Он шагнул ближе ко входу в лифт, рука потянулась к аппарату, но я коротко показал аппарат и сунул в карман.
— Циммер. Именной. Прости, дружище, не продаётся.
— Именной… — парень разочаровался. — Да, каменный. Циммеры не ломаются. А в пакетике чего?
Жало отвёртки коснулось края пакета, отгибая его и раскрывая горловину.
Я отступил в сторону. Мне и самому было любопытно, что там внутри — я и понятия не имел, что там могло бы быть. Свободной рукой я залез на самое дно… и нащупал то, что совсем не ожидал найти в пакете отчисленного девятнадцатилетнего студента.
— Вот, смотри, что там есть, — не меняя тон беседы, вытащил я со дна блестящий чёрный компактный пистолет-автомат.
— Ой, …! — выругался парень с отвёрткой и отступил в сторону.
— Да что ты церемонишься! — рявкнул второй.
— Ты идиот, что ли?! У него ствол! Сказали припугнуть, а не трогать! — попытался остановить первый, но тщетно.
Его шепелявый приятель не слушал. Продолжая держать в левой руке семечки, он достаточно ловким движением схватил мою руку с пистолетом, толкая меня внутрь лифта.
— Твою мать, тут камера! Валим! — первый потащил его в противоположную сторону, но шепелявому что-то взбрело в голову — он явно намеревался отнять у меня пистолет.
Вторая рука была занята пакетом. Недолго думая, я бросил его на пол — что-то прозвенело, явно разбившись. Правую руку заламывали вверх и прижимали к стене, а второй лапищей он попытался схватить пистолет, но я оказался чуть проворнее. Моя ладонь разжала рукоять, левой рукой я перехватил выскользнувший пистолет за ствол и наотмашь резким движением врезал рукояткой по переносице.
— А-а! — заорал парень, схватившись за разбитый нос.
Он отступил назад, семечки полетели на пол. Первый подхватил его, оттолкнул в сторону и замахнулся отвёрткой, но я решил, что хватит, следует отступить, и вызвал лифт.
— Вали давай! — крикнул парень скорее для себя, чтобы оправдать своё отступление и обозначить победу. — Барин сказал: и в Москве тебя тоже найдёт!
Значит, заказ. Значит, это действительно какая-то банда, кто-то из той троицы, с которой у моего двойника были разборки в университете, подослал своих крепостных. Я вспомнил значок, который носила та троица: синий единорог на красном фоне. “Единороги”, как же это банально и наивно. Что ж, меня устраивало отступление тех товарищей. Для мести ещё найдётся время, и это далеко не главная моя цель и для начала требовалось накопить сил, знаний и ресурсов. Лифт приехал на третий этаж, и я с лёгким волнением позвонил в дверь.
— Ну, чего, отчислили, значит? — послышался знакомый голос.
Щёлкнул замок, и дверь открылась. Тётушка выглядела на пятьдесят с небольшим лет, как и должно было быть. Короткая, совсем мужская стрижка, суховатое, строгое лицо. Несомненно, аристократические черты. И совершенно неожиданная, совершенно не дворянская серая домашняя толстовка с огромным нарисованным котом.
— Здравствуй, тётушка. Отчислили, стало быть.
Сам не знаю, почему, но мне захотелось перейти на старинные обороты.
— А второй где? За тобой же поехал?
— Второй разбил твою машину, — сказал я и передал пакет.
Мариэтта Генриховна немного небрежно поставила пакеты в коридор и прокомментировала почти без эмоций.
— Вот говнюк. Что один, что другой — ни на что не годные. Что было-то?
Коротко объяснил, что случилось, что виноваты не мы, и что машину отремонтируют за счёт страховой. Мариэтта Генриховна осталась довольна и ругать не стала. Я осмелел и спросил.
— Почему у вас нет вахтёра… дворецкого? Ко мне пристали какие-то типы. Чуть не подрался.
Тётка немного удивлённо на меня зыркнула.
— Как будто не знаешь. Потому что кое-какой дворянский дом жмотится выставить эту ставку в табели крепостных душ. Говорят: зачем, ни одного убийства в районе за год! На первом этаже людские апартаменты, в основном все души наши. Вот и говорят — безопасно. А я откуда знаю, что за шваль там в гости ходит? Камер понаставили, вот и сидим. Целый хоть?
— Целый. Пистолет показал.
— И правильно. Эх, люмпены. Проходи. Там стифадо какое-то Ленка приготовила, сейчас смена закончилась, я пока занята.
Что такое “стифадо” и кто такая Ленка я не знал и решил сразу поставить все точки над “и”.
— Тут такое дело. Мне память отшибло. Что-то переклинило на этом заседании, когда на сцене был… Я с трудом помню, кто вы такая, тётя.
— Не выкай мне тут. Понимаю, тяжело, но кончай придуриваться, ешь иди, — сказала тётка и скрылась в комнате — который, вероятно, был рабочим кабинетом.
Посчитав такую реакцию вполне подходящей, я прошёлся по коридору. Всего комнат оказалось шесть, исключая два санузла и две большие кладовые. Интерьер был минималистичный: белые обои, полное отсутствие декора, лишь пара непонятных тёмных панелей на стене. Бросив вещи в комнату, которая показалась мне наиболее похожей на гостевую спальню, я пошёл в гостиную. Здесь мне предстояло некоторое время разбираться с бытовой техникой, которая несколько отличалась по управлению. Духовка — не то микроволновая, не то индукционная — разогрела тарелку неожиданно быстро.
Еда оказалась удивительно-вкусной и напоминало то ли фахитос, то ли рагу: жареные острые овощи, пара из которых была не вполне знакома, мелко рубленное мясо. Обнаружил я и кофемашину, повозился и приготовил вкуснейший кофе. С этим пока тоже повезло, потому что я знал миры, в которых наблюдался жёсткий дефицит кофе, либо культура кофеварения отсутствовала полностью.
Прислушался к радио, доносящемуся из соседней комнаты. Голос выхватывал разное, что пока едва складывалось в полноценную мозаику.
“Войска командования Норвежской Империи претерпели очередное сокрушительное поражение от бойцов Луизианы на фронтах Виннепегского конфликта. Как мы видим, поставки современного вооружения Североамериканских штатов и Английской империи пока с трудом доходят до столь отдалённого региона…”
“Певица Аямэ Мико в рамках тура посетит Верх-Исетск третьего марта. Билеты в концертном театре “Космос” проданы ещё в прошлом месяце. Как заявляет директор певицы, прозвучат композиции с нового альбома и классические хиты на русском, французском и японском языках…”
“Межпланетный буксир “Воевода-5” приступил к транспортировке новой партии оборудования для сброса на поверхность Марса…”
“Рабочие крупнейших городов Русского Антарктического Союза проведут в следующую пятницу очередную стачку, приуроченную к годовщине Южногорского Восстания. Как утверждает “Голос Антрактики”, общее число участвующих рабочих может приблизиться к двумстам тысячам человек, что рискует серьёзно повредить экономике российского протектората…”
— Держись, Матвейка, — пробормотала тётя после последней новости. — Тяжко тебе там.
Про Антарктику в голове крутились разрозненные факты, не то реальные исторические, не то из местных фантастических сериалов. Когда допивал кружку чуть не подавился. Из коридора мягкой поступью вышла самая настоящая рысь. Небольшая, пятнистая, ростом чуть выше среднего спаниэля, с кисточками на ушах и коротким хвостом. Встала у дверей, поводила носом, потом, осмелев, подошла к столу, поднялась на задние лапы и понюхала тарелку.
— Всё съел. Прости, — сказал я, рискнул и почесал за ухом.
Зверь прищурился, потёрся об руку — видно было, что меня он признал и рад был видеть. В этот миг у меня впервые зазвенел телефон, лежавший на столе. Мелодия была громкой, с писклявым голосом на японском. Экзотический кот испугался звонка и спрыгнул в сторону, болезненно царапнув колено через штанину. Хищник.
Я принял телефонный звонок. Звонила мать.
— Мама!
— Мне пришло письмо из ректората… Получается, всё?
— Получается, всё, — сказал я. — Полная задница.
— Ты как с матерью общаешься?! Да ещё и в такой день! Столько денег вбухали! Полтора года впустую!
— Ну, извини. Я верну. Мам, я очень рад тебя слышать.
Конечно, я уже давно был не столь эмоционален, как во времена моей первой молодости. Но эмоции от общении с родительницей, давно почившей во всех предыдущих моих жизнях, прямо скажем, переполняли. Хотя, судя по тону, я понял, что характер у моей матушки в этом мире был тем ещё подарком — но выбирать не приходилось.
— Вернёшь! Откуда вернёшь? На работу устройся сначала! Думаешь, я тебе позволю в имении сидеть и наследство проедать? У меня тоже с картинами сейчас мёртвый сезон до лета.
Картины… в голове пронеслись образы, оставленные в наследство от моего двойника. Моя мать владела картинной галереей, вспомнил я.
— В общем, дуйте домой давайте. Покупайте билеты на завтрашний рейс. Платить не буду. Пока вакансии в Доме дворянском запрошу. Отцу письмо напиши. Обрадуешь. Теперь точно деревенских не видать, хоть и обещал отписать кого-то. И деду. Чтобы при встрече отхлестал по… как ты выразился? По заднице. Все понял?
— Еще бы.
— И чтобы ни по каким электроконцертам не шлялся! И Сиду запрети, я его после драк лечить не буду.
Звонок завершился. Несмотря на полный разнос от маман, я чувствовал себя радостным — подобное чувство испытываешь всегда. Я рискнул выйти из гостиной. Порылся в вещах — нашёл весьма современного вида ультрокомпактный системник с незнакомыми разъёмами и разбитую кружку — именно она упала в лифте. К системнику прилагалась пара дюжин тонких, но весьма тяжёлых пластинок с разноцветными корпусами. Судя по всему, местные носители информации.
После сходил в душ, осмотрелся. Увиденное в зеркале меня вполне устроило. Переодевшись в домашнее, вышел пообщаться с тёткой. Кабинет был просторным, не меньше двадцати квадратных метров, и напоминал небольшой цех. Несколько столов с инструментами. Приличных размеров 3D-принтер. граверы, груда камней, лампы, два наклонных кульмана с чертежами. Одну из стен занимало что-то, напоминающее небольшой музей электроники. Сотня телефонных трубок, от огромных и квадратных до примерно такой же элегантной, каким был у меня “Циммер-406а”.