“Представляешь, меня оставили на испытательный. Так жаль, что тебя отчислили. Встретимся? Я обещал кое-что передать”.
А второе оказалось от той самой Нинель Чистяковой:
“Эльдаръ Матвеевичъ, какъ ваши дела? До меня дошли слухи, что у вас проблемы с учёбой? Неужели вы вернётесь въ Москву?”
Я почувствовал, что сердце забилось чуть чаще. Молодость, ничего не поделаешь!
Глава 4
Пролистал переписку чуть выше: общались с барышней скромно, лишь перекидываясь поздравлениями с праздниками и парой фактов из жизни. “Вот, закончился семестр”, “Ах, какие вкусные персики у нас уродились” и тому подобное.
В день её восемнадцатилетия обнаружилась какая-то странная оборвавшаяся переписка, в конце которой была просьба “всё лишнее удалить”. Ещё раз освежил в памяти отчество — Кирилловна и быстро настрочил ответ, стараясь подражать стилю предыдущих сообщений..
“Нинель Кирилловна, возвращаюсь на родину. Отчислили меня с позоромъ. Буду радъ съ вами повидаться, если такое уместно”.
Ответ пришёл быстро и, что удивительно, со смайликами.
“:-) Эльдаръ Матвеевичъ, я подумаю о встрече. Очень грустно, что васъ отчислили.”
Открыл и разглядел фотографию профиля. Молодая, неброско накрашенная, с сочными губками, немного наивными большими глазами и густыми светлыми волосами. Фигура худая, бёдра чуть шире груди. Но что самое мощное — это очки. К своему ужасу я обнаружил, что очки у моего реципиента были прямо-таки железобетонным фетишем.
Чтобы как-то отвлечься от совершенно неуместных юношеских фантазий, я позвонил Марку, чтобы договориться о встрече.
— Привет! Сочувствую… и немного завидую. Ты вольная птица, чувак!
— Да уж. Что передать хотел?
— Эм… не буду по телефону. Ты же не забыл?
— Я сколько-то должен? — на всякий случай спросил я.
На том конце раздалось прихрюкивание, Марк захохотал:
— Нет, ты серьёзно хочешь, чтобы меня посадили?! Исключительно подарок, на добрую память. Как и договаривались. Сегодня можешь?
— Может, я комардина пришлю?
— Не, тут лучше самому… Я твоему парня не доверяю. Давай через часа полтора? — предположил я.
— У "Донна Виноградо"?
— Это кафе какое-то? Можно и там.
— Окай, я сейчас тут практику закончу и скоро выйду.
“Окей” здесь произносили с отчётливым немецким акцентом. Интуитивно, а может и по подсказке моего реципиента, я догадался, что ловушкой это быть не может и что передать должны что-то очень важное. Следом поговорил и попросил у Сида, чтобы он подстраховал в ходе моего пути.
— Я с приятелем встречаюсь. Как раз в этом районе. Без проблем, барь! — ответил он. — Сяду где-нибудь рядом.
Оставшийся час я решил потратить с пользой — изучить что-нибудь на тему мира. Затем заглянул в дверь к Ленке. Она сидела над тетрадками в огромных наушниках за крохотным не то планшетом, не то ноутбуком, пританцовывая в такт звучавшей там музыке. Я успел разглядеть на видео пачку полуголых парней, после чего Ленка лихорадочно стянула наушники, выключила видео и немного испуганно спросила:
— Да, барин, что случилось?
— Ничего страшного, помоги кое-что найти в сети.
Мне требовалось найти что-нибудь вроде местной википедии или британники, и она мне подсказала ресурс "Большая Имперская Энциклопедия".
Следующие полчаса я бегло читал историю этого мира, параллельно осваиваясь в пользовании местной сетью. Мой реципиент разбирался в датах и хронологии из рук вон плохо, как, впрочем, и почти всегда бывало: в большинстве реальностей я был склонен больше к точным наукам. Но из-за поставленной цели в политике и географии разбираться требовалось.
Некоторые события и исторические личности до неприличности походили на таких же в Главном Пучке реальностей. Я понимал, почему так бывает: ветвь в ходе своего роста неумолимо перемещается в сектора пространства-времени и на неё оказывают влияние соседние мощные ветви. К примеру, из царства в империю государство переименовал Петр I. Смутное время тоже пришлось на начало семнадцатого века, но прошло куда спокойнее и закончилось установлением династии Годуновых, из-за чего пережитки боярской формы правления дожили до начала двадцатого века.
Годуновы? Я даже вздрогнул. Как одна и та же фамилия может быть правителями в настолько далёких реальностей? Я пока так и не определил, когда случилось глобальное потепление, и когда ветвь отделилась от основной, но явно это случилось раньше, чем правили Годуновы. Но тут же память подсказала ответ. Такие люди-парадоксы, как я, пронизывающие все ветви реальности, случались и во многие другие моменты роста Древа. Значит и здесь могли править люди с фамилией Годунов.
В двадцатом веке все важные для России события тоже случились в восемнадцатом и начале девяностых.
Россия здесь, как и во многих других сценариях, была крупнейшей по территории державой, правда, если считать все колонии и доминионы. В конце двадцатого века несколько приграничных территорий объявили независимость в результате долгой борьбы сепаратистов и дворцовых интриг. Но различий, конечно, было много.
Пётр Первый был Годуновым, а не Романовым, и Санкт-Петербург он основал восточнее: Ладога здесь была продолжением Финского Залива, и Невская протока вела из Онежского озера. Часть европейских государств, например, Дания и Голландия, из-за изменившейся береговой линии попросту отсутствовали как самостоятельные державы, зато другие — Норвегия и Новгородская республика, просуществовавшая аж до восемнадцатого века, владели гигантскими территориями, включая обитаемую и лишённую льда Гренландию — загадочное Зеленогорье. Австро-Венгерская Конфедерация, бывшая сначала Империей, а потом Социалистическим Союзом, занимала треть Европы и владела землями на Ближнем Востоке, поглотив распавшуюся Турецкую Империю. Великобритании не было, была Английская Империя, находившаяся уже в некотором упадке.
Североамериканский континент был перекроен на десяток незнакомых государств, включая Республику Ирокезов и Русскую Арктическую Республику, а Африкой, Южной Америкой и половиной Азии владели совместно Франция, Испания, а также Бразильская и Японская империи. Китай был расчленён на полдюжины государств, половина из которых была под Японией. Некоторые из бывших колоний стали независимыми из-за деятельности социалистов, некоторые — остались доминионами. А некоторые до сих пор принадлежали России.
В начале девяностых произошло много изменений: подписание мирного договора с Японией, парад суверенитетов на окраинах и в некоторых колониях, снижение роли Императора и усиление роли Губернского Собрания. Именно тогда к Империи добавилась новая характеристика — “Федеративная”.
Я заглянул дальше. Два больших моря рассекали Сахару. Большое море плескалось посреди Австралии, поделенной между пятью державами, включая Россию.
Примерно через час я перешёл к обзору последнего материка — Антарктиды и присвистнул.
— Антарктида, что ли, обитаемая? — пробормотал я
На этой фразе Ленка, всё ещё дежурившая рядом в гостиной в обнимку с телефоном сделала удивлённое лицо и молча ушла в комнату. Какая она, всё-таки, молчаливая и замкнутая, подумалось мне.
Ледники занимали только центральное плато, всë побережье поросло лесом, а государств было не меньше, чем в Америке. В том числе тот самый Русский Антарктический Союз, про который говорилось в новостях.
Отец… Антарктида. Что-то шевельнулось в памяти. Время встречи с бывшим однокурсником уже подходило и я не рискнул погружаться в энциклопедию глубже.
Порылся в пакетах, собрался, переодевшись в повседневное: достаточно невзрачный лёгкий свитер и брюки, напоминающие джинсы, нашёл в пакете кобуру и нацепил на пояс пистолет. Затем попросил Ленку помочь разобраться с картой и вызвал такси.
Народа на улице ближе к вечеру прибавлялось. Высыпали группы ярко раскрашенных девушек в странных карнавальных платьицах, ростовые куклы, рекламирующие неизвестные команды. Из дорогих машин выходили в сопровождении мордоворотов представители золотой молодежи: не то родовое дворянство, не то купечество, я пока не разбирался. Все толпы стекались к огромному зданию стадиона, отчего на светофорах пришлось стоять дольше обычного.
— Кто играет? — спросил я таксиста.
— Так ведь, барь, игра года. “Уральский Мастер” и “Бирнингем”.
— Футбол?
Таксист как-то испуганно обернулся.
— Мы ж не луизианцы какие-то. Лапта. Байсболль, как говорят на Европейском Полуострове.
Европейский полуостров — звучало одновременно и свежо, и жутковато. Приехал, расплатился, но однокурсника своего не обнаружил.
— Пробки! — прокричал он мне в трубку. — Ещё минут десять, посиди там у входа.
Кафе “Донно Виноградо” нашёл без труда, сел на скамейки рядом со уличной статуей, изображающей гриффона, достаточно правдоподобного. Народ тёк мимо меня, я долго и часто бывал одиночкой, но чувство одиночества в огромной толпе всегда немного дискомфортно, тем более, когда ты находишься в новом мире первые часы. От нечего делать снова поразглядывал девушек. Вечерело и начинало холодать, отчего многие укутались в пончо и платки. Через минут десять позвонил Сиду.
— Мы тут с Тарагуптой в кабаке через дорогу засели. Я тебя вижу, барь, всё окАй. Если что — подскочу.
Я разглядел вывеску “Техасский Рэднек”, и стало как-то спокойнее. После я обратил внимание на то, что ускользало от взгляда из-за своей непривычности. Со многих вывесок, со стен проезжающих автобусов на меня глазели прекрасноликие мультипликационные азиатки. Я вспомнил, что в моих вещах были подобные картинки на носителях информации и на разбитой кружке. Да и многие девушки на улицах, судя по всему, копировали подобные образы.
Мой реципиент где-то вздрогнул внутри. Аниме — из глубины памяти я с трудом выудил слово, которое совершенно не встречалось в прошлом мире. Там Японию в конце Второй Мировой разбомбили целыми десятью ядерными бомбами, после чего она распалась на три страны, и никакого влияния на мировую культуру не оказала. Здесь же всё было наоборот. Мирный договор, вспомнилось мне. После девяностых японская культура хлынула бурным потоком в неокрепшие умы моего поколения.