С таковыми частями дела обстояли получше — паритет по числу единиц тяжелой бронетехники. Но вот технически мы волков превосходили, хотя вряд ли это сыграет большую роль: танков со складов-хранилищ, вроде объекта «Сохранение», было всего сотня, и все на нашем участке. Все остальное — «Алебарды».
Но нашей самой большой проблемой было абсолютное превосходство волков в ракетном вооружении. Установки систем залпового огня, высокоточные ракетные комплексы, противотанковые управляемые ракеты, комплексы класса «выстрелил и забыл»… Мы проигрывали по количеству комплексов, в соотношении тысяча к одному. Лазерных комплексов активной защиты было мало, почти все ушли на танки, да волчьи толстяки таскали несколько, ну и Нова.
Но мы не собирались отступать. Мы либо закончим эту войну одним ударом, либо проиграем. Все лисы устали от войны, устали ждать и надеяться, что наступит перелом… Он не наступил, когда у нас появилось оружие, превосходящее волчье по всем параметрам, чего еще ждать? Что появится добрый Создатель и всех нас спасет? Лисы были реалистами, я был реалистом. Только мы сами сможем себя спасти.
— Мастер Курама, — лис из группы прикрытия отрывисто кивнул, приветствуя меня. — Все готово к наступлению. Объект «Укрытие» активирован, все системы в норме.
— Что с техникой? — я кивнул в сторону стоящих в стороне танков.
— Проверены и готовы к бою. Гордон успел отладить голоэкраны, так что их защищенность увеличилась.
— Проверьте все средства персональной защиты, — я похлопал лиса по плечу. — Результат операции зависит от каждого из лисов.
— Да, мастер Курама, — лис вытянулся в струнку и побежал передавать приказ остальным.
Я повел плечами, поднял голову, смотря на затянутое темными тучами небо. Вот уже который день стояла пасмурная погода… синоптики обещали дождь уже завтра, и тот должен был продлиться почти неделю, с перерывами. Такое ощущение, что природа уже готовилась смыть всю ту кровь, что прольется на землю.
Последние минуты перед наступлением. Стало очень, очень тихо, только где-то вдали гремел гром. От напряжения воздух сгустился до предела, все лисы ждали сигнала к наступлению. До ставки от плацдарма было сорок километров. Я подошел к «Укрытию», провел рукой по шероховатому, не крашеному корпусу.
— Скоро все закончится, — прошептал я, краем глаза следя за тем, как таймер неумолимо отсчитывает последние секунды. — Совсем скоро.
Загрохотали десятки артиллерийских орудий, земля затряслась от мощных залпов. Началось массовое наступление, боевые машины рванули вперед, вместе с ними — солдаты в броне, снабженной экзоскелетами. И почти сразу по нам ударила вражеская артиллерия и ракетное оружие. Я с отрядом прикрытия шли в первых рядах, но мы в отличие от остальных были прикрыты «Укрытием».
Пехотная броня не обеспечивала надежной защиты от осколков, она защищала в основном от энергетического оружия. Чтобы артиллерия не перебила в первые же минуты всю первую линию, броню каждого пехотинца усилили. Но и она не гарантировала выживание, если рядом разорвался крупнокалиберный снаряд…
Лисы вокруг гибли чуть ли не каждые несколько секунд. Мы же продвигались вперед на максимально возможной скорости, не встречая никакого сопротивления, если не считать массированного артиллерийского обстрела. Многослойный купол «Укрытия» защищал нас, но он же не позволял другим лисам укрыться под ним. Сцепив клыки, я бежал вперед, не обращая ни на что внимания.
Двадцать минут бега сквозь Ад. Десять километров непрерывного артиллерийского и ракетного огня, постоянных смертей, вспышек на куполе «Укрытия». Десять километров грязи. Мы наконец встретили сопротивление, но прошли сквозь него, словно сквозь масло — передовые части волчьей обороны просто не могли ничего нам противопоставить, у них не было трофейного оружия. Среди них не было тактических вожаков. Я расстреливал их из «Хотстрайка», словно мишени в тире, многие пытались прорваться, но купол их не пропускал. Мы просто шли вперед, словно танк по пшеничному полю, оставляя за собой сотни трупов.
Я чувствовал себя, словно автомат, робот, приложение к оружию. Эмоций не было, было просто тупое желание идти вперед, к ставке. Я не использовал способности — не было нужды. Два танка прикрытия стреляли не слишком часто — их тяжелые лучевые пушки использовали одноразовые гильзы-батареи, так как генератор был слишком громоздким.
Еще через пять километров мы остановились — требовалось дождаться подкреплений. Выжившие лисы и уцелевшая техника закреплялись на занятой территории, насколько я знал, на других участках фронта все было примерно так же. Пятнадцать километров за полчаса, средняя скорость движения — тридцать километров в час. В пехотном костюме можно разогнаться до шестидесяти километров… Подкрепления подойдут уже скоро. Собственно, лисы наступали непрерывно, постоянно становясь на смену убитым. Всей живой силой наступать сразу нельзя по двум основным причинам: во-первых, обязательно должен быть резерв, во-вторых, ставка — это, по сути, маленькая база. Если бы все семь сотен тысяч лисов наступали одновременно по всем фронтам, мы бы больше мешали друг другу. Да и сделали бы шикарный подарок волчьим артиллеристам.
Я проверил содержимое подсумков, универсальных батарей было еще много. Еще было четыре сменных аккумулятора к биджудаме, итого — пять залпов. Я, кстати, недавно выяснил, что у нее можно регулировать еще и радиус залпа.
Через сорок минут подошли подкрепления. Артиллерия волков все же начала замолкать, что говорило о том, что десантники все же нашли ее позиции. Похоже, волки выделили что-то поменьше стратегической стаи в защиту тыла.
Я молча кивнул окружающим меня лисам, и мы снова пошли вперед. Во время бега я осмотрелся, сверился с тактической картой и понял, что в этой волне прибыли все лисы в пехотной броне. Значит, быстрых массовых подкреплений больше не будет… обычные пехотинцы в лучшем случае будут продвигаться на десять километров в час, а бронемашин у нас было мало. То, что они смогу привезти, нам вряд ли поможет.
Я не стал запрашивать информацию о потерях, откровенно боясь чисел, которые мне выдадут. Но и того, что я видел, было достаточно… Пусть броня и была перекрашена в темно-серый цвет, но анализатор, встроенный в шлем, все равно различал тела убитых и показывал сухие цифры подсчитанных потерь. С погрешностью, но все же.
В первой волне наступления должны были участвовать пятьдесят четыре тысячи лисов, все в пехотной броне. Во второй — тридцать семь тысяч. В третьей шла пехота в количестве двухсот тысяч и мои друзья. В четвертой и пятой — по столько же. Но чего мы не ожидали, так это настолько слабого сопротивления. Мы продвинулись уже на двадцать километров, но встретили только три жидких заслона, в которых в общей сложности было тысяч тридцать волков. Где остальные четыре сотни? На базе они все не поместятся.
— Внимание всем войскам! — в наушнике рации раздался голос Олдира. — Плацдарм атакован! Повторяю, плацдарм атакован! Подкреплений в наступлении не будет! Позиции артиллерии уничтожены, повторяю, вся артиллерия потеряна! Продолжать наступление любой ценой!
Я сжал кулаки, с трудом удержавшись от того, чтобы развернуться и побежать назад. Не сейчас… я должен идти вперед, к ставке командования. Я обязан. Я должен верить в своих друзей, должен верить, что они справятся. У меня есть своя задача.
— Мастер Курама? — ко мне подошел лис. — Ваши приказы?
— Вы слышали главнокомандующего, — я не говорил — я рычал от избытка эмоций. — Продолжать наступление! Любой ценой!
— Есть! — лис поднял ПЛР и пошел вперед.
Мы продолжили наступление, и я уже знал — впереди нас ждет не обычная волчья пехота. Нас ждут волки, вооруженные достаточно хорошо, чтобы убить нас всех. Я все же запросил информацию о потерях и теперь жалел об этом.
Двадцатикилометровый рубеж прошло сорок пять с половиной тысяч лисов в пехотной броне и всего сто четыре танка. Артиллерийский и ракетный огонь просто выкосил наши ряды… все-таки в прошлый раз нас не спасала даже штурмовая броня, специально созданная для противодействия крупнокалиберным винтовкам и тяжелым осколкам.
Двадцать километров. И первых лисов уже вышибли снайперы с рельсовыми ружьями.
— Любой ценой, — сжав зубы, я побежал вперед.
— Куда, бл. ть, смотрит разведка?! — Олдир запихнул пистолет в кобуру. — Где Эхон, чтоб его?!
— Без понятия, — Юджар покачал головой. В отличие от своего преемника, бывший главнокомандующий был спокоен, он очень хорошо понимал, что в любой ситуации надо быть спокойным и собранным.
— Бл. ть, просрать три стратегические стаи! В пяти километрах от плацдарма! Найду — удушу! — бурый лис неожиданно замер. — Откуда кровью тянет?
Алес поднял руку, принюхался. После чего быстро подошел к шкафчикам, стоявшим у стены палатки, и рывком открыл дверь, тут же отпрянув — на пол вывалился Эхон, потекла кровь. Волк осторожно осмотрел лиса, после чего перевернул на спину. Поморщился.
— Двенадцать ножевых, из них семь в спину. Удары неумелые, нападавший совершенно не знал, куда бить.
— Тут что-то написано, — Олдир подошел к шкафчику, посмотрел на дверь.
На внутренней ее стороне было написано три буквы: н, е, о, и еще одна была смазана, главе разведки явно не хватило сил на нее. Догадка мелькнула в голове главнокомандующего и он резко отклонился в сторону, одновременно вырывая пистолет из кобуры и разворачиваясь. Грохнул выстрел, пуля пролетела буквально у виска, оставив царапину, и влетела в стальную стенку шкафчика, а лис уже целился в Неоса, несколько неуклюже держащего «Таран». Два быстрых выстрела в грудь, светло-серый лис выронил револьвер, посмотрел вниз, словно еще не понимая, что происходит и мешком свалился на пол.
Юджар подбежал у Неосу и, схватив его за морду, посмотрел в глаза. Зрачки у лиса были сужены до состояния тонких полосок, но спустя секунду расширились, заняв чуть ли не весь глаз. Он судорожно вздохнул, закашлялся, посмотрел на Юджара, прижимая уши.