— Контроль… очень сильный и мощный удаленный контроль. На такое даже Курама не способен…
Друзья не заметили, что все лисы услышали громкий и хлесткий выстрел из рельсового ружья. Они подходили к ним, кто-то что-то тихо шептал, многие в ужасе смотрели на лежащую изломанной куклой Алику. Алина стояла перед сестрой на коленях, рядом валялся ее шлем. Лисица потеряно смотрела на нее и шептала, раз за разом.
— Как же так… почему…
В лагерь ворвался Курама, он бежал настолько быстро, что тех, мимо кого он пронесся, сбивало с ног воздушным потоком. Он безошибочно нашел своих друзей и рухнул на колени перед лисицей. Рыжий многохвостый лис был весь в крови, броня истерзана. Левая рука, правая нога, половина спины и четыре хвоста были лишены защиты. Мастер Разума сорвал с себя шлем, в процессе смяв его пальцами, выбросил далеко в сторону, осторожно, словно боясь навредить, снял шлем с Алики. Провел пальцами по ее мордочке, до крови закусил губы. Не обращая внимания на кровь, он обнял лисицу и прижал ее к себе, поддерживая ладонью за голову.
— Прости… — в абсолютной тишине тихий голос Курамы было отчетливо слышно. — Я опоздал… Прости, любимая… Прости…
Лис осторожно опустил Алику на землю, еще раз провел ладонью по ее мордочке. На его руке затрепетали отчетливо видимые синеватые нити, они оплели кисть Курамы и исчезли. Он запрокинул голову, прикрыв глаза. Стоявшие рядом друзья увидели, как по его щекам текут слезы, и все впервые увидели, как растет хвост. Девятый.
Оскалившись, Курама закричал, вкладывая все свои эмоции в этот отчаянный, рвущий горло до хрипоты крик и зарыдал.
Все молчали. Вдали гремел гром.
Прошло два месяца. Два месяца боли в груди, пустоты в душе и мокрой от слез подушки. Но я выдержал… выдержал, потому что не имел права на обратное. Я получил последний, девятый хвост… А вместе с ним и знания о том, что за способность мне он принес. Теперь я мог формировать из энергии материю… любую. И даже сложные предметы, вроде готовых патронов, универсальных батарей, а то и целую биджудаму… Главное, только исследовать ее своими же способностями.
Но… но я был готов обменять все свои способности, все свои хвосты, лишь бы вернуть Алику.
Два месяца дома… я не хотел никуда выходить. Ко мне приходила только Нова, она приносила еду, питье и молча уходила. Волчица как никто другой знала, каково мне. Она чувствовала если не все то же, что и я, то очень близкое к этому.
Но вот два месяца прошли. Я принял душ, оделся, Алина заплела мне косу. Я сформировал в левой руке черную пульсирующую сферу из неструктурированной материи. Энергии во мне было столько, что я мог за минуту сформировать целый танк и не устать, так она еще и вырабатывалась. У меня было стойкое ощущение, что я снова биджу с огромным запасом чакры. От сферы по моей руке потянулась матовая пленка, за секунду она покрыла все мое тело, кроме головы и хвостов и вот я в пехотной броне. Обычной черной, без голоэкранов и навесной защиты. Я взял ножны с мечом и повесил их на пояс. Погрузив правую руку в сферу, я вытащил кобуру с револьвером, с помощью манипуляции закрепил ее на бедре. Сжав левую руку в кулак, я развеял шар, сделал видимыми нити Алики, которые забрал с ее тела тогда, на плацдарме. Они были холодными, отстраненными, словно сама лисица. Каждый раз мне казалось, что она со мной до тех пор, пока со мной эта ее частица.
Нирика принесла мне сбрую с двумя ножами. Протянув ее мне, она опустила голову и отошла в сторону. Лисица все еще винила себя за произошедшее, хотя я не понимал, почему. С тем же успехом это мог быть кто угодно. Подойдя к ней, я опустил ладонь ей на плечо. Она несмело подняла голову и встретилась со мной взглядом. Секунду спустя она тихо вздохнула и еле заметно кивнула.
Я вышел из дома. Стояла хорошая, теплая погода, из тех приятных дней, когда хочется гулять. По улицам Айронстоуна бродили лисы, с визгом бегали лисята, играя в ведомые лишь им игры. Я чуть улыбнулся, впервые за последние два месяца.
Война окончена. Я не оставил волков в живых, отчетливо понимая, что Создатели могут перехватить управление волками. Все волки, в том числе и в консервации, умерли. Я оставил только Алеса и, конечно же, Нову. Ресурсы с волчьих складов потихоньку перевозят на лисью территорию. Этого нам хватит надолго, а потом… посмотрим. Что-нибудь да придумаем. Мы не для того выжили, чтобы погибнуть от нехватки полезных ископаемых, в крайнем случае будем жить в шалашиках. Зато тихо, мирно, спокойно.
Меня заметили, лисы останавливались, смотря на меня, лисята затихли. Я широко, искренне улыбнулся и поднял правую руку, сжатую в кулак. Все тут же заулыбались.
— Рано меня еще хоронить! — крикнул я, взмахнув хвостами. Кто-то закричал что-то одобрительное.
Но не успел я еще что-то сказать, как почувствовал что-то странное. Меня словно… словно тянуло куда-то. Это было знакомое, но крепко забытое ощущение… очень знакомое… И тут в голове щелкнуло. Я вспомнил. Шестнадцать лет назад. Шиноби в маске. Шаринган… Призыв!
— Назад! — я разбросал манипуляцией друзей, чтобы их случайно не задело и вытащил из ножен меч, формируя сферу материи. И в ту же секунду меня рывком вытянуло… куда-то.
Я стоял перед человеком. В смысле, реально, человеком. Плащ, светлые волосы, про такой цвет еще говорят — пшеничный.
— Какого хрена?! Ты к… — и тут до меня дошло. — НАМИКАДЗЕ?!
Глава 20. Мир Шиноби
— Какого хрена?! Ты к… — и тут до меня дошло. — НАМИКАДЗЕ?!
Хвосты сами собой встопорщились, а я оскалился, отведя уши назад. Стало как-то странно тихо, все люди — судя по одежде, шиноби — смотрели на меня.
— Какого черта, Минато?! Тебе мало, что ты меня принес в ЖЕРТВУ ШИНИГАМИ?! Нахрена ты меня выдернул обратно?! — под конец я не выдержал и сорвался на рычание.
— Джуби, — коротко ответил мне человек, который должен быть мертвым, а я осмотрелся внимательнее. И увидев огромное явное живое существо, тут же растерял весь свой боевой запал.
— Ах ты ж еб…й ты нах. й… — потрясенно пробормотал я, убирая в ножны меч и доставая револьвер. Не то, чтобы я надеялся пристрелить существо, о котором только старик Рикудо и рассказывал, но не мечом же его щекотать? — Чтоб меня на этом самом месте танк переехал…
Честно говоря, нечто НАСТОЛЬКО огромное я встретить ну никак не ожидал. Старик рассказывал о десятихвостом, но вот что именно — я уже как-то и не помню. Воспоминания столь далекого прошлого уже давно были вытеснены событиями войны.
А спустя мгновение я вспомнил один весьма неприятный факт: мы, девять биджу, были фактически девятью частями Джуби. И чтобы он возродился, требовалось собрать всех моих теперь уже далеких родственников и, фактически, принести их в жертву. А это значит только одно — какая-то сволочь фактически убила всех биджу ради того, чтобы вернуть в мир чудовище.
Страха или потрясения больше не было. Была злость, холодная, хорошо контролируемая ярость и острое желание найти того шиноби, что сотворил такое, и порезать его на кубики. Медленно и со вкусом. Но сначала надо все-таки разобраться в обстановке.
Сформировав из сферы цифровой визор я манипуляцией нацепил его на морду и воткнул провод в гнездо в воротнике брони. Мелькнул системный текст загрузки программного обеспечения и вот я уже изучаю с помощью зума десятихвостого, нажимая на кнопки на визоре все той же манипуляцией.
— Эй, блондинистая сволочь, на вопрос ответишь? Точнее два, — не слишком вежливо поинтересовался я у стоящего рядом Намикадзе.
— Кхм… Спрашивай.
— Вопрос первый — почему все стоят и смотрят на меня, хотя примерно в двухстах метрах от нас торчит хрень, способная линкор в качестве зубочистки использовать? — похоже, от избытка эмоций во мне проснулась болтливость. Впрочем, сейчас это меньшая из проблем. — И второй — я боюсь ошибиться, но это не Мадара там стоит?
— Потому что все, мягко говоря, шокированы видом Инь-половины Демона-лиса, — Минато как-то странно на меня посмотрел, но я только хвостами отмахнулся — не до разборок сейчас. — Что касается второго вопроса — да, это Учиха Мадара. Он был воскрешен запретной техникой Эдо Тенсей, для которой…
— К черту подробности ваших шинобятских фокусов, — прорычал я. Да, пожалуй, у Мадары хватит и силы, и безумия, чтобы воскресить Джуби. О его мотивах я потом подумаю. — Пойду поговорю с ним по душам и печени.
— Стой! — заорал мой бывший — а может и не бывший, позже разберусь — враг, но уже мне в спину.
Я бежал вперед, и никто меня не останавливал, в принципе, как я и рассчитывал. Я буквально чувствовал эмоции этих людей, и самыми главными среди них были отчаяние и обреченность. Похоже, они ожидали призыва могучего девятихвостого биджу, а прибыл странный прямоходящий лис ростом ниже половины присутствующих, да еще и совершенно лишенный чакры. Но им простительно, они не видели моих возможностей. В принципе, я мог попытаться взять этого чертового Мадару под контроль прямо от места призыва, тем более что восьмой хвост явно не просто увеличил радиус действия моих способностей. Но я хотел посмотреть в лицо своему заклятому врагу, хочу лично отрубить ему сначала руки, потом ноги, потом… кхм. Нет, я его просто убью. Алика бы не одобрила подобной чрезмерной жестокости. И не только Алика.
Уже подбегая к колоссальной туше Джуби, я ускорился до предела и просто побежал вверх. Когда я только изучал возможности своего седьмого хвоста, я обнаружил, что при максимальном ускорении могу взбегать чуть ли не на вертикальные поверхности, и даже бежать по воде. Почему по воде — понятно, я двигаюсь настолько быстро, что мне хватает даже простого поверхностного натяжения. А вот с бегом по стенам все было чуть менее понятно. Гордон предположил, что дело в силе трения, но проверить это было невозможно.
Как всегда при ускорении в голову, не занятую чем-то, требующим предельной концентрации, лезла всякая ерунда.
На то, чтобы подняться к двум людям, стоящим на голове Джуби, у меня ушло пять секунд субъективного времени. Судя по направлению взглядов Мадары — это был точно он, эти красные доспехи и прическу «ужас расчески» я узнаю всегда — и какого-то обезображенного шиноби, они следили за мной. Смотрели они туда, где я был до ускорения, а значит, что в скорости я уже их превосхожу. Мысленно хмыкнув, я замедлился до нормального темпа.