Прошло уже десять лет после его последней боевой командировки, а он все еще просыпался посреди ночи от старых кошмаров. Он вспоминал своих погибших и искалеченных друзей и часто думал, что этот мир плохо устроен, если парни с одной стороны так часто вынуждены убивать парней на другой стороне. Не так уж они и отличались друг от друга, чтобы нельзя было договориться о мирной жизни – пусть без дружбы, зато без крови. Но верхи, у которых имелись свои соображения, посылали новый приказ – и военный лагерь сворачивался и переносился в новое место, где нужно было «умиротворить» или «цивилизовать» аборигенов. Вокруг нового лагеря выставляли датчики и сенсоры, и Теодор увязывал их в сеть. Он выводил потоки информации на следящие мониторы в дежурной палатке и на антенну – для передачи в штаб. Потом Белл налаживал связь через спутники с соседними лагерями и с разведгруппами, которые высылались для спецзаданий.
Проходили дни, а то и недели, прежде чем разведчики, измученные и исхудавшие, возвращались в их палаточный лагерь. Но нередко технический специалист Белл ловил сигналы спасения – и это был для него самый жуткий кошмар. Он максимально быстро делал все необходимое, чтобы сигнал бедствия дошел до того командира, который мог отправить помощь. И радовался, если вертушка возвращала ребят на базу – пусть даже раненых. Но когда вертолет привозил пластиковые мешки с телами, Теодора начинала мучить мысль: а все ли он сделал для того, чтобы спасти ребят? И когда он, уже давно гражданский отставник, видел сон, в котором не смог ответить на сигнал бедствия, то просыпался среди ночи в холодном поту.
Он очень любил радио и считал его одним из самых удивительных изобретений человечества. В своем деревянном лесном доме он собрал чувствительную антенну и приемник. А еще у него появилось необычное хобби, отличавшее его от других радиолюбителей: он слушал радиосигналы космоса. Увлечение космосом было оборотной стороной медали Теодоровой мизантропии. Его не интересовали обычные передачи или переговоры других радиолюбителей. Он слушал небо. Белл любил научную фантастику, он читал множество популярных статей по астрономии. Он знал, что только в одной нашей галактике вокруг миллиардов звезд вращаются миллиарды планет – и на многих из них есть атмосфера, вода, тепло и вообще подходящие условия для жизни. Многие сотни внеземных планет уже были открыты, и их число росло с каждым днем. Ученые утверждали, что другая разумная жизнь в космосе есть, но только очень далеко. Астрономы настолько верили в эту идею, что создали программу SETI – Поиск Внеземного разума – и активно мониторили космос в поисках сигналов разумной жизни.
Белл тоже слушал радиошум космоса, пытался выделить из него сигналы пульсаров и фон реликтового излучения. Хотя Теодор не думал всерьез, что поймает сигналы инопланетян, но иногда с удовольствием представлял, как в один прекрасный день из динамиков польется не белый шум или заунывные свисты космических помех, а чужая разумная речь – совершенно непонятная, но несомненным богатством вариативности доказывающая свою разумность, а также каким-нибудь цоканьем или шипением показывающая, насколько она чужая. Теодор только посмеивался над собственными фантазиями, но слушать радиокосмос стало его потребностью. У него был и любительский оптический телескоп, который часто нацеливался на Луну и Марс, на Юпитер с яркими спутниками и на Сатурн с его невообразимыми кольцами. Над маленькой Землей, где многое Беллу не нравилось, простирался огромный космос с мириадами миров и тайн – и сам факт существования звезд придавал земной жизни Теодора какой-то непонятный, но очевидный смысл.
Теодор был умен, честен и имел неплохие организаторские способности. Но стоило ему представить, как он идет по протоптанной тропе всех отставных офицеров и садится на должность старшего менеджера в какую-нибудь фирмочку и ездит, выбивая или выпрашивая выгодные контракты, по старым боевым друзьям, осевшим в компаниях побольше или в государственных учреждениях, – как его начинало мутить. А уж необходимость ладить с многочисленными вышестоящими кретинами или, еще хуже, мерзавцами его вообще доканывала. Вот он и сидел в глухом лесу, не зная, на что потратить оставшийся и все еще немалый кусок своей жизни.
Утром он вставал, делал пробежку по лесной тропинке, принимал душ, готовил себе бутерброды и варил кофе. Прежде чем сесть за стол, он бросал горсть кусочков хлеба за окно. Потом завтракал и смотрел, как на угощение сбегается пара серых белок, слетаются красноголовые дятлы и голубые сойки, красные кардиналы и серые птички, названия которых Теодор не знал. Иногда прибегал пугливый бурундук или даже лиса. Частенько заглядывали олени и щипали травку на ярко-зеленой лужайке под окном. Вечером забредал косолапый опоссум с треугольной головой или хитромордый пушистый енот. Лесная жизнь обтекала дом Белла, заинтересованно рассматривая его как большое дерево с вкусными плодами.
В тот день Теодор уже обдумывал, что приготовить себе на обед, как вдруг из динамиков его радиоантенны, поверх обычного шума и посвистывания, послышался странный женский голос, сообщавший:
– Курьер «Солнечный заяц» испытывает проблемы с двигателем. Пилот и пассажир нуждаются в помощи.
Голоса из динамиков радиостанции Белла иногда раздавались: когда в поле действия антенны пролетал самолет или вертолет, экипаж которого переговаривался с диспетчерами. Обычно это длилось не более нескольких минут, потом источник голоса выходил – вернее, вылетал – из антенного поля.
Но этот голос сразу насторожил Теодора, потому что говорил по-английски вполне уверенно, но с каким-то странным произношением. И что это за «курьер»?
Голос снова повторил:
– Курьер «Солнечный заяц» испытывает проблемы с двигателем. Пилот и пассажир нуждаются в помощи.
Очевидно, что это была запись. Действительно, сообщение повторялось снова и снова. Теодор не знал, что ему делать. Если у этих людей аварийная ситуация, то почему о ней говорит автомат, а не сами люди, которых постигли неприятности?
Он надеялся, что кто-нибудь откликнется на призыв странного голоса. Но ничего не происходило – лишь повтор сообщения снова и снова. И тут Теодор осознал, что если бы это был самолет или даже вертолет, то он давно бы покинул узкую зону приема его антенны. Но голос звучал уже десять минут, не проявляя тенденции к затуханию. Хотя, как понял Теодор, посмотрев на приборы, уровень сигнала был довольно слабый. «Хорошо бы вызвать их в ответ!» – подумал Теодор, но его передатчик, который он когда-то собрал, давно не использовался и был в полуразобранном состоянии. Теодор включил запись голоса и стал лихорадочно восстанавливать передатчик. Он уже был близок к завершению, как голос вдруг умолк. Теодор чертыхнулся и сел передохнуть.
Прошел целый час, но голос не возвращался. Теодор на всякий случай доделал передатчик и апробировал его. Потом ему надоело ждать – и он вернулся к своей привычной жизни, правда увеличив громкость динамиков и доведя до максимума усиление сигнала на частоте, на которой говорил голос.
Следующим утром Теодор проснулся и на всякий случай позавтракал пораньше. Впрочем, он понимал, что если голос снова появится в эфире, то это произойдет примерно в то же время, потому что каждые сутки его антенна нацеливалась в одном и том же направлении. Теодор не мог представить, чей сигнал может идти из одной и той же точки неба в течение суток, но если слабая надежда на возобновление сигнала и существовала, то только между четырнадцатью и пятнадцатью часами местного времени.
Его сердце чуть не выпрыгнуло, когда без пяти минут два из динамиков послышалось нарастающее по громкости сообщение:
– …испытывает проблемы с двигателем. Пилот и пассажир нуждаются в помощи.
– Невероятно! – воскликнул Теодор и устремился к передатчику. Но после пары повторов все поменялось – и голос, и сообщение:
Молодой и счастливый голос сказал – очевидно, без всякой записи:
– Капитан курьера-619 Джер Брен объявляет о бракосочетании Джера Брена и пассажирки Николетты Де ла Гримальди. Запись об этом событии сделана в бортовом журнале, и информация сообщена на всех волнах, предусмотренных законом для таких случаев.
– Ура! – крикнул девичий голос, после чего наступила тишина с каким-то шуршанием.
Теодор схватил микрофон и торопливо заговорил:
– Алло! Корабль «Солнечный заяц», вы слышите меня? Что с вами случилось? Какая помощь нужна? Сообщите свои координаты – я передам их в службу спасения. Почему вы используете такую странную частоту? Вас, очевидно, никто не слышит… за исключением моего приемника, конечно. На связи Теодор Белл. Конец сообщения.
Он опустил микрофон и стал ждать ответа. Прошло минут десять, после чего шуршащая тишина в динамиках была перекрыта тем же самым молодым голосом – изрядно озадаченным:
– Мистер Белл, благодарим за предложение, но вы не сможете решить наши проблемы. Капитан «Солнечного зайца» Джер.
Вслед раздался голос девушки:
– В какой стране вы живете, мистер Белл? Вопрос от пассажирки Николетты.
Теодор быстро поднял микрофон ко рту и сказал:
– Алло! Капитан Джер, не сомневайтесь – для вашего спасения будут приняты самые энергичные меры. Береговая охрана вышлет к вам корабль или вертолет. Если надо, подключат и самолеты. Поверьте, вам непременно помогут. Так что сообщайте свои координаты. Если вы не знаете их, то оставайтесь на связи – вас запеленгуют. Я собираюсь связаться со службой спасения и передать им ваши радиочастоты. Николетта, я живу в США, в штате Вирджиния, в лесу возле маленького городка с названием Сенной Рынок. На связи Теодор Белл. Конец сообщения.
Беллу снова пришлось прождать около десяти минут, прежде чем динамик ожил. Но вместо ответа на его запрос раздалось неожиданное: тот же самый женский голос, который передавал просьбу о помощи, сказал следующее:
– Внимание, обнаружена ракета. Она только что вынырнула из червоточины, которая давно должна уже закрыться, но все еще слабо светится.