В тот день мы обе усвоили важный урок. Нельзя судить людей за то, что они одеваются, выглядят и звучат не так, как вы.
Пригласили ли мы соседей на следующие посиделки? Даже не сомневайтесь. И все, конечно же, сразу заинтересовались ими. Жители нашей улочки очень быстро полюбили этих добродушных парней. Особенно они понравились мисс Суэйн, которая взяла на себя роль заботливой бабушки.
Элизабет Этуотер
Преступление в большом городе
Идеалами, освещавшими мой путь и сообщавшими мне смелость и мужество, были добро, красота и истина.
Я приехала в Южную Корею в командировку на год, чтобы занять позицию преподавателя. И уже с нетерпением предвкушала, как буду посещать древние дворцы и храмы в пригородах Сеула.
Помимо базовых знаний корейского языка у меня ничего не было, я испытывала трудности в обычном общении. Поэтому я написала на корейском адрес своего дома и взяла листок с собой, хотя и сомневалась, что кто-то вне нашего микрорайона вообще сможет отыскать тот дом, даже с адресом.
У дома, где я жила, не было номера. А вокруг – ни одного дорожного указателя или таблички с названием улицы. Даже местный рынок здесь все называли по-разному.
Впрочем, нет, официальный номер у моего дома все-таки был – 325, но при этом мы соседствовали со зданием номер 27. Судя по всему, у каждого дома был официальный номер, однако на фасаде это не указывалось и цифра присваивалась по году постройки.
Я почти уверена, что написанный арендодателем адрес звучал так: «Старое серое здание возле большого ивового дерева, выше по холму от рыночной площади». Спускаясь в метро, я только и думала о том, что если потеряюсь, то никогда уже не смогу вернуться.
Схема метрополитена выглядела пугающе, поскольку состояла из двенадцати разных линий, однако разобраться в ней оказалось на удивление просто. Каждая станция соответствовала цвету линии, на которой была расположена, а названия были написаны как на корейском, так и на английском. Голосовые объявления звучали четко, а в каждом вагоне находились экраны, на которых были написаны названия следующих станций на разных языках.
Мне пришлось ехать стоя, потому что все места были заняты. Я витала в облаках, размышляя о том, как буду искать нужную мне станцию и делать пересадку. Вдруг я почувствовала, что кто-то тянет меня за рюкзак. Предполагая, что я могла преградить кому-то дорогу, я слегка отодвинулась в сторону. И тут неожиданно, одним быстрым движением, кто-то сдернул рюкзак с моих плеч.
Я резко обернулась, пытаясь разглядеть в толпе вора. Поезд еще не останавливался, так что я была уверена, что преступник по-прежнему находится в вагоне. Я внимательно изучила людей за спиной, но не увидела ни у кого своего рюкзака. Не понимаю, как можно было скрыться в такой давке.
У меня началась паника. Я не беспокоилась о своем кошельке, но мои гид, карта и телефонная книга бесследно пропали. Я потерялась. Я даже не могла вспомнить название станции, на которой находился мой дом.
Между тем поезд начал снижать скорость, подъезжая к станции. И тут я увидела, что прямо напротив меня сидит пожилая женщина. Ее седые волосы были уложены в пучок… а на ее коленях лежал мой ранец.
На лице женщины не было никаких подозрительных эмоций, в мою сторону она даже не смотрела. Может быть, вор вытащил мои деньги и бросил сумку на колени старушки? Не могла же это сделать бабушка, которая всю поездку не двигалась с места!
Я попыталась забрать у нее свой ранец. Но стоило мне протянуть руку, как она схватилась за рюкзак и прижала его к себе.
Я окинула взглядом сидевших рядом людей – похоже, никого не заинтересовала сцена, разыгрывавшаяся прямо у них под носом. После нескольких неудачных попыток вернуть свою собственность я начала раздражаться. Почему никто вокруг не замечает, что меня ограбили?
Я не хотела устраивать скандал, поэтому всячески пыталась объясниться жестами. Однако старушка игнорировала мои просьбы вернуть рюкзак. Вместо этого она показала пальцем на мою спину, а потом медленно подняла рюкзак. И вдруг до меня дошло.
Она держала его, чтобы помочь. И, как я узнала позже, в Южной Корее считается нормальным помогать тем, кто вынужден стоять.
На следующей станции женщина средних лет зашла в вагон и взялась за поручень, а сидящая напротив нее пожилая дама предложила подержать ее сумку. Эти люди совершенно друг друга не знали и не обмолвились ни единым словом, но старушка выглядела очень счастливой, держа на коленях чужую сумку.
Когда поезд подъехал к главной станции в центре города, пожилая женщина аккуратно протянула мне рюкзак.
Примечательно, что я больше удивилась человеческой доброте, нежели тому, что меня могли ограбить. Все мои знакомые слышали о грабеже, ведь в большом городе это обычное дело. Однако поверить в то, что незнакомый человек помогет вам держать тяжелые сумки просто из добрых побуждений – практически невозможно. А жаль.
Мелисса Валкс
Дети цветов
Жизнь – это то, что с вами случается как раз тогда, когда вы строите другие планы.
Наш дом находился на углу 26-й улицы и Перл-стрит в Санта-Монике, Калифорния. Мы жили всего в двадцати шести блоках от Тихого океана, игровых площадок и аттракционов, а также одного из самых красивых пляжей штата. Мои родители водили нас с братом на пляж почти каждые выходные, но я не мог перестать думать о том, чтобы отправиться в путешествие до океана в одиночку.
Не поймите меня неправильно – я очень любил свою улицу. Но в моем сердце, как и в сердцах всех остальных мальчишек, зрели мечты о дальних горизонтах и новых приключениях. Проблема заключалась в том, что в представлении восьмилетнего ребенка разницы между двадцатью шестью блоками и сотнями миль просто не существовало. Самое дальнее расстояние, которое я когда-либо проходил в одиночку, составляло не более трех блоков, потому что именно по этому пути я ходил в начальную школу.
Однажды, сидя на тротуаре, я всмотрелся в горизонт. Голубые воды океана блестели вдали, словно волшебный мираж.
Всего каких-то двадцать шесть блоков? Да раз плюнуть!
Я поднялся и отправился в путь.
Взрослые в моей жизни по большей части зарекомендовали себя как добрые люди, которым можно доверять, хотя среди них иногда и скрывался какой-нибудь опасный чудак. Например, таким персонажем мог быть старик, который решил напугать меня и моего друга Дана, когда мы возвращались из школы. Мы в то время находились в постоянных поисках сокровищ, которые пригодились бы нам в домике на дереве, поэтому решили покопаться в мусорном баке на обочине дороги.
– Чего это вы, мальчики, там делаете? – закричал тот старик.
Мы замерли, оцепенев от ужаса.
– Эм… ничего, – пробормотал я, держась за крышку мусорного контейнера.
– Ничего, да? – взревел старик, прищурив один глаз. – Вы клей нюхаете, вот чего делаете!
Мы с Даном переглянулись, совершенно не понимая, о чем он говорит. Мы, конечно, иногда обмазывали руки ПВА, давали смеси высохнуть, а потом отдирали его по кусочкам и бегали за девочками, пугая их «отслаивающейся кожей». Но чтобы нюхать… Пока мы раздумывали над словами старика, он подбежал ближе и выдернул у меня из рук крышку бака, а затем издал такой страшный рев, что мы бросились наутек, сверкая пятками.
– Держитесь подальше от клея! – кричал он нам вслед. – От него у вас мозги сгниют!
Итак, я шел к пляжу в полном одиночестве, вспоминал тот момент и беспокоился о том, сколько же еще в мире таких ужасных людей, как тот старик.
Я прошел мимо начальной школы и оказался в незнакомом месте. Из окон дома напротив доносилась странная музыка. Я привык к ухоженным газонам соседей, но на этом участке росли целые кусты с самыми яркими и необычными цветами, которые я когда-либо видел. Растения перегибались через колючий забор, тянулись сквозь его щели. Люди за забором полностью соответствовали типажу, который мой отец называл «гребаными хиппи».
Гигантские подсолнухи возвышались над травой, все вокруг было усыпано фиолетовыми мексиканскими астрами. Калифорнийские маки, кенгуровые лапки, тунбергии и десятки других видов цветов сплетались друг с другом в один гигантский букет. На заборе красовались яркие рисунки мультяшных насекомых, изображения радуги и цветов, а также надписи «мир» и «любовь». Музыка играла очень громко, но при этом как будто успокаивала. Теперь я знаю, что это было звучание ситара, но тогда мне показалось, что я попал в сказку или прямиком в Диснейленд.
Один из хиппи читал, сидя на пороге дома, другой выдувал мыльные пузыри, и они, потанцевав вокруг цветов, лопались или улетали в небо. Еще один человек делился с девушкой, у которой в волосы были вплетены бутоны, «сигаретой», а неподалеку в тени сидел парень без рубашки и играл на гитаре. Трое молодых женщин в ярких летних платьях перешептывались и звонко смеялись.
Я был так сильно поражен увиденным, что совсем забыл, что они тоже могут меня увидеть. И очнулся только тогда, когда одна из трех ярких девушек воскликнула: «Ах! Посмотрите на этого милого мальчишку!»
Я обернулся, но позади меня никого не было.
– Да! Я о тебе! Иди сюда! – крикнула она.
Мои родители всегда предупреждали, что не стоит говорить с незнакомцами, поэтому я замешкался.
– Ути, да он же стеснительный, – засмеялась девушка. – Ну, не страшно! Мы сами к тебе подойдем!
И все они вышли ко мне на дорогу.
– Он такой миленький! – умилилась одна из хиппи, опустившись подле меня на колени и приобняв рукой. Две другие девушки тоже присели рядом и начали целовать и обнимать меня. Я стоял словно вкопанный, не в силах выбраться из капкана любви, объятий, струящихся волос и пьянящего парфюма. Мне были привычны ласки знакомых моих родителей, но сейчас меня атаковали невиданной мощности потоком любви и обожания. И мне это понравилось.