как раз собирался сесть на велосипед, чтобы поехать домой.
– Подожди минутку, – попросил Карл.
Он побежал домой и вернулся с книгой, которую я, по его мнению, должен был прочитать.
– Посмотрим, понравится ли тебе, – сказал Карл.
На это я ничего не ответил. Я ненавидел школу и ненавидел читать. Я продержал книгу у себя пару недель, а потом вернул ее непрочитанной. Карл не спросил, понравилась она мне или нет.
В течение следующих двух лет Карл дал мне еще три книги. Последней из них была «Мартин Иден» Джека Лондона. Каждый раз я возвращал их непрочитанными.
Через несколько дней после окончания школы Карл спросил:
– Бенни, в какой колледж ты собираешься поступать?
– Я не собираюсь в колледж, – ответил я.
– Почему?
– Потому что мой отец не может позволить себе заплатить семьдесят пять долларов за обучение.
– И это все? – удивился Карл.
– Да.
Я солгал. У меня не было намерения снова возвращаться к учебе, раз уж я оказался на свободе.
На следующий день Карл постучал в мою дверь и вручил мне чек на семьдесят пять долларов от своего отца.
– Думаю, этого должно хватить, – сказал он.
Я был в шоке. Что я мог сказать, кроме «спасибо»? Поскольку я работал полный рабочий день в пекарне брата, то записался на два предмета вечерних курсов Университета Уэйна в Детройте.
В середине семестра, после провальных экзаменов и сочинений, я решил, что никогда не смогу стать достойным студентом и получать приличные оценки. Я бросил колледж и продолжил работать в пекарне.
К этому времени мне было уже двадцать лет. Карл окончил второй курс колледжа Суортмор в Пенсильвании и приехал домой на летние каникулы. Мы снова встретились, чтобы поиграть в стикбол у него на заднем дворе.
После игры он отвел меня в сторону.
– Итак, Бенни, чем ты занимаешься?
Я замешкался, а потом тихонько ответил:
– Я работаю на скотобойне, забиваю коров.
На вопрос, почему я бросил учебу, я ответил:
– Я ненавижу школу и ненавижу читать.
На этот раз я хотя бы сказал ему правду.
Это был 1954 год, то есть прошел уже целый год после окончания Корейской войны, а призыв в армию все еще был обязательным. Карл посоветовал мне пойти добровольцем на пару лет, и это дало бы мне время подумать о том, что я хочу делать со своей жизнью.
Письменный экзамен, необходимый для поступления на флот, я провалил, но в армию меня приняли. После базовой подготовки я провел следующие восемнадцать месяцев в пехотной роте тяжелых минометов в Неккарсульме, Германия. Через два года я с почестями был демобилизован.
Когда я шел в армию, то не имел ни малейшего представления о том, чем хочу заниматься в жизни. После увольнения я вернулся домой в Детройт, где попытался вернуться на свою прежнюю работу на скотобойне, но вакансий не было.
Я забрал свое жалованье и поехал в Лос-Анджелес, штат Калифорния, чтобы навестить свою младшую сестру, которая сбежала из дома в возрасте семнадцати лет.
Пробыв в Калифорнии всего две недели, я познакомился с девушкой, которая посоветовала мне воспользоваться программой GI Bill. Я последовал ее совету, вернулся в Детройт и прошел тесты на выявление способностей в Администрации ветеранов. Признался, что я плохо читаю, и они предложили мне пойти в торговую школу и учиться на специалиста по ремонту радио и телевизоров.
На этот раз я воспользовался предложением и поступил. GI Bill покрыла все расходы.
К моменту окончания учебы мне было двадцать три года. Я не общался с Карлом и не писал ему более четырех лет.
11 января 1958 года, когда до получения диплома оставался всего один месяц, я пошел на свидание вслепую. А уже 22 января я попросил ту девушку выйти за меня замуж.
Через несколько дней после свадьбы по почте пришел свадебный подарок от Карла. Это была книга «Мартин Иден» Джека Лондона – последняя из тех, что он одолжил мне шесть лет назад. На внутренней стороне обложки мой друг написал:
ВАССЕРМАНАМ В ДЕНЬ ИХ СВАДЬБЫ.
Карл
– Какая расточительность, – сказал я. – Я все равно ее никогда не прочту.
Но чем больше я об этом думал, тем больше понимал, что Карл пытается мне что-то сказать. Я решил позвонить ему. Никто не ответил.
– Что ты теряешь? – спросила жена. – Карл потратил время, чтобы отправить эту книгу тебе, а ты можешь найти время и прочитать ее. А потом можешь делать все, что захочешь.
И вот я начал читать книгу, в которой было 411 страниц и ни одной картинки! На каждой странице было много слов, значения которых я не понимал. Пришлось купить словарь. К тому времени, когда я закончил читать книгу (на что у меня ушло более двух лет), я записал на полях определения 747 слов.
Теперь я понимал, почему Карл хотел, чтобы я прочитал эту книгу. Главный герой, Мартин Иден, тоже был плохо образован, но сумел пересилить себя и в результате превратился в писателя.
Впервые в жизни у меня появился проблеск надежды: что, если и мне не придется всю жизнь оставаться невеждой?
Понемногу мир книг раскрылся для меня и стал источником восторга и волнений. Только тот, кто был так же, как я, погребен в своем невежестве, может понять, что такое просветление. Моя жизнь уже никогда не будет прежней.
Что же случилось с моим мудрым другом Карлом? Он окончил юридический факультет Гарвардского университета и стал адвокатом по гражданским правам. И по-прежнему заботился о тех, кому в жизни повезло меньше. Еще через несколько лет Карл стал членом городского совета Детройта. А затем, в 1978 году, в возрасте сорока четырех лет, был избран подавляющим большинством голосов в Сенат Соединенных Штатов от штата Мичиган. Он проработал на этом посту тридцать шесть лет – шесть сроков.
В 2007 году Карл Левин – подросток, много лет назад проявивший ко мне доброту, согласился написать предисловие к моей первой опубликованной книге Presidents Were Teenagers Too.
Бенни Вассерман
Трудности перевода
Благодарность может изменить день и даже жизнь. Ваша готовность выразить ее словами – это все, что необходимо.
Когда я только приехала в Японию в качестве преподавателя английского языка, то часто покупала интересные маленькие сувениры, чтобы отправить их домой родным и друзьям. Однажды я в очередной раз выходила из почтового отделения, как вдруг меня остановила женщина средних лет. Поверх блузки на ней был надет фартук, а голову венчал солнцезащитный козырек – типичный наряд домохозяйки. Женщина протянула мне какие-то бумаги, и я машинально взяла их.
– Я что-то забыла? – спросила я.
Возможно, я обронила письмо или открытку. Однако женщина протягивала мне марки.
В тот день я не покупала марок. Должно быть, произошла ошибка.
– Они не мои, – попыталась сказать я со своим слабым японским. – Я их не покупала.
– Они для вас.
Я держала марки в руках, растерянная и сбитая с толку. Возможно, все дело в неправильном переводе. Может, она нашла их и хочет, чтобы я их сдала? Что происходит?
Думаю, паника отразилась на моем лице, потому что к нам подошла другая женщина. Она была еще ниже ростом, чем первая, ее глаза за стеклами очков улыбались.
– Она говорит, это для вас, – произнесла женщина на ломаном английском. – Она дает их вам.
Я уставилась на пачку марок.
– Подарок, – объяснила моя переводчица. – Она говорит, подарок.
– Подарок, – повторила первая женщина по-японски. Вид у нее был озабоченный, но довольный.
Я поблагодарила ее на английском и японском языках. Сказала, что наклею марки на открытки для моего дедушки. Женщина улыбнулась в ответ, переводчица кивнула и ушла.
Я поехала домой на велосипеде с затуманенной головой, пытаясь снова прокрутить в голове весь разговор. Дома я села на пол и уставилась на марки. Три тысячи иен – более чем тридцать долларов. Подарок от совершенно незнакомого человека.
Почти год я клеила эти марки на каждую поздравительную открытку, каждое письмо, каждое послание домой. Моему дедушке, моим родителям, брату и сестре. Все они отправлялись без промедления, потому что у меня в кухонном ящике лежала маленькая пачка марок, ждущих своего часа.
Откуда та женщина знала, что они мне нужны? Может, ее ребенок тоже жил за границей и она хотела бы писать ему чаще? Или она однажды принимала у себя тоскующего по дому студента? Слышала ли она, как я запинаюсь в разговорах на почте, и попыталась избавить и сотрудников, и меня от будущих проблем?
А может, она просто решила, что кому-то, находящемуся так далеко от дома, больше всего нужна маленькая пачка марок, чтобы отправлять домой письма? Так или иначе, эта маленькая услуга позволила мне чувствовать себя менее одиноко в этом огромном мире.
Я ходила на почту еще сорок или пятьдесят раз, до самого отъезда, но больше никогда не видела добрую женщину. В тот день она дала мне больше, чем предполагала: она подарила мне ощущение дома.
Стефани Хантер
Под ледяным дождем
Доброта – это нежность. Доброта – это любовь, хотя, возможно, даже больше, чем любовь. Доброта – это доброжелательность. Доброта говорит: «Я хочу, чтобы ты был счастлив».
Мы направлялись в знаменитый на всю страну ресторан BlueOwl в историческом городке Киммсвик, штат Миссури, чтобы отпраздновать нашу шестидесятую годовщину. Обычно в День святого Валентина ресторан предлагает особенный ужин, пусть и несколько дороже. Мы решили, что вполне можем побаловать себя.
Прогнозы обещали ледяной дождь, но он должен был начаться только после полуночи. К тому времени мы уже были бы дома. Однако дождь полил гораздо раньше – мы как раз были на пути к ресторану.
Очень скоро вся улица перед рестораном была покрыта льдом. Парковка также заледенела, а перед каждым въездным пандусом образовалась огромная лужа. Я не могла заехать на парковку, однако понимала, что даже если я оставлю машину на улице, мы все равно не сможем дойти до ресторана по льду.