– Что скажите, Адарнелия Эмильрин? Или Вам потребуется время для размышлений? Я могу повысить ставку жалованья, предложенную ранее...
Я покачала головой.
– Нет, я уже приняла решение. И, как уже сказала – вопрос состоит не в деньгах...
– Значит, отказываетесь... – с некой долей обречённости в голосе пробормотал Гленарван, усаживаясь, а фактически плюхаясь в своё кресло.
Я встала со своего места и нагло утащила графин с водой и стакан.
– Вывод неверный. Я берусь за предложенную работу.
Гленарван поднял голову и удивлённо посмотрел на меня, словно пытаясь понять, в своём ли я уме:
– Но почему? Условия, мягко говоря, не самые привлекательные. И что-то раньше Тёмные не были замечены в альтруизме.
Я плеснула себе ещё воды.
– Никакого альтруизма. Это в первую очередь в моих же интересах. Что Вы знаете о Тёмных, Гленарван? Предположу, что не очень много. Не думаю, что ошибусь, если скажу, что Вы даже принимали участие в последней войне и привыкли больше убивать Тёмных, чем беседовать.
Гленарван кивнул.
– Спасибо за откровенность. Тогда продолжу. Нас, Тёмных, не так много, поэтому своё потомство тщательно оберегаем и делаем всё, чтобы дать достойное воспитание и образование. Даже если ребёнок вдруг окажется круглым сиротой, его тут же заберут под опеку дальние родственники, соседи, знакомые и так далее. Собственно, поэтому приютов у нас практически нет. Ни один из Тёмных никогда не бросит ребёнка на произвол судьбы. Ни своего, ни чужого. Особенно принимая во внимание опасность нашего дара. Можете считать, что оставив без покровительства ребёнка, попавшего в беду, а необученный управлению своей магией сирота считается таковым сразу же по двум параметрам – это нарушить одну из основ нашего кодекса. Бодаться с собственной совестью я не собираюсь. Она у меня хоть и дрессированная, но в данном случае загрызёт капитально.
А потом "свои" же подвергнут презрению. Со мной потом никто не захочет попросту иметь никаких дел. Не говоря уже о том, что подобный проступок бросит тень на всю мою семью. Но не думайте, что своё решение стать куратором приняла под давлением обстоятельств. Считайте меня ненормальной, но я действительно хочу помочь Вашим студентам. Дело и так зашло слишком далеко, а вероятность, что найдётся ещё один Тёмный в ближайшее время, нулевая.
– Но кто узнает, что Вы, Адарнелия Эмильрин, отказались? Вряд ли студенты сделают эту новость всеобщим достоянием. Я бы серьёзно с ними поговорил на эту тему.
– Если отбросить личные мотивы, остаются ещё общие. Как Вы думаете, через какое время Владыка узнал от своего верного слуги Морралиссайта, который, между прочим, занимает пост главного стража города Цейра, о том, что демона выдернули в Оркрист какие-то Тёмные студенты-недоучки? Не более часа. Естественно, и моё присутствие будет упомянуто. Вычислить мою личность также не составит труда. Чтобы размазать по стене или иной поверхности – пара секунд. Оставление необученных Тёмных без присмотра Тёмным – это не просто нарушение кодекса чести, а уже преступление. Добавьте к этому тот факт, думаю, не известный Вам, что любой Тёмный, независимо от подданства, считается находящимся под покровительством Тёмного Владыки априори. Как присягнувшая Ему на верность, я не имею права бросить тень на его репутацию. Да и на свою – тоже. Представьте, какой разразится скандал, когда студенты Тёмного факультета случайно уничтожат Академию? Можете поверить мне на слово: они весьма близки к этому. Выясняя обстоятельства Владыка однозначно вмешается. Вам нужен повод для новой войны? Думаю, что нет. Светлые оказались слишком самонадеянными, решив, что смогут своими силами обучить таких студентов. Мы слишком разные. И подход должен быть разным. Сомневаюсь, что Ваши преподаватели что-то меняли в своих привычках и манере преподавания. Иначе попросту не сбежали бы. Я видела, как росли мои братья и сестры, поэтому прекрасно понимаю, с чем придётся столкнуться.
– Простите за нескромный вопрос, а у Вас их несколько? Я слышал, что в семьях Тёмных редко бывает более двух детей...
Я вернула пустой стакан:
– Да по-разному бывает. Количество детей в семье зависит зачастую от того, какие особенностей дара у ребёнка и, соответственно, сколько времени потребуется на его воспитание, так как, повторюсь, обучение и контроль требует немало сил. У моих родителей нас шестеро, включая меня. Я старшая из сестёр, но третья по очерёдности рождения.
– Теперь понятно, почему у Владыки четверо или пятеро детей, насколько я слышал. Возможности для воспитания не ограничены. Получается, что Вы из знатной и богатой семьи?
– Можно и так сказать. У нас просто немного иначе оценивается и выстраивается иерархия, чем у Светлых. Но к моей работе это не будет иметь никакого отношения или оказывать влияния.
– Раз Вы согласны, тогда обсудим детали? – предложил Гленарван, а глазах которого явно читалось окончание фразы: "...пока не передумали!"
Глава 12.Условия
На столе прямо перед Гленарваном появился лист бумаги.– Когда Вы готовы приступить к работе?Я ненадолго задумалась, прикидывая планы на ближайшую неделю.– Лучше бы сегодня, но тогда не успею уладить некоторые вопросы, связанные с переездом в Академию. Месяц точно не смогу покинуть её стены, следовательно, этот нюанс тоже нужно учесть.Ректор замер с перьевой ручкой в руке:– Почему не сможете? Для педагогического состава ограничений по выходу из Академии нет.– Прекрасная новость, но воспользоваться данной возможностью предпочту лишь в крайнем случае. Во-первых, мне нужно оценить и понять состояние каждого студента: его сильные, а в первую очередь, слабые стороны. На это потребуется время, которого очень мало ввиду предстоящей проверки. Всё-таки я не профессиональный педагог. Во-вторых, само моë появление и нахождение рядом будет немного дестабилизировать тëмную магию. С этим немного проще: кое-что всë-таки умею в плане корректировки баланса. Вот тут мои скромные способности нам на руку...Гленарван поперхнулся и потянулся к графину, но, заметив, что тот пуст, несколько раз щëлкнул пальцами, заменив его на полный.– ... будь на моëм месте маг посильнее, студентов начало бы "раскачивать" колебаниями магии ещё на поляне. А так они среагировали лишь на моë повторное появление. Ведь до сегодняшнего дня никто из них не выпускал Тьму, верно?– Да. При мне так ни разу точно.– Вот именно. Поэтому хотела бы попросить не наказывать тех студентов, которых Вы попросили зайти позднее. Сглупили – да, не спорю. Но противиться стремящейся на волю Тьме необученному контролю Тëмному сложно. С завтрашнего дня это станет уже моей головной болью.– Хорошо, я Вас понял. Значит, желание остаться у стенах Академии безвылазно – это временная необходимость?– Совершенно верно. У меня нет проблем с законом или с кем-то, чтобы под благовидным предлогом пересидеть здесь некоторое время. Нет, если вдруг возникнет острая необходимость отлучиться, предупрежу. Кстати, к кому я ещё могу обращаться, чтобы поставить в известность о своëм отсутствии?– К Оллерстену. Это с ним мы вчера были в таверне. Он как раз занимает должность проректора по воспитательной работе. К тому же мой давний друг, и ему доверяю, как себе.Услышав, про то, кем трудится беспардонный блондин, я не удержалась и хихикнула. Встречала неоднократно представителей этого класса "подъюбочников".– На самом деле Олли не такой уж кретин, каким мог показаться при знакомстве. Просто Вы, Адарнелия Эмильрин, смогли каким-то образом пошатнуть его представление о тавернах, орках и прочем, о чëм шла речь.Вот тут я окончательно не выдержала и рассмеялась. О да, без лишней скромности могу сказать, что переворачивать мир с ног на голову "могу, умею, практикую". Когда была помладше, родители просто смотрели на очередную мою выходку и молча уходили пить успокоительное. Иногда – много успокоительного. Сколько себя помню, нас с братьями и сёстрами никогда не ругали за проступки. Отец с матерью всегда считали, что мы сами должны набить свои шишки и научиться исправлять допущенные ошибки. Нет, они никогда не бросили бы нас на произвол судьбы и тем более не оставили в критический момент одних. Но вмешиваться предпочитали только в самом крайнем случае. Мы всегда незримо чувствовали их поддержку. Наверное, из-за своих родителей мне было жаль студентов Тëмного факультета, лишëнных с детства подобной поддержки и любви. Что-то даже домой заглянуть захотелось. Почти лет десять не навещала родных. Значит, разберусь со студентами – проверками и сделаю себе выходной. А пока что "будем продолжать в том же духе".С другой стороны, если обстоятельства не устраивают, почему бы их не изменить под себя? Всяко лучше, чем страдать, изображая жертву. Не получается сделать так, как нужно? Не проблема. Всегда можно найти компромисс – было бы желание.– Гленарван, Вы так и не сказали, на какой срок хотите меня нанять.Судя по его выражению лица, он настолько хотел заполучить Тëмного мага хоть на какой-то период, что о реальной продолжительности даже не подумал.– Умеете Вы озадачить в простыми вопросами...Ответом ему послужила лишь моя улыбка.– Я понимаю, что с моей стороны будет наглостью просить задержаться на этой должности до самого выпуска. Это примерно три года. Но и два-три месяца – это слишком мало. Не сплоховать перед комиссией – лишь малая часть из того, что нужно.Я закинула ногу на ногу и убрала залом на ткани в районе колена.– На ближайший год каких-либо планов у меня нет. Могу предложить заключить договор на полгода. Если по истечении шести месяцев обе стороны не придут к соглашению о расторжении, то он будет считаться продлëнным на такой же срок. Заодно покажем комиссии, что Вы не прекратили поиски профильных преподавателей, решив обойтись до конца обучения одним лишь куратором...Гленарван снял колпачок с ручки и вписал несколько уточнений в договор:– Согласен. Учитывая особенности теперь уже Ваших подопечных, я хотел бы указать, что в обязанности будет входить также сопровождение их на официальных мероприятиях.