Сзади грохотало, плескалось и шипело. Роман сильными гребками добрался до берегового камня, всполз на него животом, выплюнул опостылевшую воду. Поводил глазами, отыскивая Наташу. Цела ли, сорвиголова?
Наташа оказалась на другом берегу, там, куда ее вынесло бьющим в подножие водопада потоком. Сидела на камне, как нимфа, выжимала волосы.
Роман прикинул расстояние. Метров пятьдесят. Плыть к ней? Бр-р… Но придется. Разделяться им не стоит, сверху их по одному быстрее обнаружат преследователи.
Он кивком спросил: как ты?
Наташа кивком же ответила: нормально.
Он показал пальцем: я к тебе, и бросился, чтобы пресечь все колебания, в воду.
Хорошо, что тут было неглубоко. Где подгребая руками, где подпрыгивая, как поплавок, Роман минут в пять перебрался на другой берег.
Наташа уже была выше, у скалы, и жестом показывала ему: мол, давай быстрей ко мне.
Чувствуя, что еле волочит ноги, Роман, пошатываясь, вылез из реки.
– Что?!
– Туда, – она указала на углубление под водопадом. – Там пещера, мы спрячемся.
Умница! Конечно, японцы дойдут до самого обрыва. И сверху им будет виден каждый сантиметр. Попробуй, спрячься. А вот если засесть под самым водопадом, то они нипочем не увидят беглецов.
Оскальзываясь на мокрых камнях, Роман вслед за Наташей вернулся к левой стороне летящего потока и шагнул в темную, узкую пещерку, вход в которую частично преграждали прозрачные струи. Шум здесь стоял адский, казалось, даже стены трясутся. Но убежище было просто идеальным.
– Молодец! – крикнул Роман Наташе в самое ухо.
Она лишь кивнула, не желая надрывать голосовые связки.
Сам-то он думал пробежать вниз по течению и скрыться за поворотом. Но пока бы они бежали, обессилевшие, в мокрой, чугунной тяжести одежде, японцы могли бы дойти до водопада и увидеть их.
А так исключался всякий риск.
Кроме одной мелочи: они запросто могли околеть здесь от холода.
Роман снял куртку, бросил на пол. Начал стягивать свитер, мысленно приказывая себе не дрожать. Но тело подчинялось плохо и колотилось все сильнее. Если бы сюда хоть сухую майку – уже было бы легче. Но все вымокло насквозь, и даже костерка нет возможности развести.
Наташа вдруг тронула его за руку, указала на скалу, стоящую метрах в ста от них. Роман сначала не понял, чего она от него хочет. Скала была плоской, широкой, очень даже симпатичной, но что с того? Он этих скал насмотрелся – до конца жизни хватит.
И вдруг, когда солнце вышло из-за облака, он увидел, что нижняя половина скалы спрятана в тени, а верхняя освещена солнцем. И на верхней половине, как на экране, вдруг стали вырастать какие-то тени. Сначала головы, потом плечи – и вот уже видны гигантские фигуры людей.
Роман понял. Солнце било со стороны водопада, и он как бы проецировался на скале. А фигуры над ним – это японцы, добравшиеся до обрыва.
Интересное кино.
Перестав дрожать, Роман смотрел на чудо-скалу. Всего на ней отразилось шесть огромных силуэтов с оружием наперевес. Все они стояли неподвижно, видимо, детально изучая пространство под водопадом и далее, до речного поворота. Один даже поднес к глазам бинокль и долго не отводил.
Посередине стояла женщина. Это было видно по длинным волосам и тонкой талии. Сэй, кто же еще. Других там не было. Явилась, душегубка, не запылилась. Эта так просто не отстанет.
Солнце зашло за облако – изображение пропало. Роман обменялся с Наташей многозначительными взглядами. Да-с, идут за ними плотно.
Как бы они не пожаловали сюда, испугался Роман. Им-то прыгать в водопад не нужно, небось веревки и все такое у них имеется. Люди скрупулезные, осмотром сверху не удовлетворятся и полезут вниз искать следы. И кто-то да заинтересуется пещеркой под водопадом…
Снова выглянуло солнце, проявило силуэты на скале. Все шестеро были на месте, держали совет. Видно было, как шевелятся рты и кивают в такт словам головы. Вниз пока не спешили спускаться.
Вот фигура Сэй, а затем еще двое резко уменьшились в росте. Согнулись и смотрят вниз, под водопад, понял Роман, невольно подаваясь назад.
Заметить-то их с Наташей сверху нельзя, но все-таки хотелось запрятаться поглубже.
Солнце ушло за облако. И на этот раз долго не появлялось. Прошло минут пятнадцать, а скала по-прежнему оставалась темной.
Романа снова начала бить дрожь. Черт, скверная ситуация. Сидишь тут, как мышь под веником, ничего не видишь. Называется, сами себя загнали в ловушку. Нет, надо было бежать до поворота. Один хороший рывок – и они оказались бы в безопасности. И сейчас брели бы дальше, по солнышку, по теплым камешкам, а не торчали в этом морозильнике.
А что, если японцы все-таки полезут вниз? И как раз по этой стороне реки? Тогда… с минуты на минуту надо ждать гостей.
Роман достал оба пистолета, взвел курки, снял с предохранителя. Как только сюда сунется чья-нибудь рожа, надо стрелять.
Скала осветилась – силуэтов не было. Вообще ни одного. Если бы они начали спуск, кто-то копошился бы наверху, оставаясь на страховке.
Или они все прыгнули в водопад?
Роман приблизился к выходу, маскируясь за летящими струями, начал осматривать реку. Нет, ни одного пловца не видно. Сверху тоже никого. Неужели ушли?
Еще добрых минут двадцать Роман дежурил у входа, сжимая пистолеты и патрулируя взглядом пространство. Если бы японцы начали спуск вдоль самого берега, солнце не захватывало бы их и не отражало на скале. Но тогда кто-то из них уже был бы внизу. Подобный спуск не занимает много времени.
Но вниз так никто и не пожаловал.
Трудно было сказать, спасение это или нет. Вдруг японцы поняли, что их обнаружили, и засели в засаде наверху, дожидаясь, когда беглецы выйдут из своего укрытия? Игра нервов, так сказать. И вряд ли они окажутся крепче у беглецов. В данной ситуации время работает против них. Они промокли, проголодались, окоченели. Несколько часов сидения в мокрой пещере – и все кончено. Дальше они просто не смогут идти. Так что выхода два: или выходить в скором времени, ожидая града выстрелов сверху, или замерзнуть здесь насмерть.
Роман посмотрел на Наташу. Кажется, она тоже все прекрасно понимала. И тоже отчаянно мерзла. Губы ее ежились и мелко тряслись, руки, которыми она начала снимать мокрую одежду, не слушались.
Надолго нас не хватит, понял Роман.
Оставив «вальтеры» у входа и посматривая наружу, он тоже стал сбрасывать с себя одежду. Надо хотя бы выжать ее, пока есть время.
Свитер, майка, штаны, ботинки с носками… Он заколебался, снимать ли трусы. Надо бы, чего там щепетильничать? Но как-то неудобно поворачиваться к девушке голым задом.
Он обернулся к Наташе. Она, совершенно обнаженная, стояла, сложив руки на груди, и смотрела на него яркими глазищами. Темный треугольничек волос призывно выделялся на белом фоне. Она опустила руки, шагнула к нему. Роман только глянул на эти алые, набухшие соски – и сразу горячей кровью омыло всю кожу. Не отводя от нее глаз, он торопливо, на ощупь, спустил трусы, – и тут же она припала поцелуем к его губам, сжала руками шею. Уже ничего не соображая, Роман подхватил ее под ягодицы, поднял, с силой вошел. С хрипловатым стоном она откинула голову, вновь припала к нему, залепив лицо мокрыми прядями, волнообразно задвигалась вверх-вниз…
Вероятно, японцы были бы несколько обескуражены, войди они в эту минуту в пещеру. Вместо загнанных в угол дрожащих беглецов их встретили бы два голых человека, занимающиеся любовью столь яростно, будто ничего, кроме этого, для них больше не существовало.
Да оно примерно так и было. Роман сам не знал, что на него нашло. То ли сказалось перевозбуждение, то ли накатило нечто вроде последнего желания перед смертью. Только он не мог припомнить, чтобы так терял голову во время секса.
Наташа, похоже, также улетела в нирвану, потому что долго не слезала с него, все вздрагивала и постанывала. Зато и разогрелись на славу. Роман только что не вспотел. И решимости прибавилось.
После разъединения он молча взял в охапку свою одежду, Наташину (она только успела выхватить трусики и лифчик) и бестрепетно вышел из пещеры. Если японцы наверху, их все равно не пересидишь. Ну, еще раза на два такого разогрева его хватит. А что потом? До ночи не дотянешь, еще и полдень не наступил. Время, опять же, уходит. Так что самый раз, хорошенько полюбившись, испытать судьбу.
Роман отошел от пещеры на десять метров, на двадцать, на пятьдесят. При этом напряженно смотрел вверх. Мокрый тюк с одеждой он держал перед грудью, сжимая под ним оба «вальтера». Ну, где ты, стерва? Давай, высунься. Я тебя и отсюда достану.
Выстрелов не последовало. Японцы ушли.
Роман махнул рукой выглядывавшей из пещеры Наташе:
– Иди сюда!
Она знакомо махнула рукой: отвернись!
Роман спохватился, что и сам стоит в чем мать родила. Еще бы, вышел эдаким голым Геркулесом, всех врагов разогнал.
Он сбросил на камни одежду Наташи, отошел на несколько шагов, оделся. От мокрой одежды снова начал бить озноб. Расстелиться бы на камушках, посушиться. Ну ничего, на ходу обсохнет.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он Наташу, когда она, уже одетая, подошла к нему.
– Нормально, – усмехнулась она.
– Ну что, вперед?
– Вперед.
Вот и все. Ничего лишнего. Никаких нежных взглядов, остаточных поцелуев. Сцепились, расцепились – и вся любовь. Но как же, черт возьми, было хорошо!
Пока шли до поворота, Роман все поглядывал назад, опасаясь, что стрелок уже целит ему из карабина между лопаток. Но они уходили все дальше, и ничего такого не происходило. Водопад, спасший жизнь, гремел все тише и тише. Еще одно незабываемое местечко, в которое не суждено вернуться. Сколько их было.
После водопада идти стало легче. Река расширилась, ее уже не сдавливали с двух сторон глухие скалы. Одежда скоро подсохла на ветерке и солнышке. Путники согрелись, перестали дрожать. Правда, давал о себе знать голод. Пара утренних бутербродов и глоток кофе давно выветрились. А перспектива следующего приема пищи оставалась весьма туманной. Но Наташа пока молчала, а Роман мог обойтись без еды неопределенный промежуток времени.