Заинтересовавшийся Матиас перегнулся через подлокотник, чтобы лучше рассмотреть присланную вещицу.
– Да это же!.. – нахмурился он и вырвал медальон. – Дай-ка!
Ивару оставалось лишь молчаливо возмутиться подобному самоуправству.
Матиас тем временем пристально изучил каждую щербинку и неодобрительно цокнул языком. Ивар ожидал, возможно, друг что-нибудь скажет, но он лишь вернул медальон приятелю и мрачно посоветовал:
– Верни Трезору!
– Почему?
В Иваре взыграло любопытство. Матиас явно видел больше него. Удивительно! Все оказалось просто: медальон и пергамент прежде хранились в запасниках Алого кабинета.
– С помощью медальона выявляют Безликих. На пергаменте приведена подробная инструкция. Сдается мне, под видом разоблачения тайного общества король посылает тебя на поиски смерти.
Ивар сжал медальон в кулаке так, что гравировка в виде треугольника отпечаталась на коже. Слова друга посеяли в нем сомнения. Трезор, как и все сир Валлены, опасался сир Лиров. Не надумал ли он действительно от него избавиться? Только…
– А почему мы решили, что медальон прислал Трезор? На воске нет вензеля, к медальону и пергаменту не приложено записки.
– Но кто еще мог воспользоваться его фамильяром?
Вопрос повис в воздухе без ответа.
Глава 3
Боль. Казалось, она заполняла каждую клеточку тела, просочилась в мозг.
Августа с трудом подняла голову, застонав, провела ладонью по волосам. Что-то липкое. Кровь? Она попробовала ее на вкус и сплюнула. Мерзко! Вся ее недолгая жизнь соответствовала этому слову. Сегодня она едва не закончилась…
Все началось в прошлую субботу.
Августа проснулась оттого, что прямо в глаза било яркое солнце. Заворочавшись, она уткнулась лицом в подушку и недовольно пробормотала:
– Эд, закрой занавески!
Ответа не последовало, и Августа толкнула локтем… пустоту.
Сон мигом испарился. Встревоженная Августа села на кровати и в растерянности уставилась на смятую постель. Наверное, Эдуард ненадолго отлучился, к примеру, купить свежую выпечку к завтраку. Его одежды на стуле нет, значит, он действительно ушел. И давно, постель успела остыть.
Нахмурившись, Августа завернулась в одеяло и подошла к окну. Она снимала комнату на втором этаже с видом на улицу, если Эдуард действительно отправился в пекарню, Августа его увидит. Однако минута уходила за минутой, а знакомый силуэт не появлялся. Устав ждать, Августа вернулась в постель.
Вчера она потеряла девственность. Не здесь: Эд взял ее внизу, в общей прихожей, так ему не терпелось. Августа не возражала. Наоборот, сердце ее пело, тело стремилось к нему. Августе казалось: вот оно, то самое счастье! Судьба ее не баловала, посылала удар за ударом, а тут Эдуард… Они встретились на почте, когда она отправляла очередное письмо сестренке и матери. В каждое Августа неизменно вкладывала половину своего скудного заработка учительницы. Отныне она единственная кормилица семьи, больше о них некому позаботиться. Именно поэтому Августа переехала в это захолустье, недоучившись в Университете высшей магии. Не до амбиций, за любое место ухватишься. А ведь ей оставался всего год…
Августа отогнала неясную тоску по упущенным возможностям и принялась искать трусики. Все равно не вышло бы из нее ничего путного, на год позже оказалась бы в такой же школе.
Дела семьи и прежде шли плохо. Отец тяжело болел, и Августа больше тревожилась о нем, матери и маленькой сестре, нежели о мужчинах, поэтому затянула с девственностью. Но вчера с ней наконец было покончено.
Эдуард казался уставшей тащить все на своих плечах Августе долгожданным глотком свежего воздуха. Что она видела за те два года, которые провела в Умайне? Одноэтажное здание школы, в которой вечно пахло гарью и мышами. Скучающие лица детей, мечтавших скорей сбежать с уроков. Коллег, которые не могли отличить magia spiritum от magia mentalica, но мнили себя знатоками жизни. Августу тошнило от их поучений, советов скорее найти мужчину и забеременеть. Почти все представители сильного пола, они считали юную учительницу недоразумением, даже порывались помочь ей в реализации женского счастья. Августа мужественно терпела. По контракту она не имела права уволиться целых три года. Но если все же выдержит, а она выдержит, то станет старшей учительницей, получит прибавку к жалованью.
Снова деньги. Отыне все в ее жизни упиралось в деньги.
В дверь постучались.
Решив, что вернулся Эдуард, Августа метнулась открывать. Увы, на пороге стояла хозяйка. Поджав тонкие губы, она осуждающе уставилась на квартирантку. Августа остро ощутила свою наготу и плотно сжала бедра. Захотелось немедленно вымыться, стереть последствия бурной ночи. Кончики ее ушей горели. Казалось, хозяйка знала, даже как именно она вчера занималась любовью. К счастью, пожилая женщина промолчала и протянула ей стопку конвертов:
– Принесли с утренней почтой.
Поблагодарив, Августа хотела закрыть дверь, когда хозяйка высказалась-таки насчет ее поведения:
– Очень надеюсь, что вы не превратите мою квартиру в бордель. В противном случае я буду вынуждена отказать вам от комнаты.
Августа недоуменно покосилась на нее. Сначала она решила, что хозяйка не одобряла добрачные связи, но затем ее взгляд упал на тумбочку рядом с дверью. Там Августа держала разную мелочовку: шарфик, перчатки. Теперь поверх этого поблескивали две медные монетки номиналом в пять грошей – во столько оценил ее любовь Эдуард.
Кровь отхлынула от лица Августы. Покачнувшись, она деревянным голосом пробормотала:
– Это не то, о чем вы подумали. Знакомый вернул долг.
– Надеюсь! – недоверчиво хмыкнула хозяйка и наконец-то ушла.
Августа, как в тумане, закрыла за ней дверь и рухнула на пол поверх сползшего одеяла.
Десять грошей – стоимость трех селедок на рынке. За такие деньги Эдуарду вряд ли удалось бы снять шлюху на ночь. В душе закипала ненависть. Вот как он оценил ее! А она, дура, поверила. Месяц, целый месяц Эдуард красиво ухаживал, встречал ее после работы, водил на реку. А потом грубо взял возле лестницы. Почему она не оттолкнула его? Разве так вел бы себя влюбленный? Но тогда Августа сгорала от желания, думала только о его губах, руках, даже умолчала о девственности. Помнится, Эдуарду очень не понравилось, когда он почувствовал нежданную преграду, однако Августа неумелыми, но искренними ласками убедила его продолжить. И вот награда – десять грошей.
Августа тряхнула копной русых волос и рассмеялась. Она хохотала и хохотала, уткнувшись в сложенные лодочкой ладони. И вдруг резко перестала, подхватила с пола одеяло и швырнула на постель.
Взгляд снова упал на злосчастные деньги. Нет, она их не выбросит: красивые жесты для аристократок. Три селедки – так три селедки.
– Дешево же дали за твою девственность! – прошипела Августа. – Надо было в университете кому-нибудь дать, глядишь, на серебряный драмм наработала бы. Там ребята состоятельные, да и ты моложе была, выше ценилась.
Она не заплачет, нет, не заплачет, извлечет урок и пойдет дальше. Дура, беспросветная дура!
Одинокая слезинка скатилась-таки по щеке. Августа шмыгнула носом и смахнула ее костяшками пальцев.
Ее растоптали? Что ж, хотя бы не ограбили. Августа проверила, Эдуард не позарился на ее скудные сбережения. Или все же отыскал их и из жалости оставил те самые гроши? Они будут не лишними: на все про все до конца месяца у нее оставалась четверть драмма. Теперь с подаренными десятью грошами уже треть.
– Ублюдок! – Августа от души припечатала вероломного возлюбленного. – Мы еще поговорим, сегодня же. Я прекрасно знаю, где ты служишь, где вечерами пьешь эль. Я тебе все выскажу при свидетелях! А если ты вдобавок сделал мне ребенка…
Она сглотнула, отгоняя мысли о незавидном будущем. Эдуард не женится, это предельно ясно, а брюхатая бесприданница никому не нужна. Ребенка ей не потянуть, никак. Выходит, придется потратить половину накоплений и заглянуть в аптеку, Августа не могла рисковать. Она и так с трудом сводила концы с концами, билась за каждый грош. А ведь шесть лет назад… Августа горько усмехнулась, вспомнив себя, юную первокурсницу. Она ни в чем не уступала родовитым студенткам – отец, тогда еще преуспевающий торговец, позаботился, чтобы любимая дочь ни в чем не нуждалась. Он гордился ее магическим даром, прочил ей великое будущее.
– Вот оно, будущее, папа! – Она взяла медные гроши, перекатила в пальцах и уронила на пол. – Днем – служащая первого ранга, ночью – такая же дешевая шлюха.
Злость на Эдуарда сменилась апатией. Слишком больно, слишком тяжело! Но надо встать, умыться, приготовить на общей кухне скудный завтрак.
– Кофе в постель? Как же, принцесса! Трахнули – и свободна!
Августа специально хотела посильнее себя ужалить. Нужно выбраться из болота, снова заставить себя жить. Например, просмотреть почту.
Накинув халатик на голое тело, она подхватила стопку и уселась с ней на кровать. Что-то много на этот раз!
Верхнее письмо оказалось от матери. Стоило Августе прочитать первую строку, как предательство Эдуарда показалось сущим пустяком. Сестра серьезно больна! Слегла в лихорадке, кашляет и бредит. Мать спешила успокоить старшую дочь: мол, денег на лечение хватит, только заплатить налог нечем, не могла бы Августа выслать немного.
– Деньги, деньги, проклятые деньги!
Августа сокрушенно покачала головой и зарылась пальцами в волосы. Хоть действительно в бордель иди, раз честным трудом не заработать. Но и там золотых гор не жди, опять те самые три селедки.
– Ладно, мам, я что-нибудь придумаю! – вздохнула Августа.
Она продаст жемчужные сережки и платье, в котором танцевала на выпускном. Если не продешевить, после уплаты налога немного на жизнь останется.
Отложив в сторону письмо матери, Августа взяла следующее.
– Да вы с ума все посходили! – в сердцах выругалась она и отшвырнула конверт. – Почему именно сейчас?
Полгода назад Августа взяла ссуду в банке, чтобы подлатать крышу в родительском доме. И вот теперь банк требовал внести очередной платеж, непременно до конца месяца. А у нее треть драмма в кошельке!