Естественно все прекрасно понимали, что студенты найдут способы достать алкоголь, чтобы "по-настоящему", " по-взрослому", отпразновать Осенний бал. Обычно на это закрывались глаза в большинстве учебных заведений, тем более, что даже первокурсники были совершеннолетними, но в преддверии визита комиссии давать лишний повод для более кропотливого изучения исполнения ректором своих обязанностей не хотелось. В связи с этим Глен и Олли наложили дополнительные заклятия на все корпуса, превращающие абсолютно любой алкоголь в воду. Естественно, целительских настоек это не касалось. Но госпожа Хорих так тщательно их зачаровала, что даже самый распоследний пьяница не рискнул бы их употребить, страшась скончаться в ужасных муках.После "регламентированного" танца с Гленом ко мне подошла профессор Хаттер, чтобы выразить искреннее восхищение и уважение по поводу проделанной работы над студентами Тёмного факультета. Вот действительно от кого было приятно услышать похвалу, так это от неё. Всё-таки опыт у неё преподавательской деятельности огромный, не чета мне. Мы ещё некоторое время поболтали о том, о сëм, обмениваясь последними новостями и своими методиками преподавания. Я была приятно удивлена, когда узнала, что на намёк профессора Хаттер о том, что такой вариант дежурства на кухне и в столовой хотелось бы закрепить, как весьма полезный для студентов "бытовиков", Глен выступил со встречным предложением убрать ставки поваров и раздатчиц, а заложенные на их жалованье деньги распределять между практикантами. Всё-таки подобного рода "практика" обычно оплачивается.Потом мы вспомнили с ней какие-то забавные случаи из своей студенческой жизни. Но наблюдать за студентами было не особо интересно, сплетничать не любили обе... И нам стало скучно. А тут внезапно учуяли винные пары от пронесшихся мимо студентов.– Мне кажется, или... – подозрительно прищурилась профессор Хаттер, провожая взглядом, вызвавшую сомнения парочку.– Или.– Вот неугомонные. Просили же воздержаться сегодня.– Молодёжь во все времена остаётся молодёжью...– Но надо что-то с этим делать. Не тот случай...Немного посовещавшись, мы обе пришли к выводу, что "виночерпий" засел в саду. Выйдя на террасу "подышать свежим воздухом", я призвала Тьму, которая подтвердила наши догадки.Как обычно поступают деятельные люди в таких случаях? Правильно! Идут и ищут виновника, чтобы наказать. Что сделали две заскучавшие преподавательницы, владеющие бытовой магией и немного целительской? Под лозунгом " Безумству храбрых мы презентуем компот!" сотворили заклинание, превращающее в организме алкогольные напитки действительно в компот, и распространили на всю территорию Академии. Ибо нечего рекомендациями ректора пренебрегать. Вон, даже Олли, когда перед началом бала подходил ко мне, держал в руке бокал с лимонадом. Тем более, что топать в сад, расставлять ловушки, чтобы "виночерпий" не убежал далеко, не было ни малейшего желания ни у меня, ни у профессора Хаттер. Дальше уже мы с интересом определяли, кто что пил, судя по характерным ароматам.– Вишня... Вишня... Вишня... О, груша пошла.– А у меня абрикос... И... Надо же слива! Впрочем, предсказуемо, сезон же поздних...– А тут кто-то клюковкой не побрезговал...В общем, развлекались, как могли.Пожалуй, это был самый оригинальный бал из всех, на которых мне доводилось присутствовать за всю мою жизнь.
Глава 89. Стан
Увы, всё хорошее имеет свойство заканчиваться, не только быстро, но и внезапно. До защиты на преподавательский стан оставалось шесть дней. Да, ровно через неделю после Осеннего бала я должна была предстать перед комиссией своего университета, а в следующую после прохождения всех испытаний субботу получить зарегистрированные во всех соответствующих инстанциях документы. Ведь специально с запасом рассчитала время, чтобы на случай непредвиденных обстоятельств всё равно успеть осуществить задуманное. Воспользовавшись властью, данной мне по праву рождения, я могу повлиять практически на что угодно, кроме некоторых процедур. Собственно, именно из-за этого торопилась с получением стана: нельзя получить свидетельство в день испытаний, так как на его узаконивание требуется пять присутственных дней. Иными словами – рабочих. Связано это было с некоторыми особенностями взаимодействия канцелярий и архивов. Конкретно – с магической составляющей. Тут даже папа не смог бы повлиять на процесс в плане ускорения. В Тёмных землях достаточно было порой и слова, что нужные документы на регистрации, чтобы уже иметь возможность применять те полномочия, о которых в них говорилось. Но это дома, а в Светлых землях так рисковать было нельзя. Достаточно просто применить несколько специальных заклинаний, как сразу стало бы ясно, что печать не вошла в полную силу, то есть, сразу возникли бы подозрения о подлинности. Увы, Светлые очень сильно любят и уважают не только титулы, но и красивые бумажки. Чья красота определялась именно "весомостью" печати.Первый же предвестник того, что спокойная жизнь закончилась, (впрочем, а когда она у меня спокойной-то была?!), появился в понедельник. Точнее, постучался в двери башни в виде приснопамятного профессора Варнхофа. И надо же было случиться такому, что именно в этот момент я проходила по первому этажу! Знала бы, кто явится в такую рань, натыкала бы металлических шипов и взрывающихся бомбочек вокруг башни. Хоть душу бы отвела, а то после очередной практически бессонной ночи голова гудела, как медный колокол, а желание любить весь мир валялось где-то ниже нулевой отметки.– Доброе утро, Адарнелия Эмильрин.Я скрестила руки на груди и заслонила собой дверной проëм, тем самым давая понять, что впускать внутрь нежданного гостя не намерена:– Здравствуйте, профессор Варнхоф. Что Вас заставило в столь ранний час почтить своим визитом башню Тёмного факультета?– Я пришёл извиниться.Наверное, только силой воли мне удалось удержать рвущиеся вверх брови и сохранить нейтральное выражение лица.– Я прошу прощения, что немного придирался к Вам и студентам Тёмного факультета.Немного придирался?! Это теперь так звучит?! Просто потрясающе. Хотела бы я знать, что же в таком случае "много".– И?Профессор Варнхоф непонимающе уставился на меня.– Если это всё, что Вы хотели сказать, то говорю – нет. Не принимаю я прощения, которые идут не от души, не от сердца, а потому что "так надо" или кто-то Вам сказал, что Вы неправы. Вот когда действительно поймёте что не так, вот тогда и приходите. А сейчас меня ждут дела, – и, прежде чем он успел опомниться, просто закрыла дверь.Вообще не понимаю, на что он рассчитывал? Просто галочку поставить в своём перечне дел на сегодня? Так явно не тот пункт в него включил. Но на всякий случай перед тем как идти на завтрак проверила все маячки и сигнальные плетения в башне. Кто знает, вдруг опять какую гадость задумал профессор Варнхоф. Не хватало мне ещё сюрпризов перед защитой, а затем и визитом комиссии из Совета по образованию.Вот только грянул гром не там, где его ждали...***В среду вечером меня вызвал к себе в кабинет Глен. Уже одно то, что это было сделано официально, наводило на нехорошие мысли. Ещё и перед ночной практикой по некромантии... Хоть бы это была очередная дурость профессора Варнхофа! Тогда быстренько поставлю его на место, не факт, что бескровно, и вернусь обратно в башню.Когда я вошла в кабинет, внутри помимо Глена уже был Олли.– Вечер добрый. Что-то случилось?– Случилось... – Глен протянул мне какое-то письмо сразу после того, как наложил чары на кабинет.Я перечитала текст дважды, прежде чем осознала, что все наши планы под угрозой. Особенно моя подстраховка в виде свидетельства о преподавательском стане. Если бы письмо пришло неделю назад, то я смогла бы попросить ректора университета перенести защиту на прошедшее воскресенье. Тьма с ним, с полным станом, хватило бы и начального. На него могла бы сдать даже без подготовки в любой момент. Но нет, захотела полный! Теперь же, даже если отправлюсь защищаться завтра, всë равно не успею забрать документы до визита комиссии. А всё потому, что вместо первого ноября проверку передвинули на двадцать третье октября! Нет бы на двадцать шестое! Тогда я спокойно забрала бы своё свидетельство двадцать четвёртого и не переживала лишний раз. Как будто нарочно была выбрана именно эта дата. Но кто знал, что я сдаю на стан именно семнадцатого? Вообще, кто знает об этом факте? Папа, потому что я ему намекнула. Мама, естественно. Они же с папой, как две подружки: все сплетни и новости на двоих. Университетские преподаватели, входящие в состав комиссии по присвоению стана не в счёт. На них такие клятвы о неразглашении, что университет бы давно вспыхнул, намекни они на мою будущую защиту. А в Академии даже Глен не в курсе...Возможно, не стоит страдать паранойей и впадать в излишнюю подозрительность...– Что скажете, Адарнелия Эмильрин?Я подняла взгляд на Глена:– А ругаться непечатными словами можно? Нет? Тогда мне нечего сказать. Могу лишь ядом прицельно плеваться.Олли не сдержался и хмыкнул, но тут же изобразил каменное изваяние, увидев гневные всполохи в глазах друга.– Я думаю, что студенты Тёмного факультета смогут себя достойно показать перед проверяющими. По крайней мере, основы они усвоили прекрасно. А навешать лапши на уши, если комиссию что-то не устроит в уровне подготовки, всегда сумею. Вряд ли среди них будет настоящий эксперт, разбирающийся в тонкостях обучения Тёмных. Вот только нам стоит быть настороже: кто-то явно донëс Совету о том, как выступили на Осеннем балу мои студенты...– Вы тоже обратили внимание на фразу "учитывая, какие успехи делает Тёмный факультет в обучении"? – произнёс Олли, из чего я поняла, что он успел ознакомиться с содержимым письма во всех подробностях.– Да. И иных предположений, кроме как в Академии окопалась "крыса", у меня нет. Помощника псевдо-Алариаса пока тоже ведь не нашли?Глен покачал головой:– Ни единого следа.Я вернула ему письмо и опустилась в кресло:– Такого рода оборотные зелья действуют в среднем три-четыре месяца, после чего начинают понемногу терять своё влияние на организм того, кто их принимает. Следовательно, есть шанс, что "помощник" проявит себя в ближайшее время. Тогда у нас будет шанс его вычислить. Гораздо хуже, если у псевдо-Алариаса имеется запас зелья, а в Академии просто притаился его соглядатай...