м.
– Мы собирались доехать до Эйфелевой башни на поезде, но случайно вышли из метро на улицу, – ответила я.
– О, ничего страшного. Если хотите, я могу подсказать вам дорогу.
Мы с радостью приняли столь великодушное предложение, ожидая, что тот человек доведет нас до перекрестка и затем просто укажет путь. Не тут-то было.
– Вперед, нам туда, – скомандовал наш добровольный гид. Мы уже знали, что его зовут Фьерри.
Мы с мужем и дочерью переглянулись.
– Спасибо, – осторожно произнесла я, – но вы уверены, что у вас есть свободное время? Мы не отвлекаем вас от дел?
– О нет. У меня свободный день. Сегодня замечательный день, и я с радостью проведу для вас экскурсию по своему городу, – ответил Фьерри.
С этими словами он перешел дорогу, а мы следовали за ним по пятам, словно маленькие утята. Мы шли по улицам, мимо прелестных кафе и кондитерских. Запах выпечки был так прекрасен, что нам казалось, будто именно такие ароматы должны быть в раю.
Мы увидели церкви и потайные дворы, запрятанные так хитроумно и расположенные так далеко от туристических маршрутов, что, не будь с нами Фьерри, мы бы ни за что их не нашли. В одной из церквушек наш гид сказал:
– В этом месте похоронено куда больше королей и королев, чем в Нотр-Даме. Но Нотр-Дам является усыпальницей Наполеона, отсюда вся слава и деньги. Ну, и туристы тоже.
Всю дорогу наш неожиданно появившийся экскурсовод рассказывал историю Парижа. Погода была просто замечательная. Солнце светило ярко, небо было по-осеннему высоким и синим.
Фьерри провел с нами три часа, гуляя по Парижу. Мы узнали, что он женат, а две его дочери учатся в старшей школе и университете. Сам Фьерри, как оказалось, был бизнесменом и – писателем.
Когда мы добрались наконец до башни, он сказал:
– Что ж, пришло время прощаться. Я надеюсь, что вы вернетесь в наш город, когда у вас будет больше времени. В Париже есть столько мест, которые стоит увидеть!
Мы от всей души поблагодарили Фьерри, но он лишь отмахнулся:
– Я рад, что смог помочь. Вселенная любит, когда люди совершают добрые поступки.
Мы сделали совместную фотографию, обнялись и расцеловались, после чего Фьерри исчез в круговороте парижских улиц.
Тогда я была уверена: такое может произойти лишь раз в жизни, но, как оказалось, была не права.
В мае мы полетели в Халифакс, чтобы увидеться с матерью моего мужа, умирающей от рака. Мы хотели, чтобы наши девочки смогли увидеться с бабушкой в последний раз.
Моя старшая дочь Сара за две недели до перелета перенесла операцию на голени. Она не могла поднимать тяжелые вещи и передвигалась с помощью костылей.
Я забронировала для Сары кресло с дополнительным местом для ног, чтобы в самолете она могла держать свой гипс в приподнятом состоянии. По дороге в Халифакс мы все сидели достаточно близко друг к другу, и это позволяло мне помогать Саре с костылями. Обратный путь оказался не таким легким.
Сара сидела в передней части самолета, в бизнес-классе. Остальные члены семьи, включая меня, – в хвосте, зажатые на узких креслах. Я поднялась на борт раньше других, сопровождая Сару. Когда она уселась, я попыталась уложить костыли в верхний отсек для ручной клади, но они оказались слишком длинными.
– Так, позвольте мне вам помочь, – сказал какой-то темнокожий мужчина. – Вот там есть немного больше свободного места.
Он забрал у меня из рук костыли и легко уместил их в багажный отсек.
– Что ж, дорогая, – повернулась я к Саре. – Теперь все должно быть в порядке. Я вернусь, чтобы проведать тебя, как только мы наберем высоту.
– Где вы сидите? – спросил добрый пассажир.
Я неопределенно махнула рукой в сторону хвоста самолета.
– А какой у вас номер места?
– 56В.
Интересно, зачем ему эта информация?
Мужчина с улыбкой поднялся и забрал с полки свой чемоданчик.
– Хорошо. Я пойду на ваше место, а вы займете мое, чтобы вам было сподручнее помогать вашей девочке.
Я пыталась отказаться, ведь тот человек заплатил за свое чудесное, просторное место, но он даже не стал слушать мои возражения.
– Прошу вас, я настаиваю. Рад быть полезным.
Я растерянно смотрела, как он удаляется вглубь самолета, чтобы занять кресло рядом с моим мужем. Как же нам могло так повезти, что мы встретили второго доброго незнакомца!
Однако этим тоже все не закончилось.
Как только мы приземлились в Монреале, нам сообщили, что наш рейс в Ванкувер задерживается на час. В течение всего полета мой муж общался с добрым незнакомцем. Оказалось, что тот был бизнесменом, проживающим в северной части Ванкувера, и что после пересадки мы снова полетим в одном самолете.
– Кажется, мы застряли тут на какое-то время, – сказал наш новый знакомый. – Если желаете составить мне компанию, я почту за честь пригласить вас в Air Canada холл.
Никто из нас никогда не бывал в этом месте.
– Вы уверены, что так можно делать? – не поверила я.
Он ответил:
– Пожалуйста, не беспокойтесь. Все в порядке.
Новый знакомый проводил нас до холла и, несмотря на то что мы были белокожими, сказал хостес: «Это моя семья».
Так два совершенно разных человека, два незнакомца с двух разных континентов, возродили мою веру в человеческую доброту.
Лесли Уибберли
Ничего необычного
Доброта радует сердца тех, кто держит свой путь рядом с нами.
Все произошло в 1990 году. Я только что окончила колледж.
Мой выпускной не был похож на те, где все рисуют друг другу постеры и открытки, а зал полон улыбок, радости и надежд на светлое будущее. Летающих шапочек-конфедераток тоже не было. Вернее, все это было, но не для меня.
Помню, как за две недели до выпускного я рыдала в офисе секретаря нашего факультета. У меня был нервный срыв, и я все продолжала повторять, что не собираюсь быть преподавателем. Я просто хочу получить диплом и навсегда покончить с учебой.
Иногда я думаю, что, если бы секретарь знал, насколько сильно я на самом деле не хочу быть педагогом, он бы не стал так усердно отговаривать меня. Все-таки до выпуска оставались считаные недели, а позади было целых четыре года учебы. Но я стояла на своем.
Итак, все финансовые вопросы были наконец улажены, а документы подписаны. У меня при себе не было ничего, кроме пары сотен долларов, старого Dodge Omni и еще парочки не самых дорогих вещей. Я сняла комнату через знакомых своего друга, организовала себе спальное место на полу, а одежду сложила в синий картонный комод.
Очень скоро я обнаружила, что образование в области английского языка не было востребовано на рынке труда. Я мониторила рекламные объявления, отправляла свое резюме, но на собеседования меня приглашали редко, и большинство из них заканчивались словами «Ваш уровень выше требуемого» либо «Мы ищем человека с опытом».
Мои сбережения стремительно таяли, хотя я не тратила деньги ни на что, кроме аренды жилья, бензина для автомобиля и вещей первой необходимости. К декабрю я дошла до точки а. После того, как я оплатила аренду за последний месяц, на моем банковском счете остались последние семь долларов. Одновременно мои поиски работы вдруг увенчались успехом. Заглянув в сетевой книжный магазин, я вышла оттуда в должности сезонного работника.
Ох, знали бы вы, как я растягивала эти семь долларов на следующие несколько недель! Я питалась крекерами и тунцом, следила за тем, как опускается стрелка уровня топлива на моем маленьком Dodge, и ждала первую зарплату.
Примерно за неделю до Рождества, в серый и холодный день, я получила деньги. Первым делом мне нужно было заправить автомобиль, а все, что осталось, – положить на банковский счет. Я выехала с парковки и свернула на объездную дорогу, огибающую торговый комплекс. И именно здесь, у первого же стоп-знака, бензин в моей машине полностью иссяк.
Не знаю, сколько именно раздраженных водителей объехали меня в тот момент. Уверена, что их было немало. Рождество приближалось, и многие спешили в магазины за подарками. И только я в полной растерянности сидела в машине и вытирала ползущие по щекам слезы. В атмосфере праздника, который принято отмечать в уютном доме, в кругу семьи и друзей, я чувствовала себя абсолютно потерянной и одинокой.
Вдруг в окно моего автомобиля кто-то постучал.
– Вы в порядке? – спросила хорошо одетая женщина. – Могу я вам чем-то помочь? Я не собиралась останавливаться, но заметила, что вы, кажется, плакали?
Я не очень хорошо помню, что именно произошло дальше. Каким-то образом нам удалось отогнать мою машину обратно на парковку. Женщина пригласила меня в свой фургон и подбросила до ближайшей заправки. Всю дорогу она выслушивала мои рассказы о надеждах, заботах, чувствах и переживаниях. Все-таки это были мои первые праздники, которые я проводила одна вдали от дома. Незнакомка наполнила канистру топливом, заплатила за него, а затем отвезла меня обратно к моей машине.
Женщина отказалась принимать мою благодарность. Она улыбнулась и сказала:
– Когда представится такая возможность, помоги тому, кто в этом нуждается.
И я пыталась. Я пыталась жить с широко раскрытыми глазами, чтобы не пропустить чьи-то слезы и мольбы о помощи. Не могу сказать, что я совершила нечто из ряда вон выходящее. Но ведь та женщина тоже не считала, что сделала для меня что-то необычное. Всего лишь протянула мне руку в день, когда я нуждалась в этом больше всего на свете.
Лоретта Тшеттер
Нью-Йорк и обратно
11 сентября – один из худших дней, что нам пришлось пережить, но он пробудил в нас многое. Это событие объединило нашу страну и напомнило о том, за что мы стоим и боремся.
Я был готов к своему первому дню в колледже. Я потратил много времени и сил на то, чтобы поступить, и теперь мне предстоял длинный путь из Бронкса, где я жил, в Лонг-Айленд.