олном сценическом свете, вернувшись в мир доброй старой акустики. Курёхину в таком составе и вовсе не было места.
Впрочем, на этом эпическая сага отношений Курёхин-Гребенщиков не завершается, и я к ней еще вернусь, и не раз.
«Поп-Механика»
На фоне стремительного роста популярности групп Ленинградского рок-клуба Курёхин понял, что и ему необходим свой бренд – яркое, броское, запоминающееся имя, которое отражало бы сложный, многогранный характер его сценических акций и красиво смотрелось на концертных афишах и обложках пластинок.
Волшебное словосочетание «Популярная Механика», как и название первой сольной пластинки «The Ways of Freedom», Курёхину подарил Ефим Барбан. Оно было всего-навсего калькой с названия американского научно-популярного журнала «Popular Mechanics». Здесь, казалось, было все необходимое – и отсылка к академическому интеллектуализму, и намек на становящееся все более и более важным родство с популярной культурой. И, как некогда у одной изысканной английской фолк-группы сокращение сложного и трудно произносимого названия Tyrannosaurus Rex до короткого, как выстрел, T. Rex знаменовало окончательный переход в сферу поп-культуры, так и «Популярная Механика», преобразовавшись сначала в «Поп-Механику», а потом и вовсе в «Поп-Мех», стала знаменем и символом нового, стремительно набиравшего силу буйного и дерзкого перестроечного поп-арта.
Официальной датой рождения «Поп-Механики» считается концерт в Москве в ДК «Москворечье» 14 апреля 1984 года. То есть это было первое выступление, в котором курёхинский ансамбль вышел на сцену уже не как Crazy Music Orchestra или под еще одним из сменявших друг друга бесконечных названий, но именно как «Популярная Механика». Я был на этом концерте и, по всей видимости, ехал тогда в Москву и обратно вместе с Курёхиным и его музыкантами, но вот одну представляющуюся теперь довольно существенной деталь я не запомнил. О ней мне много позже рассказал принимавший участие в том концерте Сергей Летов. По словам Летова, то выступление Курёхин обозвал «Популярная механика-2», хотя никакой «Популярной механики-1» ни в Москве, ни в Ленинграде до этого не было. Другие очевидцы утверждают, что первое отделение называлось «Популярная механика-1», а второе – «Популярная механика-2». Или наоборот. Здесь, как и всегда, Курёхину удалось всех запутать.
Путаница эта прекрасно вписывается в курёхинскую концепцию названия «Поп-Механика». Да, он совершенно справедливо считал каждое конкретное выступление совершенно уникальным. Причем не только по музыке (так, и не без основания, может говорить о себе практически любой ансамбль, оркестр или группа, разве что за исключением тех, кто тупо открывает рот «под фанеру», но они действительно не в счет), но и по составу. В этом смысле «Поп-Механика» уже разительно отличалась от всех остальных более или менее регулярных музыкальных образований, хотя и не была уникальной. Тот же «Аквариум», о котором мы неизбежно в этой книге много говорим, постоянством состава никогда не отличался. Но, говоря о «Поп-Механике», мы употребляем это слово семантически совершенно иначе. «В скольких „Поп-Механиках“ ты участвовал?» – может обратиться один музыкант к другому. Или резонный вопрос для исследователя-историка: «Сколько всего было „Поп-Механик“?» То есть, говоря «Поп-Механика», мы имеем в виду не столько ансамбль-оркестр-группу, сколько концерт-представление-спектакль. И в этом смысле названия «Поп-Механика-2», «Поп-Механика-17», «Поп-Механика-418» – какими бы причудливыми и не имеющими отношения к обычному счету изгибами курёхинского ума ни определялась эта нумерация, – вполне логичны и обоснованы.
Кстати, о вопросе «сколько всего было „Поп-Механик“». Не думаю, что у кого-то, даже у самого Сергея, будь он сегодня жив, нашелся бы ответ на этот вопрос. И не только потому, что никто не удосужился вести подсчет – думали не об истории, а о сиюминутном, – но и потому, что ответ на него подразумевает четкое понятие, что считать «Поп-Механикой». «Поп-Механика» была концепций нарочито растяжимой и неуловимой, как и все, что делал Курёхин. Всем известны самые грандиозные и могучие ее представления. Однако нередко бывали случаи, когда Курёхин мог вдруг объявить «Поп-Механикой» и скромный дуэтный концерт с Летовым. Напомню, что знаменитая телепровокация «Ленин – гриб» была тоже обозначена как «Поп-Механика». Только «тихая». Потому что транслировалась в программе Сергея Шолохова «Тихий дом».
Так вот, сколько всего было «Поп-Механик», я не знаю. И не буду пытаться восстанавливать в памяти даже ту дюжину-другую, которые мне довелось видеть. Я не летописец и не историк, у меня нет собственных архивов, да и не вел я никаких скрупулезных фиксаций и записей. Но вот восстановить в памяти первую «Поп-Механику» – «Поп-Механику-2» – мне почему-то захотелось. Точнее, показалось важным.
Я помню этот зал в ДК «Москворечье». Помню, что был он неполон. Что, наверное, совсем не удивительно. Помещение там немаленькое, а Курёхин тогда в Москве был еще далеко не звездой. Угодил он туда потому, что там, в этом самом «Москворечье», работала джазовая студия в которой был биг-бэнд покойного теперь контрабасиста Виктора Мельникова[165]. С Мельниковым Курёхин познакомился во время памятной вылазки в Ярославль – той самой, где состоялся чекасинский концерт, описание которого я привел в главе «Эмансипация сайдмена». Мельников был много старше Курёхина, но, несмотря на вполне мейнстримовские корни, был человек открытый и склонный к эксперименту. В биг-бэнде «Москворечья» на баритон-саксофоне играл Сергей Летов, так что его поп-механическая родословная восходит к самому началу, хотя в том концерте он и не солировал.
А солировали Валентина Пономарёва, Игорь Бутман и Александр «Фагот» Александров. И Бутман, и Фагот – оба ленинградцы – к тому времени уже переехали в Москву. Бутман то ли работал в оркестре Олега Лундстрема, то ли уже солировал в ансамбле «Аллегро». Фагот же играл в только-только набиравших силу «Звуках Му».
Но весь этот набор был вполне традиционным для многочисленных курёхинских опытов того времени. Что отличало описываемый концерт и что привнесло в него действительно новое качество, позволявшее с полным основанием применить и новое название, – необычайно сильная рок-составляющая. Точнее даже, необычайно сильный акцент на рок-составляющую. Курёхин привез с собой из Ленинграда три пятых группы «Странные Игры» – братьев Сологубов и Кондрашкина. Стоящие плечом к плечу и ритмично синхронно раскачивающиеся в такт придуманному Курёхиным остинантному ритму Гриша и Витя Сологубы (вместе с только начинавшим осваивать в тех же «Звуках Му» бас-гитару нашим московским другом и гостеприимным хозяином Сашей Липницким) и стали зернышком, из которого впоследствии проросла знаменитая гитарная шеренга «Поп-Механики», в которой перебывали, наверное, все гитаристы питерского рока.
Эта рок-составляющая – не только и быть может не столько по набору участников, ведь рокеры составляли немалую часть прото-«Поп-Механик» на сцене КСМ и в квартире на Петра Лаврова, сколько по ярко-выраженной роковой ритмике, экспрессии и энергетике самого действа – была новинкой в курёхинском подходе к организации представления и отражала продолжающийся дрейф Курёхина в сторону рока, но в то же время вовсе не означала забвение любимого нового джаза и свободной импровизации.
Вторжением в «Аквариум» и попыткой реорганизовать группу на свой лад, подробно описанными в предыдущей главе, рок-экспансия Курёхина далеко не ограничивалась. Его незаурядные пианистические возможности притягивали к нему и «Алису» – он играл на двух главных хитах «Экспериментатор» и «Соковыжиматель» дебютного альбома группы, и «Кино» – во многом на его клавишных партиях выстроены «Сюжет для новой песни» и «Камчатка» из «Начальника Камчатки», а «Троллейбус» и «Хочу быть с тобой» из этого же альбома украшены яркими соло привлеченного Курёхиным на запись Игоря Бутмана. Да, на этих записях он выступал вроде как сессионный музыкант, но музыкант, прекрасно чувствующий и прекрасно выражающий неподдельный рок-драйв.
Но курёхинский дрейф в сторону рока был вызван не только в полной мере вернувшейся страстью к уже, как когда-то казалось, ушедшей в безвозвратное прошлое музыке молодости. Курёхину важно было, чтобы «Поп-Механика» – как пусть и нечетко оформленная по составу участников, но все же реально существующая и готовая к регулярным выступлениям концертная единица – влилась в число групп Ленинградского Рок-клуба, единственной на 1984 год организационной структуры, через которую он мог получить уже не самодеятельные подвально-чердачные сейшны с публикой в составе нескольких десятков знакомых, а более или менее полноценные, с аппаратом и в залах уже на сотни мест выступления.
Воодушевленный московским успехом – пусть не триумфом у публики, но действенностью выбранной им модели, – Курёхин со всей силой и энтузиазмом ринулся в организацию ленинградских «Поп-Механик». Он внезапно обрел дело – большое и главное дело своей жизни, для которого пригодились все накопленные им к тридцати годам умения и связи. «Популярная Механика» должна была объединить все, что он знал и любил, а знал и любил он многое.
По типу творчества, да и, наверное, по типу личности в целом люди подразделяются на две крупные группы. Одни, выбрав себе занятие по душе, стремятся познать в нем все, что только можно и неустанно движутся вглубь. Другие развиваются вширь, стремясь вобрать в себя и в свое дело как можно более значительный спектр идей, культур, искусств и людей. Курёхин, безусловно, относился ко второй категории. Его целью, главным смыслом его жизни была экспансия, распространение себя на как можно более обширные пространства и захват в свою орбиту максимального количества сколько-нибудь пригодных для его идеи культурных и человеческих единиц.
Этот принцип и был положен в основу «Поп-Механики». Поначалу все основывалось на двух фундаментальных китах, двух основополагающих, да и на первых порах наиболее досягаемых и знакомых стержнях курёхинского бытия и мировоззрения – импровизационном джазе и роке. Принцип этот использовался уже в концертах его малых ансамблей времен КСМ (Crazy Music Orchestra), внедрялся им в фактуру «Аквариума» и постепенно стал главенствующим.