Мы с Фионой стояли среди прочих молодых женщин в ярких нарядах и держали в руках корзинки с горячей выпечкой, которую было принято раздавать в этот день всем желающим. Сшитые мадам Фонтенет туалеты превращали нас в посланниц осени. Длинные желтые туники с зеленой вышивкой по вырезу и подолу выглядывали из-под укороченных верхних платьев расшитых медными бусинами, венки из шелковых осенних листьев и лент поверх распущенных волос – все создавало праздничный фон для Его Величества и кучки высших сановников, облаченных в синие мундиры.
Когда король закончил раздавать хлебцы, на площадь выкатили традиционного быка и бочку вина. Часть принесших дары остались на площади отмечать праздник, а остальные разошлись по своим кварталам, унося маленькие подносы с благословленными плодами.
Булочки, выданные королевской кухней, кончились, и мы с Фионой отправились во дворец следом за Его Величеством и свитой. Платья, предназначенные для бала, дожидались нас прямо в тех покоях, которые Его Величество закрепил за мной и Кармелем.
Традиционно осенний бал был маскарадом, поэтому входящих на него не объявляли. Маски тенями проскальзывали в зал или торжественно входили, давая собой полюбоваться. Группа молодых дворян стояла у входа с бокалами в руках и громко комментировала каждого входящего, не стесняясь в выражениях. При этом ответить, пригрозив своим титулом или положением, маски не могли, дабы не выдавать свои истинные лица раньше полуночи.
Единственной уступкой мерам безопасности были дежурные маги, но и они были одеты в праздничные костюмы для слияния с толпой. Королю и первым лицам государства приходилось полагаться на защитные амулеты, магию крови да активную работу спецслужб.
Вервиль стоял у трона Бенедикта Четвертого и морщился как от зубной боли: затея Его Величества устроить подданным сюрприз на этом балу, казалась ему крайне авантюрной. Однако возразить Вервиль не мог, поэтому молча страдал, ожидая лавины которая обрушиться в зале после полуночи.
Неподалеку от возвышения толкались желающие поглазеть на фаворитку одетую в костюм леди-осени. Даже король в костюме знаменитого Серого рыцаря не вызывал такого любопытства.
С королевского возвышения было прекрасно видно распахнутые огромные двери в бальный зал, через который входили гости. При появлении нового персонажа мажордом стучал копьем в медный диск, оповещая о прибытии, но ничего не кричал. Уже прошло несколько разодетых «гадалок», десяток «архимагов» и «заморских купцов», парочка «фей», «луна», «звезда» и три абсолютно одинаковые «чайные розы».
Вервиль зевнул, потянулся к фляжке с бодрящим напитком и вдруг увидел ее! «Родезийская танцовщица» в ярко-алой сетке, увешанной бубенчиками! От неожиданности напиток попал не в то горло, королевский секретарь закашлялся, но упорно пытался разглядеть даму: невысокая, приятно сложенная, волосы разглядеть невозможно под слоями вышитого газа.
В первый миг ему показалось, что сетка надета на голое тело, как тогда, в гостинице, но нет, фигуру обрисовывал телесного цвета шелк, а уж поверх него змеилась алая бисерная сетка с золотыми подвесками. Голову укрывал модный в этом сезоне газовый шарф, а еще один закрывал лицо и шею ниже блестящей алой полумаски. А чуть ниже шарфа, закрывающего лицо, мчалась по аквамариновым волнам золотая каравелла, украшенная тремя грушевидными жемчужинами!
У Вервиля перехватило дыхание! Он начал жадно осматривать даму, пытаясь отыскать приметы, по которым он сможет узнать ее без костюма. Увы, незнакомка была закутана в невесомый газ так плотно, что невозможно было разглядеть и кусочка кожи!
Постояв минуту у входа, «родезийская танцовщица» скрылась в толпе, заставив Вервиля скрипнуть зубами – он не должен покидать свой пост до полуночи! Однако Жорж принялся всматриваться в толпу, надеясь разглядеть, с кем дама будет общаться – возможно, у него получится узнать ее настоящее имя?
Между тем зал заполнялся – прибывали все новые маски, становилось жарко и вскоре слуги распахнули огромные окна, выходящие в парк. Парочки потянулись в подсвеченный фонариками полумрак садовых дорожек и лабиринтов, музыка заиграла громче. Вервиль наблюдал за общим весельем, не принимая в нем участия. Когда король и леди Вервиль вышли в круг, королевский секретарь кинулся туда, где мелькала алая бисерная сетка. Увы, «родезийская танцовщица» выплясывала с каким-то «падишахом» и даже не смотрела на Вервиля.
Разочарованный секретарь вернулся к тронному возвышению и замер: в пяти шагах от него стояла знакомая фигурка в алой сетке и, шипя сквозь зубы выпутывала бубенчик, зацепившийся за портьеру!
– Позвольте помочь, прекрасная незнакомка, – Вервиль решительно преодолел разделяющее их расстояние, понимая, что второго шанса он может не получить.
Дама молча подвинулась, давая ему возможность рассмотреть ее почти в упор. Духи были те же самые, это Вервиль уловил, даже скорее не духи, а благовония. Но рассмотреть лицо под плотной маской и многослойным шарфом не получалось. Пока он отдирал нити драгоценной вышивки от куска золотой проволоки, многочисленные золотые колокольчики тихо звенели и, Жоржу казалось, что они издеваются над ним.
Справившись с бубенчиком, Вервиль взял в свою ладонь руку незнакомки – теплая женская ладонь была вся расписана мелкими узорами, увешана браслетами, унизана кольцами, так что была почти закована в броню из драгоценного металла. Незнакомка от его прикосновения вздрогнула, но вырваться не пыталась. Вервиль всматривался в ее глаза, в прорезях маски пытаясь понять – знакомы ли они? Какого цвета ее глаза, и есть ли возможность новой встречи?
Увы, прежде чем леди смогла ответить, музыка за его спиной прекратилась. Бенедикт Четвертый и леди Владир вернулись на свои места, так что королевский секретарь был вынужден, коснувшись поцелуем руки незнакомки, вернуться на свое место. Девушка тут же пропала, но Его Величество не зря отличался отличным зрением и наблюдательностью:
– Кто она, Вервиль? – добродушно поинтересовался король.
Пока Жорж искал варианты ответов, Бенедикт Четвертый высказал предположение:
– Ваша возможная невеста?
– Да сир! – ответил королевский секретарь, раздумывая о том, что это вполне может оказаться правдой.
– Поздравляю! – Его Величество был удивительно благодушен. – Надеюсь в ближайшее время выпить за здоровье молодых!
Вервилю оставалось только поклониться, скрипнув зубами. Теперь для него отлов «родезийской танцовщицы» становился делом чести.
Между тем празднование набирало обороты – принц и принцесса повели всех желающих в сложном «ручейке». Каждый танцующий мог втягивать в прихотливо виляющую между придворных колонну кого пожелает. Смех, шутки, курьезные ситуации с оторванными шлейфами и рукавами – в зале становилось неуютно и слишком шумно, так что Его Величество и мадам Владир вышли на небольшой балкон, пожелав остаться наедине.
Вервиль ждал этого момента и немедленно бросился туда, где последний раз мелькала алая сетка. Король появиться в зале к полуночи, к моменту снятия масок, и секретарь, как обычно, должен будет встать рядом с троном. До полуночи еще час! Целый час! С такими мыслями Вервиль бросил в толпу как в водоворот, хотя со стороны это выглядело совсем иначе: высокий элегантный мужчина в мундире и черной полумаске скользил среди гостей с небрежным изяществом записного ловеласа. Дамы дарили ему улыбки, мужчины бросали хмурые взгляды, но его интересовала лишь мелькавшая среди разнообразных нарядов алая полумаска, да тихий звон золотых колокольчиков.
Госпожа удача в эту ночь была благосклонна к Жоржу Вервилю: ему не пришлось судорожно рассматривать присутствующих в поиске знакомой дамы – из-за портьеры высунулась расписная ручка и крепко ухватила его за рукав. Жорж дернулся, но манящий звон колокольчиков заставил его подчиниться.
«Родезийская танцовщица» затянула королевского секретаря в альков и, блестя глазами, поманила за собой. Сказав себе, что именно так опытные и серьезные люди попадают в ловушки, Вервиль пошел за ней, вдыхая потрясающий аромат духов и удивляясь тому, что в гостинице они казались ему слишком сладкими.
Незнакомка привела его в полутемную комнату. Ее интерьер напомнил Вервилю «Англез» – лампы, накрытые шалями, едва освещали пространство, указывая на просторную кровать. Курильница на высоких ножках источала знакомый аромат благовоний. Позванивая колокольчиками, дама потянула Вервиля к постели, и он с трудом сдержался:
– Миледи, мы не знакомы…
Мягкая ладошка легла на его рот, призывая к молчанию, а вторая рука пробралась под камзол и запуталась в складках рубашки. Помня о первой ночи в отеле, Вервиль хотел быть нежным, но у него ничего не вышло – холодный сдержанный секретарь испарился, уступив место страстному мужчине, желающему обладать. Не миндальничая, он толкнул незнакомку на кровать, навис над ней вырезанной из мрака тенью и, не желая возиться с многочисленными застежками, просто вспорол ее одежду коротким клинком!
Сухой внутренний голос немедленно заявил ему, что дама поднимет визг, жалея свои тряпки, и вместо страсти он получит истерику. Однако «родезийская танцовщица» его удивила – гибко изогнувшись под ним, женщина застонала, а потом вцепилась в него всеми конечностями, уронив на себя его немалый вес.
Ошеломленный мужчина не успел ничего сказать – толчок и неудачное падение выбили весь воздух из груди, а дама уже скатила его на постель, дернула в сторону его рубаху, а потом с торжествующим рыком уселась сверху! Звон украшений и откровенные стоны слились в чувственную мелодию, от которой Вервиль окончательно потерял голову.
Кровать превратилась в арену, на которой схватились двое. Объятия напоминали борьбу, поцелуи стали укусами, а ласки были столь жгучими и откровенными, что Вервилю казалось – постель вот-вот вспыхнет!
Когда закончился первый раунд, они раскатились в разные стороны, давая себе передышку. Вскоре мужчина собрался с силами, приподнялся на постели и взглянул на комнату. Она напоминала поле битвы: одежда была разорвана в клочья, одеяло сбилось в комок, а украшения и блески разлетелись по простыням, сверкая, точно непролитые слезы.