Неожиданно я почувствовал прилив сил. Я задергался, и понял, что камень дергается вместе со мной! Посыпалась земля, задыхаясь, я рванул руку вверх, чувствуя страшную боль в мышцах. Камень накренился, и я так же рванул другой рукой. Снова рвутся мышцы, но камень скатился в сторону, в процессе с хрустом проехавшись по правой руке. Левой я сорвал противогаз и закричал от боли, срывая голос.
Лишь спустя полчаса я смог двигать руками. Кости, мышцы и сухожилия срослись. Одной из особенностей моей регенерации было то, что даже раздробленные кости срастаются правильно. Но сейчас мне было не до этого…
Я лежал и полной грудью вдыхал пыльный воздух. Мне было плевать, есть здесь природный газ или нет. Мне было плевать, что от каждого вздоха хотелось чихать и кашлять. Я Дышал. Я был Жив. Жив, черт меня подери!
Наконец, я смог присесть. С хрустом размял плечи, суставы… и тут словно кто-то щелкнул переключателем.
— Ликор… — прохрипел я, откашлялся, и закричал: — Ли!
— Я здесь!.. — раздался голос откуда-то сзади, и я рванул туда. На четвереньках — встать на ноги у меня пока не было сил.
— Живой, — я ощупал лиса, проверил, цел ли он. Он все еще был полон энергии камня, поэтому меха не было, вместо него — сероватая каменная поверхность, покрытая рисунком «под шерсть».
— Знаешь, брат… очнуться от удара затылком о землю — так себе пробуждение.
— Ох, знаю, — я нервно хихикнул.
— Верни меня обратно, а? Не хочу быть каменным, меня Нирика не поймет.
— Не в ближайшее время…
— По башке получил?
— Скорее, землю ударил.
— А… — лис чуть повернул голову и уставился мне на грудь. Я чисто автоматически коснулся глубокой вмятины в композитной пластине. — Понятно… Пошли искать остальных.
Я попытался встать на ноги, но тут же начал заваливаться на спину. Ли успел меня поймать, после чего взвалил на плечо. Я не возражал.
— О, у тебя лишний хвост.
— Я уже догадался, — пробормотал я, вспоминая ощущение, будто сила переполняла тело. Какая — ками ее знает, но, похоже, именно благодаря ей я смог сдвинуть придавивший меня булыжник.
— Как думаешь, на какой мы глубине?
Я посмотрел вверх, и понял, что не вижу света. Совсем.
— Без понятия. Но тут прохладно, а ведь чем глубже — тем жарче.
Мы бродили по пещере. По прикидкам друга, мы тут валялись около получаса. Баллоны замкнутой системы дыхания рассчитаны на двадцать минут, но будем учитывать то, что когда лис без сознания, то кислорода он потребляет меньше.
Но кое-что вызывало у меня намного больше вопросов.
Первое: почему я выжил? Даже моя регенерация и повышенная прочность тела от энергии камня не способны спасти от падения с большой высоты. Я бы в лепешку разбился.
Второе: почему Ликор был цел? Накачанный энергией камня, лис становился еще более восприимчив к падению, это до меня только недавно дошло. Его бы просто раздробило на несколько кусков, но на его теле не было даже сколов.
И, наконец, третье: если высота падения небольшая, то почему мы не видим свет вверху? И где, черт возьми, источник света, благодаря которому мы хоть что-то видим?!
— Ты слышишь?
— Слышу что? — кажется, я слишком сильно ушел в себя.
— Знакомое что-то.
Я прислушался, и почувствовал, как у меня мех встает дыбом.
— Нова воет…
— Откуда?
— Иди прямо.
Когда мы подошли ближе, у меня отошло от сердца: Нова выла не тоскливо, а скорее просто так громко, как могла — вой был не очень мелодичным.
— Хэй-хэй! — крикнул Ликор. Вой оборвался.
— Мы тут!
Ли сорвался на бег, и через несколько минут — ровно к тому моменту, как у меня отбило все ребра — мы добежали до Новы. Рядом с ней сидели сестры Али, обе в бинтах, но живые и целые. Ли осторожно сгрузил меня на землю. Я попытался встать, покачнулся и вцепился пальцами в плечо лиса. И замер, чувствуя, как крошится камень.
— Нихрена у тебя силища, — удивленно тявкнул брат, стряхивая с плеча каменную крошку. К счастью, я раскрошил только слой камня, имитировавший одежду.
— Новый хвост? — Алика осмотрела меня с ног до кончиков ушей. В ответ я взмахнул хвостами. Четырьмя хвостами. — Понятно. Физическая сила?
— Угу, но слабости это не отменяет, — я вздохнул и осторожно сел на более-менее подходящий для этих целей камень. — У кого-нибудь есть идеи, как мы выжили? И почему все настолько хорошо видно?
— Обернись, — Алина ткнула пальцем куда-то мне за спину. Обернувшись, я замер, уронив челюсть.
На моих глазах медленно падал огромный булыжник. Когда до земли оставалось метра три-четыре, он неожиданно с грохотом рухнул, подняв столб пыли.
— Сюрреализм какой-то.
— Мы это уже минут тридцать наблюдаем, — Алика подошла ко мне и начала ощупывать. Коснувшись затылка она замерла, но я покачал головой.
— Уже зажило.
— Способности?
— Отрубило. Только регенерация и работает. Ну и физически я теперь очень силен… Но с этим надо быть осторожнее.
— Почему?
— Я могу себе ненароком мышцы и связки порвать.
Алика просто кивнула и протянула мне протеиновый батончик. Уже развернутый. Вздохнув, я посмотрел на свои грязные руки и вцепился в него зубами.
Вопрос о свете я больше не поднимал. Если уж тут гравитация ведет себя так, как ей хочется, что говорить о других физических законах? Может, тут сам воздух светится…
— Что будем делать? — спросил я, прожевав.
— Там, — Нова махнула рукой назад. — Есть проход. Его не сильно завалило, разгрести можно.
— В следующий свой день рождения я отправлюсь в чистое поле в центре нашей территории, и буду отдыхать в палатке. Специально медицинскую возьму.
— Я тебе торс забинтую тогда, — Алика кивнула. Вот сиди и гадай, то ли она серьезно, то ли издевается. И то и другое лисица делала с максимально серьезным выражением мордашки.
— Я принесу фрукты в авоське, — поддержал лисицу Ли, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не заржать.
— Я цветочки принесу, — Алина невинно повиляла хвостом.
— Я принесу журнал с последними сводками с фронта.
— Нова, и ты туда же?
— Конечно.
— Спасибо, друзья, я тронут. Тронут вашей заботой и вашим желанием сделать из меня пациента полевого госпиталя даже тогда, когда я здоров!
Первым не выдержал и заржал Ли, следом засмеялась Алина. Алика чуть дернула уголками губ, а что там делала Нова — под шлемом было не видно. Я картинно повесил голову. На душе стало легче, так как друзья отвлекли от мыслей о лисах оборонной дивизии.
Заметив, что я снова задумался, Ли дернул меня за один из хвостов. Я подскочил, но не удержался на все еще разъезжающихся ногах и чуть не пропахал носом землю. Меня поймала Нова.
Я фыркнул, встопорщив хвосты, и скрестив руки на груди, а эта серая зараза только громче ржать стала.
— У-у-у, зараза, — я пригрозил лису кулаком. Тот тут же поднял руки вверх.
— Боюсь-сдаюсь!
— Клоуны, — вздохнула волчица, вставая. — На ком поедешь?
— На тебе, конечно же, — я требовательно вытянул руки в сторону Новы. Та, еще раз вздохнув, подняла меня подмышки и посадила себе на шею.
— Как дите малое, — пожаловалась она лисам и пошла в сторону прохода.
Довольно большой туннель квадратного сечения был завален крупными валунами примерно до половины. Нова без труда раскидала булыжники и застыла. Ликор удивленно присвистнул, да и я озадаченно вцепился в ухо.
Стены, пол и потолок прохода были облицованы металлическими пластинами, причем на полу пластины имели мелкое рифление. То, что туннель был квадратным, уже вызывало множество вопросов, а тут… слов нет.
— Ну, пошли, — Нова подняла щит, а я сполз ей на спину — не хотелось головой об потолок треснуться, и так ушибленный на голову.
Коридор был ровным и без единого ответвления. Я заметил, что плиты на полу порядком потрепаны, местами рифление было стерто. Здесь не было пыли, а еще вибриссами я ощущал движение воздуха. Воздух двигался из глубины коридора в сторону пещеры. Помимо нашего топота, тишину нарушал грохот падающих камней.
Время от времени я пытался использовать видение, но у меня не получалось. Но больше всего меня тревожило отсутствие попыток Юджара связаться с нами с помощью мастеров Разума. Да, радиосвязь гарантировано глушилась толщей породы, но для силы Разума это не препятствие. Так что же там произошло?
— Мы уже двадцать километров прошли, — заметила волчица. — Более того, мы постоянно спускаемся.
— Как глубоко мы уже спустились? — я уже шел на своих двоих, хотя и по-прежнему чувствовал легкое головокружение.
— Считать надо. Угол наклона постоянный, четыре градуса.
— Гипотенуза — двадцать километров, — я задумался. — Угол в четыре градуса — противоположный катету, что у нас роль глубины играет. Значит, глубина равна двадцать умножить на синус четырех градусов, это… э… Нова, у тебя есть калькулятор?
— Это офицерская броня, есть, конечно.
— Чему равен синус четырех градусов?
— Семи сотым.
— Ага, значит, мы спустились на один и четыре километра, — я фыркнул, повел ушами. А потом до меня дошло. — Сколько?!
— Это не считая того, что мы не знаем, на какую глубину упали. И да, Ку, тебе надо было выпендриться, или что?
— Нет, я просто пытаюсь не забыть основы математики, — я вздохнул и потер бровь пальцами. — Ты не представляешь, сколько всякой ерунды мне приходится учить под руководством Юджара.
— Например? — Алика посмотрела на меня.
— Например, полный курс высшей математики. Или физика. Или микроэлектроника. Еще геология, причем разделов штук шесть. Честно скажу, я большую часть уже не помню, но Юджар говорит, что хотя бы основы знать полезно.
— Да, нехило тебя старик грузит.
— Меня он еще не грузит, — я нервно усмехнулся. — Вот Олдиру достается по самые кончики ушей…
— Олдир терпеть не может математику.
— А? — я непонимающе уставился на Алику. Лисица была задумчива.
— Он сказал, что математика вызывает у него головную боль.