– Ну наконец-то! Ты чего трубку не брал? Я волновалась…
Йенс достал из кармана штанов телефон, у которого после вчерашнего ночного приключения все еще был активирован беззвучный режим. Четыре пропущенных вызова от Ребекки, один от Рольфа.
– Извини. Я не слышал.
Бекка покачала головой.
– Ладно. Я должна тебе кое-что показать, – ответила она, кивнув на экран.
– Я тебе тоже. Вернее, кое-кого, но для этого нам придется проехаться. А ты вчера просмотрела видеоматериалы?.. Ну и как?
– Тот человек с голубой сумкой несколько раз появляется перед разными камерами, но везде только мельком. Он очень ловок и, видимо, знает, где располагаются камеры.
– Тем не менее ты скажешь, он это или не он, если я покажу тебе подозреваемого?
Ребекка пожала плечами.
– Вполне возможно. Давай попробуем.
– Хорошо, тогда поехали скорее.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас. Если мы хотим помочь Виоле, то надо поторопиться.
– О'кей. – Ребекка выехала на своем кресле из-за письменного стола. – Куда мы?
– В Гриндель.
– В магазин Яна Ландау? Это он – твой подозреваемый?
По пути к машине Йенс озвучил Ребекке свои соображения. Он толкал ее кресло от выхода из здания до того места, где припарковался, и она не возражала. Ему это было приятно. Дослушав его, она кивнула.
– Да, все вроде бы сходится. Похоже, Ландау действительно имеет к этому отношение.
Йенс открыл дверцу машины и повернул кресло так, чтобы удобнее было поднять Ребекку.
– Поэтому я и хочу, чтобы ты на него посмотрела. Если скажешь, что это не он, – тем лучше. Тогда займусь Черным Лютгером и «Food2You». Хагенах, кстати, говорил тебе, что парень не только доставляет заказы, но еще и распространяет флайеры?
Ребекка подалась к Йенсу и обхватила его за плечи. Он взял ее за спину и под колени.
– Да, говорил. Он заходил ко мне. Вообще странно, да? Пицца, доставленная, но даже не открытая, в квартире похищенной девушки… Подозрение сразу же падает на курьера.
Подняв Ребекку, Йенс снова испытал знакомое чувство доверительной близости с ней. Ощутив ее свежий аромат и ее тепло, он невольно сбился с мысли.
– Вот именно. Это было бы слишком очевидно, – сказал комиссар, постаравшись сосредоточиться. – Но то обстоятельство, что Бринкманн распространяет флайеры «Food2You», придает делу новый оборот. Может, в пиццерии «Эмилия-Романья» я поговорил не с тем человеком, который мне нужен? Может, надо было идти прямиком в службу доставки?
Он опустил Ребекку на сплошной диван и накинул на нее ремень.
– Спасибо, – сказала она. – Да, если ты заглянешь в их офис, это будет не лишним.
– Не все сразу. Виола не дождется нашей помощи, если мы будем бездумно разъезжать по городу. Первый в моем списке Ян Ландау. Не знаю почему, но я нутром чую: с ним что-то не так.
Закрыв пассажирскую дверцу и отнеся кресло в открытый кузов, Йенс через заднее стекло бросил взгляд на затылок Ребекки и в очередной раз спросил себя, что между ними происходит. Кто они – коллеги, которые хорошо сработались? Друзья? А как же поцелуй? Она ведь хотела его, а он совершенно растерялся… Да даже и сейчас, когда он пересаживал Ребекку из кресла в машину, она не просто держалась за него. Она его обнимала. Или это ему только показалось?
Совсем запутавшись в своих мыслях, Йенс плюхнулся на водительское место и завел двигатель. Через несколько секунд Красная Леди, вырулив на Визендамм, влилась в поток машин.
Присутствие Карины Райнике на допросе действительно могло оказаться нелишним. Черный Лютгер уже успел довести Рольфа Хагенаха до белого каления, и тот не был уверен, что сдержится, если парень будет упираться или начнет хамить.
Карина вошла первой, Рольф за ней. Бринкманн по-прежнему сидел, вызывающе развалясь на стуле – ноги врозь, руки скрещены на груди, на физиономии написано: «Да пошли вы все!» Хагенах невольно сжал кулаки. Он прямо видел, как этот трусливый гаденыш подстерегает Сабину Шольц и бьет ее головой о камень. Рольф был в бешенстве. Даже странно, что он еще мог так злиться – после стольких-то лет работы в полиции…
– Как много внимания к моей персоне! Я впечатлен, – сказал Бринкманн.
– Рот будешь разевать, когда тебя спросят! – выпалил Хагенах и стремительно приблизился к молодому человеку, заставив его вздрогнуть. Следы, оставленные кулаками Рольфа на скуле и верхней губе Лютгера, до сих пор очень живо напоминали о себе.
Полицейские сели. Карина достала блокнот и ручку.
– Почему ты удрал? – начал Хагенах.
– А разве я удирал? Я просто торопился, а ты загородил мне дорогу.
– Ты действительно хочешь, чтобы мы вели разговор в таком ключе?
– Разговор? – Черный Лютгер опустил руки и слегка подался вперед. – Какой еще разговор? По-моему, меня схватили и допрашивают, а я даже не знаю, в чем дело. Побои были, а вот объяснений что-то не припомню. И ты еще хочешь, чтобы я с тобой говорил?
– А ну-ка послушай… – произнес Рольф и вдруг почувствовал прикосновение к руке.
Эта была Карина. Она заглянула ему в лицо, как бы спрашивая, можно ли ей вмешаться. Он кивнул.
– Герр Бринкманн, – заговорила она, – мы расследуем тяжкое преступление. Одна молодая женщина жестоко убита, другая, судя по всему, похищена. У нас мало времени на то, чтобы ей помочь. Поэтому мы все здесь несколько напряжены. Извините нас, пожалуйста.
Черный Лютгер посмотрел на Карину с интересом и пожал плечами.
– Ясно. Без проблем. Но я-то тут при чем?
– Мой коллега видел, как вы распространяли флайеры в доме похищенной.
– Да, я постоянно это делаю. Зарабатываю себе на жизнь. Не всем же балдеть в статусе госслужащих…
Последнее замечание было, конечно же, лишним. У Хагенаха оно вызвало новую внутреннюю вспышку, но Карина как будто не слышала его. Ее губы продолжали вежливо улыбаться, но глаза смотрели очень серьезно.
– Кроме того, в воскресенье вы доставили пиццу в квартиру предполагаемой жертвы похищения и, вероятно, были последним, кто видел девушку перед тем, как она исчезла. Поэтому мой коллега и хотел с вами поговорить. Возможно, вы согласитесь, что при подобных обстоятельствах ваше бегство выглядит подозрительно…
– Этот тип, – Бринкманн кивнул на Хагенаха, – сразу стал на меня наседать. А я этого не люблю. Я всего лишь выполнял свою работу.
– Мы знаем, – быстро сказала Карина, прежде чем Рольф успел возразить. – И были бы вам очень благодарны, если б вы помогли нашему расследованию. Сделайте это не ради полиции, а ради Виолы Май. Она сейчас, вероятнее всего, находится в руках похитителя, который жестоко обращается с ней.
Улыбка исчезла с лица Карины. Несколько секунд она смотрела на Бринкманна, не моргая. Он сглотнул, хотя в горле было сухо.
– Чем же я могу помочь?
Хагенах откинулся на спинку стула, предоставив молодой коллеге продолжать. Она справлялась отлично, а вот сам Рольф был явно не лучшей кандидатурой для того, чтобы допрашивать человека, с которым он недавно подрался.
Бринкманн пожал плечами, но уже без прежнего высокомерного равнодушия.
– Я помню ее не лучше, чем любого другого клиента. В квартиру она меня не впустила и была, по-моему, немного неприветлива или напряжена, но все-таки дала мне небольшие чаевые.
– А кроме нее, в квартире кто-нибудь был?
– Как уже сказал, внутрь я не проходил.
– Ну а какое у вас сложилось впечатление?
– Если вы предполагаете, что похититель ждал там, пока она принимала заказ, то это вряд ли. Она стояла со мной на площадке и запросто могла убежать.
– А на лестнице или на улице вы ничего странного не заметили? Любая мелочь может быть важной.
Бринкманн задумался и даже сделал напряженно-сосредоточенное лицо. Рольфу показалось, что он переигрывает.
– Нет, все было как обычно.
– Никто не слонялся около дома, не наблюдал за окнами?
– Нет, – ответил Бринкманн.
С тех пор как Карина с ним заговорила, он был сосредоточен на ней, но теперь быстро посмотрел на Хагенаха, причем в его взгляде мелькнуло что-то темное.
– Зачем ты вообще разносил эти флайеры? – все-таки вмешался Рольф. – Ты доставляешь пиццу от этой фирмы – и еще распространяешь их же рекламу?
Бринкманн явно через силу посмотрел Хагенаху в лицо. Можно было подумать, что он боится чем-то себя выдать.
– Заказы из пиццерии я развожу давно, а рассовывать флайеры по ящикам начал после того, как «Эмилия-Романья» стала сотрудничать с «Food2You». Они хотели, чтобы я перешел на работу к ним, но Рихард Фрайтаг – классный шеф, и я, естественно, остался у него.
– Естественно, – передразнил Хагенах. – И ты сам забираешь листовки прямо из типографии?
– Конечно. Почему бы нет?
– Разве не проще было бы разносить эти бумажки вместе с пиццей?
– Иногда я так и делаю, но заказы надо доставлять по отдельным адресам, а флайеры распространять по всему кварталу. Трудно совместить это так, чтобы еда не остыла.
– То есть за раскладывание рекламных листовок по ящикам вам платит «Food2You», а за доставку пиццы – владелец пиццерии «Эмилия-Романья» герр Рихард Фрайтаг, – подытожила Карина Райнике.
– Совершенно верно.
Ребекка достала из бардачка пачку сигарет и дважды тряхнула ее.
– Предадимся вредной привычке? – предложила она.
Йенс кивнул. Ему нравились их совместные перекуры, а последний, кстати, был уже очень давно. Он сунул сигарету в рот, Ребекка поднесла к ней зажигалку. Они приоткрыли окна и некоторое время ехали молча.
– Ты можешь всегда так делать, – вдруг сказала она.
– Как – так?
– Называть меня Беккой. Мне нравится.
Йенс бросил на нее быстрый взгляд искоса: она смотрела прямо перед собой. Иногда он мог читать ее как книгу, но потом она вдруг опять становилась для него тайной. Создавалось впечатление, будто Ребекка позволяет ему видеть только то, что считает нужным показать. И как женщинам такое удается?