Фишер встал с кресла, осторожно держа дистанцию и стол между собой и гостем, и сказал:
– Извини, мне нужно бежать на важное совещание… Вот тебе пропуск на выход.
Полковник Фишер протянул своему старому однокашнику Беллу подписанную бумажку. И вдруг засиял от удовольствия, вспомнив что-то.
– В этот уик-энд я буду пить пиво с нашими старыми друзьями, которые тебя хорошо помнят. Боже мой, вот они удивятся, когда я расскажу, что ко мне приходил известный умник Белл и нес ахинею про путешественников во времени и про спасение Земли! Они обмочатся от смеха!
Белл едва сдержался, чтобы не врезать по этой масляной роже. Он с омерзением плюнул и вышел из кабинета полковника Фишера. Направляясь к выходу из самого большого здания в мире, он хмуро пытался сообразить, что еще можно предпринять, чтобы спасти Джера и Николетту? Насколько он помнил, знакомых в Пентагоне у него больше не было. Что же делать?
Глава 18Астероид Челябинск
15 февраля 2013 года, время-2
Джер с Николеттой с грустью посмотрели друг на друга.
– У него ничего не получилось! – сказала она.
– Черт побери! – яростно воскликнул Джер. – Проклятые, безмозглые, тупые идиоты, из-за которых мы должны умереть!
Только что закончился сеанс связи, в течение которого Теодор Белл срывающимся голосом перечислял все свои многочисленные попытки убедить кого-либо из землян в том, что их планете грозит ужасная опасность. Он звонил сенаторам и конгрессменам, журналистам и телеведущим. Но никто не воспринял всерьез предупреждение Белла о невидимом огромном астероиде, даже когда он не говорил – откуда у него такие сведения. А уж если он упоминал путешественников из будущего, которые летят на фантастически быстром космическом корабле, то его собеседники весело смеялись и вешали трубку. Он пробовал подстеречь конгрессмена из своего округа у дверей Капитолия, но тот отказался говорить на улице и предложил записаться на прием в следующем месяце. Когда Теодор вспылил, охрана увела его.
Белл попробовал опубликовать статью с предупреждением об астероиде, но газеты отказались ее печатать из-за отсутствия доказательств. Он выставил ее в Интернете на нескольких площадках, но его предсказание прочитали лишь несколько дюжин человек.
Это все никак не помогало Джеру с Николеттой.
Теодор много говорил во время последнего сеанса связи, но достаточно было сказать три слова: «Я не смог».
Сеанс прекратился на полуслове – и Джер с Николеттой остались один на один со своей судьбой, которая оказалась зажатой между термоядерной ракетой и каменной горой.
Николетта села в кресло и уронила голову на приборную доску. Потом глухо пробормотала:
– Какая тоска… Расскажи самую лучшую историю Плутарха.
– Но лучшей она будет лишь с моей точки зрения.
– Именно. Ты интересуешь меня больше, чем Плутарх. Уж прости, но ведь он давно умер!
Джер пожал плечами и начал говорить:
– В Дельфах была засуха и голод, и дельфийцы с детьми и женами пришли как просители к порогу царя. Царь дал ячменя и бобов тем, кого лучше знал, потому что на всех не хватало. Тут подошла маленькая девочка Харила, сирота, и стала неотступно молить его о помощи. Царь ударил ее и прогнал, бросив ей в лицо сандалией. Нищая сирота Харила, обладавшая благородным духом, ушла прочь, развязала пояс и повесилась на нем. Голод меж тем продолжался, к нему добавились и болезни. Пифия изрекла, что царь должен умилостивить Харилу. С тех пор каждые девять лет в Дельфах проходят празднества Харилы с очистительными жертвоприношениями, во время которых царь раздает ячмень и бобы ВСЕМ присутствующим. Прошли тысячи лет, история утратила имя дельфийского царя, но помнит сироту Харилу, которая сделала этот мир немного милосерднее.
– Черт бы тебя побрал, Джер! – сказала Николетта, вытирая набежавшую слезу. – Ты заставил меня плакать!
– Это не я, – сказал Джер. – Это сирота Харила… и Плутарх.
– Мы можем как-нибудь спастись от ракеты сами? – спросила Николетта.
– Ну… я обдумывал пару способов. Например, можно выбросить весь груз, установить на нем какие-нибудь приманки для ракеты и попробовать спрятаться за такой фальшивой мишенью. Ракета ее взорвет, а мы уцелеем, если успеем отлететь достаточно далеко. Такой фокус не удастся, если искусственный интеллект ракеты распознает обманку. Тогда можно попробовать сбросить ракету в атмосфере Земли.
– Это как?
– Когда мы маневрируем, ракета летит за нами не по нашей траектории, а по трассе, срезающей углы.
– Конечно, ведь так эта сволочь быстрее нас догонит.
– Если мы будем в этот момент огибать Землю, то укороченная трасса пройдет через атмосферу. Тогда ракета из-за трения может перегреться – сжечь свои сенсоры или вообще разрушиться. Но здесь тоже нет гарантии: если ее интеллект достаточно высок, он учтет эту проблему и полетит по нашей траектории, а не по догоняющей.
Николетта сказала:
– Думаю, ты бы справился с ракетой – так же как справился со многими нашими предыдущими сложностями…
– Может быть, но гарантии дать не могу…
– Главная проблема – это мы. Ведь если мы сами планируем свою смерть, то самим себя нам не обмануть. Предположим, что мы сможем уйти от ракеты и выжить, а потом вернуться на Землю. Остается еще астероид, который летит прямо к Земле и от которого в течение ближайших ста лет погибнет миллиард землян: кто-то сразу от ударной волны, кто-то потом – от радиации, голода и вспыхнувших войн. Если мы допустим такое… кто мы после этого? Как будем дальше жить?
Джер сказал со вздохом:
– У нас в курьерской службе… кто товарища в космосе бросит ради собственной шкуры – тот последний человек, с ним здороваться перестают. А кто бросит миллиард людей на гибель ради собственной жизни? Нам будет трудно дышать… и счастья нам не будет.
– Я понимаю… но мне страшно.
– Мне тоже страшно. Но мы сейчас два самых важных человека в мире, нам нельзя струсить.
– Никто не знает, что мы – самые важные. Никто не скажет нам спасибо, никто не вспомнит о нас.
– Теодор Белл знает про нас и даже обещал написать книгу.
– Да… Мы летели вдвоем, преодолевали всякие трудности и жили как на необитаемом острове. Мистер Белл как-то удивительным образом изменил… ситуацию, – задумчиво сказала девушка.
Джер философски покачал головой:
– Двое – это семья, трое – это уже человечество.
– Это Плутарх сказал?
– Нет, это я подумал. Земляне могут не помнить о нас, зато они будут жить благодаря нам, даже не зная этого.
– А мог бы ты пожертвовать собой ради всего мира – и при этом никто-никто бы про это не узнал? Даже мистер Белл?
– Не знаю. Зачем выдумывать новые нравственные коллизии, разве нам недостаточно своей собственной?
Николетта сказала:
– На самом деле если разобраться, то мы с тобой два мизантропа! Я ненавижу людей, потому что они у меня все отняли, а ты не любишь их, потому что они тебе ничего не дали. И зачем мы спасаем тех, кого не любим?
– Потому что мы сами люди. Союз мизантропов, спасающий человечество.
– Люди и сами друг друга не любят. Как высказался мой английский дядюшка, страдавший от дождливой погоды, которому предложили переехать на средиземноморскую Ривьеру: «Франция – прекрасная страна, беда только в том, что там живут французы».
Джер сказал Николетте:
– Цыганка была права: ты особенная. Ты держишь в своих руках судьбы мира. Это ужасно трудно, но работа героев всегда трудна. Ты справишься и спасешь этот мир. Ты – моя принцесса. Я жертвую собой… не ради человечества, а ради тебя… чтобы быть достойным тебя. Если я струшу, как я посмотрю тебе в глаза?
– Ты меня так любишь?
– Ты – лучшее, что со мной случалось за последние шестнадцать лет. Если, конечно, не считать двойной порции мороженого в день моего десятилетия.
– Мороженое было лучше меня?
– Да, тогда я был беспримесно счастлив. А сейчас… я знаю, что ты – слишком удивительная, чтобы счастье продлилось долго…
– Меня никто никогда так не любил, я совершенно растеряна и… не знаю, что мне делать. Я всегда мечтала о принце на белом коне – и он должен быть стройным и красивым…
– Кто? Конь?
– …и вместо этого прилетает на грузовом кораблишке чумазый паренек, который ростом с меня и…
– …совсем не красавец!
– …и тем не менее я очень счастлива и только одно отравляет мою жизнь: что ее осталось всего на сорок часов!
– Может, наша смерть – это вовсе не конец. Я же тебе говорил о возникновении новой реальности, в которой должны быть новые Николетта и Джер.
– Это все теория. Может, возникнет, а может – и нет, а может – мы будем моложе или старше или не встретимся никогда!
– Вот что я тебе скажу – не знаю, что и как будет, но я тебя непременно разыщу в том, новом, мире! Я тебе клянусь в том, а мы, курьеры, слов на ветер не бросаем!
– Спасибо! Мне сразу стало легче!
– А теперь тебе нужно поспать. День был тяжелый…
– Завтра он будет не просто тяжелый, но и страшный. Последний день спасательного рейса Юпитер – Челябинск. День прибытия.
– Именно поэтому тебе нужно быть готовой к нему. Отдыхай.
– Я не смогу уснуть.
– Это для курьеров совсем не проблема.
Джер протянул ей синюю капсулу:
– Возьми и проглоти таблетку снотворного. Шесть часов сна – проснешься бодрой как огурчик!
– В жизни не видела бодрых огурцов! – сказала Николетта, но послушно проглотила капсулу – и действительно быстро и крепко заснула.
А Джер долго не спал и неотрывно смотрел на свою спящую принцессу. Он знал, что он последний раз видит ее мирно спящей, – и не мог оторваться от этого зрелища. Он был самым счастливым из людей, став мужем удивительной Николетты, но он был и самым несчастным, зная, что завтра его счастье закончится.
За завтраком – самым роскошным, который Джер смог приготовить, их мысли все время возвращались к астероидам и к тем бедствиям, которые они приносили на Землю. Николетта много знала о вымирании динозавров – даже больше, чем Джер-книгочей. И она без умолку делилась своими знаниями, потому что тишина сразу заполнялась грустными мыслями.