— РОАН ЭЛЬ СКВАН! АРЕНА ПЯТЬ!
Громогласный голос жреца обрушился на голову боевым молотом. Роан дёрнулся и судорожно огляделся, втянув голову в плечи. К нему поворачиваются претенденты, Тишь подтолкнула в бок. Ноги одеревенели, а позвоночник превратился в стальной прут, надтреснутый в трёх местах. Парень поднялся и начал спускаться по короткой лестнице из широких блоков.
Левая ладонь вцепилась в ремень у пряжки. Пожалуй, впервые он рад, что лицо не способно передавать эмоции. Разве что шрам под глазом болит и пульсирует. Калитку распахнули перед ним, золотистый песок скрипнул под подошвой, рассеивая энергию шагов.
В центре стоит незнакомый монах в кожаной броне. Ритуально приветствовав, указал Роану на столбик со щитами. Парень покачал головой. Руки так трясутся, а силы иссякли ещё на подходе к арене, что просто не сможет поднять. С одним мечом управиться бы.
Монах кивнул и поднял клинок, левую ногу сдвинул, назад оставив на песке глубокую полосу. Парень запоздало потянул меч, поднимать не рискнул, чтобы не опозориться бессилием. Острие коснулось песка, погрузилось на полпальца.
Мардонит прыгнул с места, обрушил меч на ключицу. Роан сместился, развернулся боком. Клинок поднялся, но пробил лишь шлейф песка. Монах атаковал с разворота, намеренно целясь по плечам и рукам. Медленно, в сравнении с Эллионом, но всё ещё демонически быстро. Вот только тренируясь с курьером, Роан привык считать такую скорость улиточной.
Блокировал плоской стороной клинка, инерция удара почти вырвала рукоять из рук, вывихнув кисть. Парень крутанулся, перенаправляя силу, и обрушил удар на противника. Мардонит вынужденно вскинул клинок над головой, подпёр ладонью. Оглушительный лязг разнёсся над аренами до храма и дальше, через степь к морю. Локти монаха согнулись, а на лице отразилось удивление.
Руки Роана высушило отдачей от кистей до плеч, мышцы парализовало. В ужасе посмотрел в глаза монаху и тот... отпрыгнул. Опустил оружие и поднял руку.
— РОАН ЭЛЬ СКВАН, ПРОШЁЛ!
Со стороны зрителей раздались сдержанные аплодисменты. Тишь вскочила на скамью и машет, широко улыбаясь и держа в зубах печенюшку.
Удача, слепая, беспринципная удача. Рона медленно, иначе промахнётся, вставил меч в кольцо на поясе. Вежливо поклонился монаху и пошёл к Тишь.
***
Вечер после первого дня, монахи и жрецы собираются в уединённой трапезной. Снаружи слышна музыка, претенденты прошедшие испытание празднуют. Ведь даже это уже весомое достижение. Брат Вирз, исполин с железной рукой, перебирает карточки, рассыпанные на столе.
Двое служек разносят тарелки с ужином и кубки подогретого вина. С кухни тянет ароматами жареного мяса и тушёных овощей. Служители Мардока тихо переговариваются, обсуждая грядущие этапы. Строят планы на межсезонье, когда в крепости останутся только десяток человек, а остальные разбредутся по Осколкам.
Кто-то собирается податься в городские храмы, кто-то наняться в войско для поддержки воинов. Сам Вирз остаётся, он уже и не представляет себя вне этих стен. А былая жизнь лихого морского налётчика кажется сном, приятным, ярким, но всё же сном. О реальности напоминает протез, десятки шрамов и тоска по морю. То самое чувство, когда ты хочешь вернуться, при этом не покидая дома.
На карточках убористым почерком набросана информация о кандидатах на благословение Мардоком. Воины, наёмники, безродные бродяги и отпрыски знатных родов. Вирз сортирует их по возрасту, статусу и умению. Потягивает вино и изредка бросает взгляд на братьев.
В этом году паломников на диво много и храм получил хорошую прибыль. Возможно, к следующему году, наймут работников и проложат окружной тракт. Это только повысит доходы в будущем, но кратно увеличит нагрузку. Стоит задуматься о расширении и жилых пристройках. Вырыть пару новых колодцев, завести скот на выпасе в степи...
Жрец поднял очередную карточку, задержал перед глазами.
— Роан эль Скван... хм, эй Бьор, Скванов вроде всех вырезали несколько месяцев тому?
— Ну, — ответил кряжистый бородач в чёрной сутане, — вроде как, точно не скажу, но, кажется, младший схитрил на плахе.
— Это как? Зубы палачу заговорил?
— Не, там по слухам илмирит доставлял письмо королю, а пацан заявил, что хочет отправить доставкой себя самого. Ну а дальше, ты и сам знаешь, какие илмириты щепетильные.
За столом раздались смешки, кто-то вполголоса начал рассказывать забавную историю про шпиона, решившего выкрасть документы у курьера. Вирз слушать не стал, вновь осмотрел карточку. Малец не только сбежал с плахи, добрался в долину, но и прошёл первый этап.
— Эй, кто был на арене со Скваном?
Монахи переглянулись, один задумчиво подвигал бровями и сказал неуверенно:
— Кажется, Улор.
— Позови его. — Скомандовал Вирз, сдвигая карточку в сторону от остальных.
***
Улора привели через десять минут, мокрого и в мятой одежде, наброшенной второпях. С волос стекает вода, а пряди облепили лицо. Он поклонился и заложил руки за спину.
— Звали, господин настоятель?
— Да... извини, не думал, что ты на омовении.
Ветеран не ответил, лицо спокойное, веки чуть опущены. На шее краснеют точки раздражения после бритья.
— Ты ведь проверял сегодня Роана эль Сквана? — Спросил Вирз, откидываясь в кресле и покачивая кубок.
Вино остыло, а специи осели на дно, но вкус всё ещё хорош. Остальные служители притихли и с любопытством смотрят. Редко настоятель проявляет интерес к конкретным участникам фестиваля. Через окна в трапезную заглядывает темнеющее небо, а слуги, за спиной Вирза, разжигают камин.
— Да, господин. Имел такую честь.
— Парню всего семнадцать, кажется. Как он тебе?
— Он прошёл.
— Брат, я спрашиваю твоё мнение, а не про его успехи.
Улор медленно поднял руки, на левой ладони темнее широкий синяк, а пальцы правой мелко трясутся.
— Ловкий парнишка, не ожидал, что он так усилит удар. Перенаправил мою силу на меня же и добавил своей, вкупе со скоростью. Ловко. Ну и лицо... хорошее.
— В каком смысле?
— Ничего не выражает. Холодное спокойствие, как у ветерана в драке с деревенщиной.
— Хм... спасибо, и ещё раз прости, что оторвал от дел.
— Ничего страшного.
Улор поклонился и пошёл к выходу, в дверях остановился. Постоял и, повернувшись, сказал:
— К нему стоит присмотреться.
Настоятель кивнул и в задумчивости подвинул карточку ближе к себе. Парень, сбежавший с плахи прямиком в обитель Мардока. Звучит, как начало чего-то крайне интересного.
***
Слуга забрал ритуальный меч к великому облегчению Роана. Парень повёл плечами, растёр предплечье, болью после испытания и не думает отступать. Двор храма почти пуст, только на стенах зевают стражи, а из конюшен доносится ржание.
За первый день отсеялась почти половина паломников. Если подняться на стену, то можно увидеть, как у самого горизонта движется большой отряд непригодных. А над ними поднимается Старшая Сестра, будто в утешение освещая путь.
Роан ущипнул себя под локтем, скривился. Нет, это не сон. Он прошёл! Чудом, но прошёл! Он достоин!
Окрылённый вернулся в шатёр и рухнул в постель, зарывшись лицом в ворох одеял. Завтра будут новые испытания, но они уже не пугают.
***
Серые тени скользят вдоль крепостной стены храма, едва различимые в призрачном свете лун. Люди часто замирают, поправляют капюшоны, пряча фарфоровые маски. Добравшись до главного здания, разделились на две группы. Одна вошла внутрь, а другая скользнула в сторону казарм.
Глава 13
Город встретил Эллиона моросящим дождём и хмурыми стражниками у ворот. Один шагнул наперерез, поднимая руку. Застыл, разглядев рукав, и попятился. Илмирит прошёл мимо, встретился взглядом с бродячей собакой, выглядывающей из-под крыльца сторожки. Псина втянула голову и глухо зарычала.
Мокрая брусчатка звенит под ботинками, отчётливо проступает стук металлических пластин. Подошва левого ощутимо отходит и внутрь затекает вода, пропитывает портянку. Эллион горбится, слишком вымотанный долгим переходом и отсутствием нормальной еды.
В былое время он прямиком направился бы в храм Илмира, за новым снаряжением и горячей ванной. Увы, теперь это смертный приговор. Он даже не может обратиться к брату-курьеру, ведь тогда придётся убить, иначе на след упадёт кровожадная свора. Эллион остановился под козырьком пекарни. Витрина занавешена, но из-под двери сочатся мучительно-вкусные ароматы выпечки.
Во внутреннем кармане плаща лежит письмо учёного. Его нужно доставить со всей срочностью. Быть может, в храме Кириона ему окажут помощь? Сомнительно, кириниты не имеют обыкновения запасать подкованные ботинки, оружие и илмиритские плащи. Если накормят, уже хорошо.
Мимо проехала карета, кучер, кутающийся в плащ, покосился на Эллиона. Коснулся двумя пальцами края капюшона, курьер повторил жест. Проводил взглядом, пытаясь отрыть в памяти, кому принадлежит герб на двери. Кажется, важному человеку из северной части Осколков. Имя рода проступило в мешанине знаний, но мысль спугнул заурчавший живот.
— Да-да, подожди. — Пробормотал Эллион, прикладывая ладонь и слегка массируя.
Покосился на дверь булочной, вздохнул и пошёл дальше, держась у стен. Вода сыплется с неба мелкой крупой, о капюшон ударяются ледяные крошки. Тёплые дни кончились. Впереди только сырость, холод и лёд.
Таверна нашлась быстро. Под порывами промозглого ветра над входом покачивается треснувшая табличка. Рисунка не разобрать, но хорошо просматривая вырезанная пивная кружка. Эллион поднялся по крыльцу из двух ступеней, держась за поручень. Толкнул дверь и окунулся в густой, горячий воздух, полный запахов пота, жареного мяса и горящего дерева.
Взгляды двух десятков пар глаз пересеклись на нём и сразу, заметив рукав, отдёрнулись. Люди отворачиваются, утыкаются в тарелки и кружки. Эллион, против воли шаркая, поплёлся через зал к свободному столу подальше от двери. Тяжело опустился на лавку, почти теряя сознание от усталости и нахлынувшей сонливости.