– Короче, – достал пушку старший после трех часов беспрерывного поражения. Ох, как не любят пацаны, когда их мордуют несколько часов кряду!
– Короче, мы укшуйники-разбойники из города М., ты понял, – он говорил нечленораздельно, да еще растягивая букву “м”. – М-мы проиграли здесь только что очень м-много, м-много денег, ты видел? – словно у него жвачка склеила все зубы.
– А теперь посмотри сюда, лох, видишь, у м-меня в руке три м-маленькие м-монетки. А теперь смотри на мои пальцы, как я буду их загибать. Первая монетка – я передергиваю затвор. Вторая м-монетка – навожу на тебя ствол, третья – да-да, если я ничего не выигрываю, я стреляю тебе в пах. Или, говоря доступным языком, отстреливаю тебе яйца. М-можно, да?!.
Никогда еще мне не приходилось работать под дулом пистолета. Занятие не из самых приятных. Я струхнул еще до выстрела, совершив поступок, о котором потом долго сожалел.
– Да нет, – сказал я, – эти м-машины скоро отдадут деньги. Смотрите, я взял из кассы сумму и подошел к самому заполненному аппарату и стал кидать туда бабло. Ребята в коже наблюдали за моими телодвижениями с каменными лицами, наблюдали за тем, как я каждый раз с трудом пытался попасть в щель аппарата, про себя приговаривая: ну давай, милая, ублажи нас всех, все ведь ради тебя. Тряслись не только мои губы и руки, но и коленки.
И вдруг – чудо, на которое в страхе я уже перестал надеяться. Иногда такое бывает – идешь вроде знакомой тропой по знакомой местности, а приходишь не туда. Словно тебя ведет нечистая сила. Есть у нас в Маури лесная речушка с крутым порогом. Мы почти каждое лето ходили по ней на катамаранах с одной целью – посмотреть на золотой водопад под названием “хвост рыжей белки”. Водопад, к которому я сейчас полз на четвереньках, перебирая дрожащими руками и ногами и поджав хвост. Так он мне, заблудившемуся в темном лесу собственных страхов, был необходим. Я в какой-то момент даже подумал: вот, сбился с пути, заблудился. Но когда все-таки к нему вышел, не остались не пораженными и ребята. Монеты, захлебываясь друг другом на порогах, потоками хлынули в ненасытные наши ладошки.
– Ты что, Сусанин? – поинтересовался плечистый крепыш с пистолетом. – За лохов нас здесь держишь! Кинуть нас всех, что ли, хотел, я никак не пойм-му.
– Не хотел. Честное слово не хотел. Даже не дум-мал.
– Короче, за то, что ты водил нас битый час за нос, мы ставим тебя на счетчик. Завтра на этом же самом месте отдашь нам десять тысяч баксов.
– Но где мне их взять?
– Наскребешь, – ухмыльнулся здоровяк. – А если нет, я продам тебя в бордель для м-мальчиков – в Тунис. Счетчик включен, – сказал он, обернувшись у двери. – Кстати, кто тут тебя крышует?
– Боцм-ман, – сказал я, надеясь произвести впечатление, – очень порядочный пацан.
– Этот недоносок опять взялся за старое? – хмыкнул белобрысый. – Передай ему, что встреча с адмиралом состоится в назначенном месте в назначенный час. Потому что я уже в городе.
Они ушли, а я стал думать, как мне залечь на дно: все рассказать боссу и попроситься в недельный отпуск? Тогда у меня еще оставалась надежда, что крутые ребята брали меня на понт, желая, поглумившись, напугать несмышленого юнца.
Я, к сожалению, не учел чувство юмора этих ребят, весьма своеобразное, никак не пересекающееся с разговорами о деньгах. Вечером того же дня наивная иллюзия полностью развеялась. Как известно, беда не приходит одна. Вот и мой босс пришел “на точку” не один, а со своими неуступчивыми телохранителями.
– Ну что, – начал он с порога, – допрыгался? Мне парни рассказали, чем ты тут занимаешься. А я-то, дурак, думаю, почему вдруг месячные показатели стали гораздо ниже. Проверял вроде машины сам – все чисто. Подумал, значит, клиенты стали удачливы. Короче, я не дам тебе уволиться и паспорт оставляю, пока не отдашь десять штук баксов и мне.
Оказалось, что ребята из города М. приехали на разборку с ребятами из города К. И вот в одном из ресторанов, договариваясь на салфетках о сферах влияния над злачными высокодоходными местами, вспомнили об утреннем проигрыше и как “аргумент-факт” предъявили “Боцману”, что, мол, его заведение их кинуло.
– Давай выворачивай карманы, – сказал босс. И телохранители грозно сделали шаг вперед. Забрав всю наличность, они вместо карманов попытались втолкнуть внутрь мое бледное лицо и впалый вялый живот.
– А паспорт и трудовую с военным вернем, когда принесешь деньги, – сказал “Боцман”. А не принесешь – пеняй на себя. Напишем на тебя заявление за воровство в милицию. И отправишься в места не столь отдаленные. Или ты хочешь на Тунис? – он так и сказал: “на Тунис”. – Ребята из города М. просили отдать тебя в рабство.
– Не хочу в рабство, – выдохнул я.
– Выплатишь мне годичную неустойку в размере десяти штук – и гуляй. Большего я от тебя не требую.
Вот так в одночасье я потерял поддержку грозных друзей, к тому же меня выкинули с работы, “повесив” десять тысяч. Что оставалось делать? Без паспорта, без военного билета. Но документы еще можно восстановить в деревне. Здесь обращаться в милицию бесполезно. Всем же известно, что тесть “Боцмана” – капитан РОВД. От одной этой мысли сердце мое ушло в пятки.
В таком удрученном состоянии я подходил к квартире. И тут меня ждало еще одно разочарование: из Берлина, словно она все это время жила не в Германии, а ошивалась в ночном клубе по соседству, нагрянула хозяйка квартиры.
И не то чтобы у меня не было денег, еще час назад их было предостаточно. Просто за всеми этими гулянками я забывал класть их на ее счет. К тому же чужую квартиру я превратил в настоящий свинарник.
– Срок договора истек, – набросилась на меня хозяйка. – А ты не выполнил его условий. Не вносил денег за аренду, я сегодня проверяла счет.
– Я был занят.
– Я вижу, – она кивнула на бутылки с запиханными внутрь презервативами. Будто я их пытался законсервировать на черный день.
– Но я обязательно найду деньги.
– Когда?
– Да хоть сейчас.
– Поздно. Забирай свои вещи и катись в общежитие!
– Но сейчас уже поздно, – моя реплика выглядела как издевательство, – общежитие закрыто.
– Это меня не волнует. Квартиру ты загадил. Срок аренды истек. А я пока возьму вот это, – она потрясла перед моим носом зачетной книжкой и студенческим билетом. – Как залог, хотя я понимаю, он не существенен. Но я надеюсь, долг ты вернешь. А если деньги не принесешь, я напишу заявление в милицию. У меня в договоре есть твои паспортные данные.
– Да пошла ты, – пробормотал я себе под нос, – зачетку можно восстановить.
“Думай, думай, – твердил я себе, шлепая по шпалам, – думай, что делать”. Как продержаться несколько дней до зачета? Уезжать, не сдав экзамены, было нельзя. Мама этого не перенесет. Они с отцом уже такие старенькие. Я их единственная надежда.
Самое важное сейчас – сдать экзамены и на летние каникулы кануть на дно, уехать в деревню к дедушке. А там, восстановив документы, попросить перевод в другой вуз. Главное – не залететь в армию. Я решил переждать ночь на вокзале. Благо он находился неподалеку. Просить помощи у бывших соседей по общежитию не позволяла гордость. И потому, расположившись на железной лавочке зала ожидания, я стал ждать своей участи на переэкзаменовке, то и дело заглядывая в книгу.
Пока еще не все потеряно, надо читать книгу. Книгу о бесстрашном моряке, лучшем в своем пиратском ремесле финикийце. Страницы с семидесятой начал проглядываться сюжет, который поведал мне о том, что этот “Синдбад” рос в добропорядочной семье. Окончив мектебе и медресе, он отправился в город Челны заниматься более серьезным изучением Корана и Тафсира. Учителя предрекали ему как смышленому юноше большое будущее. Но, связавшись с уличной шпаной, наш герой стал постепенно забрасывать учебу. Улица манила его.
Читать было забавно, фабула почти как у меня. А впереди еще ждали лихие пиратские приключения. Ведь с какого-то момента наш Синдбад стал промышлять воровством и грабежом. Разбой, пиратство, женщины, алкоголь. Путешествия по тысячам ночных злачных мест. Чем дальше лес, тем больше вес.
И вдруг меня осенила страшная догадка, что эта книга попала мне в руки не случайно, а путем сложных комбинаций. И Мавр не просто так подсунул ее мне. Ибо эта книга – книга моей судьбы. Все, что происходит со мной, уже написано кем-то и когда-то. Мне же остается лишь подтверждать изложенное на страницах книги судьбы. Идти уготованным путем. Катиться вниз. Открытие было настолько ужасным, что сердце мое, вздрогнув, покатилось как снежный ком с горы, поднимая лавину пропащих мыслей.
Давно известно, что уныние – страшный грех. Но каждый раз, впадая в уныние, ты вновь и вновь понимаешь, насколько это страшно и плохо. То есть подтверждаешь данную аксиому. Так же и с жизнью. Все уже написано, и нам только остается собирать готовую картину мира из отдельных событий и ощущений, как разбитую на пазлы мозаику.
Усугубляло положение то, что в тот раз я ночевал на вокзале. В месте, которое предполагает дорогу в неизведанное. Дает надежду, вызывает особое радостное и тревожное чувство. А тут все уже заранее решено. Даже неинтересно. Люди собираются. Строят планы, пытаются изменить свою жизнь – и все без толку. Чему подтверждение я – ворочающийся от бессилия и беспомощности. Совершенно опустошенный, без планов, без надежд, без иллюзий на будущее.
Дальше книгу я отказался читать наотрез. Не хотел знать, что со мной будет. А еще очень боялся плохого конца. На экзамен тоже решил не ходить. Лучше неведение, чем знание своей судьбы. Решив так, я положил книгу о жестоких приключениях в кожаном мягком переплете себе под голову.
Но спать мне не давали милиционеры постоянными проверками. К тому же они открыли фрамуги огромных окон, и ветер, словно ядреный веник в душной бане, то и дело хлестал меня по щекам. Лежать было ужасно неудобно. Болели и ребра, и ягодицы. Но идти было некуда. Я словно был привязан к мачте, чтобы во время шторма наблюдать за бессмысленным, но опасным барахтаньем судна. Я зажмуривал глаза, но заснуть не давало внутреннее смятение. Буря то и дело толкала меня на рифы отчаяния.