По сведениям Кернера, Черный Лютгер работал в «Эмилии-Романье» и доставил пиццу Виоле. Нераскрытая коробка все еще лежала в ее квартире, когда Йенс туда вошел. Значит, девушка исчезла вскоре после того, как получила этот заказ. Так что Лютгер, если и не имел отношения к ее похищению, то должен был заметить какие-то детали, ценные для расследования этого мутного дела.
Возле дома Виолы Май парень вел себя точно так же, как и возле других домов. Быстро рассовав флайеры по ящикам, он уже хотел двинуться дальше, но Рольфу надоело за ним бегать.
– Лютгер Бринкманн? – спросил Хагенах, подойдя ближе.
Парень остановился и, прищурившись, посмотрел на незнакомого человека в штатском.
– А кому понадобилось это знать?
– Полиции, – сказал Рольф, показывая удостоверение.
– Оставьте меня в покое, – огрызнулся парень и сделал несколько шагов, но Хагенах преградил ему дорогу.
– Не так быстро, у меня есть пара вопросов.
– А у меня нет ответов.
Лютгер вильнул в сторону, но Хагенах пресек эту попытку к бегству, вполне ожидаемую, выставив вперед обе ладони и толкнув субтильного юнца назад.
– Эй! – возмутился тот. – Это еще что за дерьмо?!
– Притормози, а то я обеспечу тебе бесплатный проезд до тридцать третьего управления.
– Я знаю свои права.
– Если не ответишь на вопросы, я покажу тебе, где заканчиваются твои права и начинаются мои.
– Ну и чего вы от меня хотите?
– В воскресенье вечером ты доставил пиццу по этому адресу. – Хагенах подбородком указал на подъезд Виолы Май.
– Очень может быть. Я много заказов развожу.
– Меня интересует только один. Этот.
– Что именно вы хотите знать?
– Заметил ли ты в квартире клиентки что-нибудь странное? Была ли она одна или с кем-то? Не казалась ли чем-то обеспокоенной? Может быть, она разговаривала по телефону? Не происходило ли чего-нибудь на лестнице или перед домом?
– Черт возьми! Я же не детектив.
– Тебе и не надо им быть. Меня вполне устроят обычные житейские наблюдения.
Плечи Лютгера опустились. Как будто немного расслабившись, он взялся за лямку тяжелой сумки и поставил ее на пол.
– В воскресенье вечером?
– Да.
Неожиданный толчок в грудь был сильным, но не настолько, чтобы свалить мощного полицейского с ног. Тем не менее он пошатнулся, а Черный Лютгер, воспользовавшись этим, бросился бежать со спринтерской скоростью. Рольф сразу понял, что ему, в его-то возрасте и с его весом, нечего даже пытаться догнать парня. Тот с ловкостью дервиша просочился между припаркованными машинами, сделал крюк, как заяц, и через несколько секунд исчез из виду.
Вынув из кармана телефон, Хагенах оформил Бринкманна в розыск, а потом занялся сумкой, которую тот бросил. На ней было написано: «Типография Сосниока». Рольф осмотрел ее содержимое.
Черный Лютгер успел разложить по ящикам много листовок, но осталось еще больше. Хагенах взял один из флайеров. Это была реклама службы доставки «Food2You». Наглядное меню состояло из блюд лучших, самых изысканных ресторанов города. Внизу помещался отрывной купон на десять евро для следующего заказа.
«Food2You»…
Что-то знакомое.
Поездка из Бремена в нижнесаксонскую деревню Кирхдорф заняла больше полутора часов, потому что был конец рабочего дня и дорога становилась все более и более загруженной. Когда же Йенс Кернер, уже весь на нервах, наконец добрался до места, ему понадобилось еще некоторое время, чтобы разыскать пекарню, в которой у него была назначена встреча с обер-комиссаром Борисом Колльманном. Коллега обещал ждать его там, потому что полицейского участка в деревне не было.
Колльманн вел дело бесследного исчезновения Аннеке-Ким Ландау параллельно с Йоханом Шаллем – к сожалению, столь же безуспешно.
Сейчас он сидел в маленьком кафе, примыкающем к пекарне. Кудрявый брюнет того же роста, что и Йенс, но с гораздо более заметным животом. Лицо нездорово-красное, под мышками потные круги. На столе две пустые тарелки – их содержимое, очевидно, помогало ему не скучать в ожидании гамбургского коллеги.
– Не хотите немного размять ноги? – спросил Колльманн. – А то я малость переел. Надо бы это растрясти, чтобы меня не разнесло еще сильнее. – Он весело похлопал себя по толстому брюху.
– С удовольствием, – согласился Йенс.
Выходя из пекарни, он бросил взгляд на витрину с восхитительно пахнущими пирожками. Ему ужасно, просто до смерти хотелось есть! А какое аппетитное печенье со штрейзелем и кремовой начинкой… Сделав над собой мощное усилие, Йенс вышел следом за Колльманном на маленькую площадь. Оттуда они свернули направо, под крышу из густых липовых крон, и стали спускаться по улице. Йенсу, привыкшему шагать широко, приходилось себя тормозить, чтобы коллега, тяжело переваливающийся с ноги на ногу, от него не отставал.
Когда Йенс изложил обстоятельства дела, Колльманн остановился, посмотрел на него и, вытерев пот со лба, сказал:
– Да, тревожная ситуация… Не думал я, что Ким Ландау когда-нибудь где-нибудь возникнет… да еще и в таком состоянии. Честно говоря, вы меня прямо ошарашили. Четыре года взаперти, без света… Боже правый! В каком мире мы живем?!
«В том, который сами создали», – подумал Йенс, но придержал свой измученный язык. Предпочтя вернуться к фактам, он спросил:
– Вы можете рассказать мне что-нибудь о Ким? При каких обстоятельствах она исчезла?
Версию Йохана Шалля он уже знал, но считал полезным послушать и того коллегу, к которому родители пропавшей девушки обратились в первую очередь. Колльманн кивнул и, двинувшись дальше, стал рассказывать:
– Там вроде бы не было ничего особенно примечательного – такого, что обращало бы на себя внимание. Родители в разводе. С матерью у Ким были натянутые отношения. Девушка переехала в Бремен вместе со своим молодым человеком. Там они прожили три месяца.
– Вдвоем? Или снимали квартиру в складчину с кем-то?
– Мать говорит, что вдвоем. За месяц до исчезновения Ким поссорилась с парнем и вернулась к родителям, но вскоре поругалась и с ними. Тогда она помирилась с бойфрендом, и они снова съехались. Может, это было вынужденное решение – я не знаю. В любом случае, мне показалось, что она вела себя как-то по-детски. Родители у нее – люди богатые. Отец занимается торговлей, мать успешно разводит лошадей. Денег немерено. Поэтому, когда девушка пропала, мы поначалу ждали, что похититель потребует выкуп. Но ничего такого не произошло. – Колльманн пожал плечами. – Учитывая не совсем зрелое поведение девушки, можно было подумать, что она просто свалила.
– Да, я понимаю.
Колльманн покачал массивной головой.
– Какая страшная ошибка!
– Вы не будете возражать, если я поговорю с родителями?
– А что вы надеетесь от них услышать?
– Если честно, не знаю. Но что-то должно быть. Какая-нибудь мелочь, указывающая на связь этого дела с тем, которое мы расследуем сейчас… Кроме той сим-карты.
– Попробуйте поговорить с Ландау, я не против. И держите меня, пожалуйста, в курсе.
– Само собой. Тому молодому человеку, с которым Ким встречалась, я бы тоже задал пару вопросов.
– Это не получится.
– Почему?
– Он погиб в ДТП за неделю до исчезновения Ким. В том числе поэтому я подумал, что она просто сбежала. Смерть парня наверняка травмировала ее, а тут еще и очередная ссора с матерью… На девушку навалилось все и сразу.
– Вот! Это он!
Ребекка остановила изображение на экране компьютера, перед которым сидела уже несколько часов, просматривая запись из универмага «Карштадт». Она показала пальцем на мужчину среднего роста, блондина со старомодной стрижкой и усами. На нем были джинсы и коричневая ветровка, на плече он держал голубой школьный портфель «Скаут».
Карина Райнике подошла и наклонилась к монитору. Кроме дисков из «Карштадта», она привезла и другие записи – с уличных камер, в объектив которых преступник мог попасть, пока шел за девушками по городу. Эти материалы Ребекка собиралась изучить позднее.
– Ты уверена насчет лица? – спросила Карина. – Или просто искала такую сумку?
Ребекка покачала головой.
– Нет, я и без сумки его узнала бы.
Карина удивленно посмотрела на коллегу.
– Так у тебя действительно талант? Ты суперраспознаватель?
– Похоже на то. Если я увидела человеческое лицо, то уже никогда его не забуду. Не знаю почему, но оно навсегда отпечатывается в моей памяти. При следующей встрече человек может надеть парик или приклеить усы – неважно, я все равно его узнаю.
– Обалдеть! – восхитилась Карина. – Но тебе, наверное, нужно хоть раз увидеть его анфас?
– Не обязательно. Смотри. – Ребекка открыла папку, в которую сбросила шесть скриншотов. – Здесь нет ни одного фронтального изображения, но того, что я вижу, мне достаточно.
– Похоже, этот тип знает, где находятся камеры, и специально избегает их, – произнесла Карина задумчиво. – Сколько же времени надо было потратить на такую тщательную подготовку?
– Вот и я об этом подумала. Его ловкость и уверенность просто пугает. Он действует как профессионал в своей специфической области, который годами ничем другим не занимается.
– И все-таки он делает ошибки, – сказала Карина, отстранившись от экрана и присев на край стола.
Ребекка подняла на нее глаза.
– Только вот ошибки ли это? Или он намеренно привлекает наше внимание, чтобы обвести нас вокруг пальца? Взять хотя бы эту голубую сумку. Если взрослый мужчина хочет остаться незамеченным, он возьмет с собой что угодно, только не школьный портфель.
– Может, он просто не подумал об этом? С людьми такое бывает: они почти перестают замечать то, к чему привыкли…
– Не исключено. Но что, если это все-таки отвлекающий маневр?
– Не понимаю… В чем смысл?
– В том, чтобы мы концентрировались на сумке, а не на нем самом. Такие детали часто мешают людям видеть главное. Наверное, он ничего не слышал о суперраспознавателях и думает, что обманул нас…