Все эти сумбурные слова, словосочетания, мысли пробежали у меня в голове буквально за доли секунды. Я вдохнул жаркий пряный воздух, неземные запахи вскружили голову. Приник к окну; но стекла-витражи с цветными разводами не пропускали тайну этой виллы. Медные узоры на двери. Бассейн с подсветкой…
И вдруг мне показалось, что я услышал голос Пат. Еле сдержался, чтобы не ворваться в покои, разметав похотливое окружение. Она здесь – и это было наградой за все мои муки и прегрешения. О том, что она может отказаться от меня, отвергнуть зыбкое счастье на краю пропасти, которое предлагал ей, я даже не помышлял.
Она вышла на крыльцо вместе с какой-то девушкой. Пришлось затаиться в кустах, как сексуальному злоумышленнику. Они молчали, я слышал их дыхание и шелест шелковых халатиков. Маленькие женщины-куколки, волосы туго спеленаты на затылке, губы ярко накрашены. Вышли подышать свежим воздухом, обсудить свои маленькие проблемы или тихо помечтать о несбыточном счастье. Пат что-то сказала, прожурчал ее голос, и у меня екнуло сердце. Девушка ответила и вскоре ушла. Пат осталась одна.
И вдруг меня как пронзило: что я творю! Не вмешивайся в ее жизнь, не взламывай сумрачной силой устоявшуюся судьбу наложницы тайского хана. Будда предопределил линию ее жизни, она такая, как есть на этой далекой земле, под этим сказочным небом, в этот отрезок времени. Я же в это мгновение – сгусток отрицательной энергии, зло, которое ломает равновесие, внедряется, взрывает энергетическую гармонию. Я – Хаос. Фамилия у меня такая…
Пат спустилась с лестницы, остановилась в пяти шагах от меня. Она сложила руки в ладонях, что-то прошептала, вздохнула, повернулась и медленно пошла к бассейну. Там она сбросила на траву кимоно, оставшись обнаженной, ступила на бордюр и, красиво изогнувшись в воздухе, нырнула; долго плыла под водой, появилась в противоположном конце бассейна; ухватившись за поручни, быстро вышла из воды. Цветные огоньки на мгновение осветили ее изящное тело. Я, к сожалению, не успел присоединиться. Она же, накинув халат, направилась к дому, не догадавшись о моем существовании.
Я – Хаос. И оттого мне так жалко стало себя, что даже запершило в горле. Не пил часа четыре, глотка стала сухая, как пятка пустынника. Я невольно закашлялся.
– Кто там? – встревоженно спросила Пат.
– Это я, Володя, – с трагизмом в голосе прошептал я.
– Ты?! – Она изумленно распахнула глаза. – Как ты пробрался сюда, зачем?
Девочка-шалунья, восточная загадка, невеста ночи, принцесса порока, обрадуйся же, наконец!
– Да вот, водички зашел попить.
– Уходи немедленно, а то тебя убьют. Сейчас сюда придет Лао со своими бандитами.
Она тревожно оглянулась.
– Он-то мне и нужен… Здесь охрана есть?
– Есть. Он только что приехал и ужинает на втором этаже. Там у них пост наблюдения… Я не знаю, что мне с тобой делать.
– Для начала пригласи меня в гости.
Она всплеснула руками.
– О чем ты говоришь! Это тюрьма… Мерзавец Лао издевается надо мной. Он настоящий садист. Он ничего не может, пока я не начинаю кричать от боли. Это продолжается часами… Когда-нибудь он убьет меня и выкинет в океан, чтобы меня съели акулы. А я не хочу…
Ее начало трясти.
– Пройди вперед и выключи свет, – приказал я.
Она повиновалась. Оказывается, я был меньшим злом в ее несчастной жизни.
Когда цветные окна погасли, я осторожно ступил на крыльцо. Шаг мой был тихим, как у храброй рыси, но сердце подводило – барабанило, как на параде. Пат протянула мне в темноте свою прохладную ручку, я схватил ее, как путеводный компас. Приключения продолжались.
Она довела меня до двери и подтолкнула вперед, а сама вернулась и включила свет в холле.
Послышался недовольный женский голос, скрипучий, как ключ в старом замке. Пат что-то резко ответила, вошла за мной в комнату, поспешно прикрыла дверь. И тут ее независимый вид как рукой сняло, она с шумом перевела дух и через мгновение была в моих объятиях.
– Что ты сказала ей?
– Это хозяйка. Я сказала, что выключатель барахлит. Она нас не видела, у нее своя комната… Что же делать?! Лао вот-вот должен появиться. Он всегда приезжает по пятницам и велел подготовить меня к ночи.
– Дай мне, пожалуйста, воды. – Я кивнул на холодильник.
– Да, прости, ты ведь за этим приехал, – произнесла она растерянно, без тени иронии.
Баночку сока я осушил в три секунды и попросил еще. Пат протянул мне большую бутылку.
Вдруг раздался стук в дверь. Пат побледнела, заметалась.
– Это он!
Но послышался голос хозяйки. Я прыгнул на подоконник, задвинул занавеску.
Вошла толстуха и нудным голосом стала что-то выговаривать. Пат соглашалась, послушно кивая. «Вот прыгнуть бы сейчас на нее, подобно бабуину с пальмы», – помечталось мне. Бабка тут же бы околела от страха.
Из всего разговора я понял только «Лао».
Хозяйка продолжала брюзжать, а Пат вдруг топнула ножкой, тоже что-то сказала насчет Лао и буквально вытолкала ее.
– Старая дура, – сказала Пат, закрыв дверь на ключ. – «Ты готова, ты готова к приходу господина Лао?» Спросила, что это тут за странный запах. А ей сказала, что пожалуюсь Лао, потому что мешает мне настроиться для любви и тогда ей самой придется ублажать господина.
– Так мы и поступим: отдадим ему толстуху.
– Тихо, – вдруг замерла Пат, глаза ее округлились от страха – насколько могут округлиться у тайки. – Идет! Боже, что сейчас будет… Ты будешь убивать его? – Она снова стала метаться. – Я не знаю, куда тебя спрятать. Иди в ванную комнату.
– Там слишком сыро. Я предпочитаю пуховые постели.
Ни разу в жизни не спал в ботинках в постели. Был у меня молодой боец из глухого туркменского кишлака, пастух, так вот, он спал не раздеваясь. Считал неприличным.
Я погрузился в перо; Лао, оказывается, был неженкой. Пат накрыла меня одеялом, забросала подушками. Бутылку с водой я взял с собой, чтобы сладко, по-младенчески посасывать. В дверь уже стучали.
«Интересно, протрезвел ли мерзавец Вилкин, чтобы продать меня в очередной раз Лао?»
– Ты, кошка сиамская, почему так долго не открывала? – с порога набросился Лао. Он говорил по-английски, так как по-тайски едва изъяснялся.
– Я от старухи закрылась. Она ко мне пристает, господин. Мне кажется, что она лесбиянка.
Лао расхохотался.
– О-о, какие тут у вас секретики. Ты скучала по мне?
– Да, господин Лао. Вы так редко приезжаете ко мне.
– Всю неделю я думал, что бы нам еще такое вытворить. И я придумал, это будет для тебя моим сюрпризом. Это будет фантастика с элементами мазохизма…
– О-о, господин!
Я прел под одеялом, слушал эту мерзость и запивал ее сладкой водичкой. Лао пыхтел, как мартовский конь.
– Быстрей раздевай меня. Теперь – в душ! Я хочу побыстрей смыть грязь города, который носит твое имя. Паттайя, ты у меня будешь сегодня верещать особенно звонко и задушевно, как колокольчик. Кстати, ты выполнила мое задание, маленькая негодяйка? Я тебе приказал придумать что-нибудь пикантное. Иначе я буду сечь тебя до исступления…
Голоса затихли – послышался шум воды и уханье Лао. Видно, толстяк обожал холодный душ. Я хотел было вылезти на свет, но решил сначала высосать воду: никак не мог напиться после гонки на мотоцикле. За три часа на раскаленном воздухе иссох, как пустынный кизяк.
Они вышли, Лао покряхтывал; я понял, что Пат привычно вытирала его жирное тело.
– Я что-то придумала, господин. Это как раз несет элементы мазохизма, как вы изволили выразиться.
– Ну-ну, давай-давай, – разрешил он.
У него было отличное настроение и зверское желание наброситься на девчонку. Я же чувствовал себя большим хитрым насекомым, которое жило в постели, слушало всякие гнусные речи и по ночам впивалось в спящие тела.
А «колокольчик» явно что-то задумал.
– Давай обвяжем твою «штучку» петелькой и будем играть в лошадку, – сказала она.
Я услышал сопение и шорох, кажется, Лао переместился на пол.
– Хи-хи-хи, щекотно, – послышался его писклявый голос. – Ты хочешь кататься на мне и стегать меня плеткой? Маленькая негодяйка…
Я услышал звук плетки по телу. Пат взвизгнула.
– А теперь можешь подергать меня, мерзавка! В постель, живо!
Я напрягся – я никогда не чувствовал себя таким постельным человеком, как в это мгновение. Одеяло улетело, и я увидел перед собой отвратительное голое существо, а оно в свою очередь – одетого бородатого дядю со скрещенными на груди руками и в огромных десантных ботинках.
– Как вы сюда попали? – строго спросил я, открыв глаза.
Он чуть не лопнул от страха, но реакция не изменила: Лао тут же метнулся к двери. Не успел: я выбросил вперед нож, приставив к его горлу. Он взвизгнул, хотя я даже не дотронулся до него.
– Мне больно, дура!
Тут я заметил, что Пат держала туго натянутую веревочку, вроде вожжей, которая уходила под брюхо Лао. Он стоял на карачках, от страха покрылся пупырышками и был похож на огромный перезревший лимон. Пат снова дернула шнурок.
– Вот тебе элемент мазохизма!
– Ай!
Тут я понял, к чему была привязана удавочка.
– Вы два идиота! – дрожа всем телом, выдавил Лао. – Вы же не выйдете отсюда. Сейчас сюда приедут мои боевики… Лучше сразу бросьте свои шутки. Чего ты хочешь? Свой дурацкий паспорт и деньги на билет?
– Нет, я решил остаться в Таиланде. Мы немножко развлечемся с тобой: у Пат, оказывается, есть интересные задумки. А потом я тебе отрежу голову и утоплю ее в океане. Так же, как ты поступал со своими врагами. С Шамилем и Джоном договоримся, все-таки земляки, и продолжим твое дело… Ну а паспорт и мои деньги ты вернешь мне прямо сейчас.
– Поехали! – оживился Лао.
– Побежали! Возьми телефон и позвони своим придуркам, пусть привезут паспорт и мои одиннадцать тысяч баксов. А чтобы они ничего не заподозрили, скажешь, что завтра в полдень у тебя встреча со мной.
Лао неохотно взял трубку, глянул желтыми тигриными глазами, набрал номер и сказал все, что я требовал. Лао еще раз сделал попытку меня попугать, на что я демонстративно включил утюг. И толстяк тут же корректно умолк.