жалкой. – Как насчет квадрата двенадцать на двенадцать?
Он сразу же принялся за работу, и когда закончил, я стала обладательницей сада в четыре раза больше.
Всю зиму этот участок грязи на заднем дворе смотрел на меня. Я смотрела на него в ответ. В некоторые дни он казался огромным, как футбольное поле. Тем не менее я была вынуждена признать, что ряды черной грязи были по-своему красивы. Потом зима сменилась весной, и я почувствовала волнение при мысли о своем саде. Я знала, что мне нужны помидоры, перец и лук для приготовления сальсы, огурцы для засолки и фасоль для консервирования. Неважно, что я не знала, как все это делать. Чарльз посеял в моем сердце идею, и она росла, пуская корни. Впервые в жизни я почувствовала, что затея с садом может оказаться удачной.
В конце апреля Чарльз зашел проверить мой сад.
– Нам нужно перелопатить эту грязь, – сказал он. – Немного обработать почву. У меня есть человек – он приедет и сделает все как надо.
На следующее утро Чарльз явился с мешком удобрений и ходил, разбрасывая их по свежевскопанной грязи. Его тяжелые рабочие ботинки утопали в богатой черной почве. Интересно, как она будет ощущаться на моих босых ногах?
Через несколько дней Чарльз принес картошку. Мы высыпали ее на кухонный стол и порезали на небольшие кусочки. Чарльз показал, как разрезать каждый кусок так, чтобы в центре был «глаз». Так я узнала, откуда берется росток картофеля.
После этого Чарльз научил меня использовать бечевку, чтобы сделать ряды аккуратными и ровными.
К середине июня мой сад был засажен помидорами, перцем, арбузами, фасолью, картофелем, луком и кабачками. Стоило мне подумать, что самое трудное уже позади, как Чарльз задал мне следующий вопрос.
– Как ты собираешься его обрабатывать? – спросил он.
– Что вы имеете в виду? – Я была уверена, что мы уже сделали это.
– Я спрашиваю, что ты собираешься делать с сорняками? – пояснил Чарльз.
– О, это! Я просто попрошу своих детей выполоть их, – беспечно отмахнулась я.
Было видно, что Чарльз засомневался, но он все равно кивнул. Похоже, он откуда-то знал, как сложится мое лето и насколько я буду занята церковными мероприятиями, летними лагерями для детей и визитами к родственникам.
Время шло, и однажды, накануне двухнедельной миссионерской поездки, я вдруг поняла, что за всеми сборами и планированием я совсем забыла о своем саде. И выбежала, чтобы оценить ущерб.
Мое сердце сжалось. В саду царил беспорядок – там, где должны были быть овощи, буйно росли сорняки. Я почувствовала себя полной неудачницей, но ничего не могла с этим поделать. Оставалось надеяться, что Чарльз не увидит этого безобразия до того, как у меня появится возможность все исправить.
Две недели спустя мы вернулись. Я была уставшей, измученной, держала на руках сонного малыша, но все равно сразу же отправилась в свой сад. И вот что я увидела при свете луны.
Каждый ряд выглядел аккуратно, как c иголочки. Растения гордо стояли на своих местах, окруженные чистой землей. Нигде не было видно ни единого сорняка. И тут я начала плакать крупными слезами, оросившими арбузную грядку.
С того момента я поклялась уделять время своему саду, полоть и поливать его, собирать и сохранять его плоды, кормить ими свою семью и благословлять друзей.
И я больше не думала о нем как о «моем саде». Это был и остается сад Чарльза.
Дебра Мэйхью
Идеальный день
Гораздо больше, чем действия, о человеке говорит то, что он отдает.
Недавно я увидел на бампере одной машины наклейку «Не существует такой вещи, как маленькая доброта» и тут же вспомнил одну из любимых фраз коуча Джона Вудена: «Вы не можете прожить идеальный день, не сделав хоть что-то для человека, который никогда не сможет отплатить вам».
Что мне нравится в добрых поступках, так это то, что они всегда заразительны. Вот пример двух недавних дней, которые, благодаря добрым поступкам, стали более совершенными:
Мы с женой и взрослыми детьми, которые приехали к нам погостить из Сан-Франциско и Нью-Йорка, теснились за маленьким столиком местного ирландского паба. В этот момент парень и девушка, занимавшие большой стол в другом конце зала, жестами предложили нам поменяться с ними местами. Так мы и сделали – с большой благодарностью.
Я был настолько поглощен празднованием воссоединения нашей семьи, что дал им уйти, даже не угостив выпивкой. Зато «заплатил вперед», попросив официантку записать на мой счет два напитка для следующей пары.
Во время своей ежедневной пробежки – причем действительно ежедневной, поскольку с 3 июля 2003 года я каждый день пробегаю не менее трех миль – какая-то машина остановилась рядом со мной. Водитель опустил окно. Я думал, что он хочет узнать дорогу, а он вместо этого спросил, люблю ли я авокадо.
– Авокадо? – удивился я.
Водитель объяснил, что давно наблюдает, как я бегаю, и теперь хочет поблагодарить меня за то, что я его вдохновляю. После чего протянул мне красивый плод с наклейкой.
Дальше – больше.
Недавно я выступал в группе поддержки с докладом о моей книге «Вуден и я: жизненные уроки из моей двадцатилетней дружбы с легендарным тренером и гуманитарным деятелем, которые помогут сделать каждый ваш день шедевром». После этого одна женщина прислала мне по почте книгу Джона Вудена, которую она нашла на распродаже средств в местной библиотеке. К книге она приложила любезную записку: «Я подумала, что вам это понравится, если у вас еще нет копии».
Мне понравилось, и я снова «отдал долг вперед», отправив небольшой чек в библиотеку.
Кстати, о книгах и коуче Вудене: на одном из моих выступлений другой человек купил четыре экземпляра книги «Вуден и я» и, вместо того чтобы забрать их, попросил меня пожертвовать их от его имени нуждающейся молодежи.
Я пожертвовал восемь вместо четырех.
В парке, где я бегаю, каждую неделю проходит ярмарка фермеров. В один из дней я покупал там букет великолепных подсолнухов для моей любимой жены. Я дал продавщице двадцатидолларовую купюру, а она вернула мне пятнадцать. Однако мне показалось, что пять долларов – не совсем справедливая цена, и я протянул ей пятидолларовую купюру обратно. Продавщица выглядела смущенной. Я улыбнулся и сказал:
– Оставьте себе.
Она отрицательно покачала головой:
– Они стоят всего пять долларов.
– Да, но они такие красивые, что я хочу, чтобы вы оставили деньги себе, – объяснил я.
– Это слишком дорого, – настаивала она, пытаясь вернуть мне мои мне пять долларов.
– Хорошо, – наконец согласился я, но попросил пять купюр по доллару в качестве сдачи. Она так и сделала, и я протянул ей четыре из них.
Она улыбнулась, оставила один, а три вернула мне.
Я вернул ей два и попытался уйти, но она заставила вернуть еще один. А потом за мои скудные двухдолларовые чаевые она обняла меня.
Те подсолнухи давно уже потеряли свой цвет, а я вспоминаю о них и улыбаюсь.
У моего друга Скотта был похожий случай с чаевыми. Он добирался на шаттле от парковки до международного аэропорта Лос-Анджелеса. Когда его высадили у терминала, он понял, что самая мелкая купюра в его кошельке – двадцать долларов.
Скотт спросил водителя, может ли он дать сдачу, но тот ответил: «Не волнуйтесь, в следующий раз отдадите».
Попасть к этому же водителю в следующий раз, конечно, было маловероятно. Поэтому Скотт протянул свою двадцатидолларовую купюру. Водитель снова отказался.
Скотт настаивал. Водитель залез в карман, вынул пачку однодолларовых купюр – как оказалось, тринадцать – и вручил Скотту в качестве сдачи.
– Меня поразило, как упорно он настаивал на том, чтобы не брать чаевые, которые, по его мнению, были слишком большими, – сказал Скотт. – Без сомнения, он делал это искренне и с таким достоинством!
«Не существует такой вещи, как маленькая доброта» – вот мой девиз идеального дня.
Вуди Вудберн
Глава 8радость дарения
В жизни важен не сам факт того, что мы жили. Важно, как мы повлияли на жизни других людей.
Школьные ангелы
Если вы и правда благодарны, то что вам тогда делать? Вы должны делиться.
Накануне начала учебного года моя жена Одра попросила меня отправиться с ней за покупками. Первым делом мы приехали в канцелярский магазин. И стоило мне только шагнуть в открытую дверь, как голос внутри меня сказал: «Здесь есть тот, кто нуждается в твоей помощи». Подвергать сомнению информацию, полученную таким образом, я не привык и поэтому стал оглядываться по сторонам. Почему-то я был уверен, что речь идет об учителе. Оставалось только отыскать его.
В течение сорока пяти минут, пока Одра занималась покупками и вычеркивала ненужное из списка, я бродил среди стеллажей и потихоньку заглядывал в тележки других покупателей.
Я изо всех сил старался делать это незаметно, насколько это было возможно для человека весом 225 фунтов, имеющего телосложение бодибилдера, а также звание Мистера Флориды. Уверен, что окружающие считали меня сумасшедшим.
Ни в одной тележке я не видел ничего похожего на то, что мог бы, по моему мнению, положить туда учитель накануне начала учебного года. Однако ощущение, что кто-то остро нуждается в подмоге, не исчезало, а только усиливалось.
Наконец Одра покончила с покупками, и мы направились к кассе. Возможно, учитель ждет нас именно там.
Прямо перед нами в очереди стояла женщина, ее корзина была наполнена тетрадками, папками, мелками, маркерами, цветными карандашами, ножницами и линейками. «Вон оно!» – подумал я и спросил:
– Вы учитель?
– Да, так и есть.
Я обрадовался:
– Ну вот и отлично. Сегодня я оплачу все, что находится в вашей корзине.