Теперь Джессика сама едет на машине в школу. И все же она «мамкает», если не может найти чистую вещь. «Мама» теперь означает: «Можно мне, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, взять твою шелковую блузку?»
– Мама?
Джессика выросла и редко стала приходить ко мне в комнату по утрам. И все же в ее голосе я слышу нотки уязвимости.
– Помочь тебе напечатать доклад? – спрашиваю я, живо выбираясь из постели ей на помощь, как делала всегда.
Она кивает, сжимая в руках стопку книг по истории. И вдруг начинает рыдать:
– Мне разонравился Джон. – Ее слова трудно разобрать среди всхлипов. – Он сердится на меня, и я не знаю почему, и он со мной не разговаривает, и…
Я обнимаю ее, веду на кухню. Я завариваю чай, вручаю ей коробку салфеток и жду, что она все мне расскажет. Мне хочется защитить своих детей от бед, которые несут в себе отношения. И в то же время я знаю, что она становится сильнее, изучая мальчишек, которые приходят в ее жизнь.
– Мама, что мне делать?
Слово «мама» – международное, как эсперанто: это азбука Морзе для передачи сообщений и пожеланий.
Это слово пронзает мое сердце, как стрела. Я хотела бы, чтобы проблема была проще: отыскать носок, погладить юбку, одолжить блузку и снова стать ее кумиром.
Меня утомляет уйма работы и недостаток времени. Я чувствую психологическое истощение из-за того, что несу ответственность за себя и моих дочерей. Я устала быть взрослой. Я разговариваю с друзьями, и они понимают меня. Я делюсь с братом, и он ищет решение моих проблем.
Тогда я набираю знакомый номер. Я звонила туда из колледжа, из моего трейлера в Алабаме, из дуплекса в Германии, из множества домов и квартир на Среднем Западе.
– Алло, – говорит голос, неуверенный, надтреснутый, многое повидавший голос.
– Мама? – говорю я.
– Милая, у тебя все хорошо? – спрашивает моя мама.
Почему-то именно это мне нужно было услышать.
Материнство – это викторина?
Мне часто казалось, что материнство похоже на викторину с вопросами для эрудитов. Большую часть времени мы путаемся в простых задачках, ощупью перемещаясь среди мелочей семейной жизни, никогда до конца не понимая, выигрываем мы или нет.
Я придумала свою собственную игру для мам. Правила просты – в начале у вас есть десять фишек, которые можно приумножить или потерять по ходу игры.
Готовы? Что ж, поехали…
Первый квадрат. Вы ждете первенца. Если вы смотрите на свою стремительно расплывающуюся талию и говорите: «Когда ребенок родится, я снова буду носить размер XS», вычтите у себя две фишки – за то, что принимаете желаемое за действительное.
Второй квадрат. Прошло два года, второй ребенок уже на подходе. Для того чтобы избежать соперничества между детьми, вы тщательно готовитесь к этому событию, уделяете первенцу много времени, дарите ему пупса, которого он сам может кормить, мыть и обнимать. Когда нового ребенка приносят домой, старший брат спокоен. Но одну фишку вы все равно теряете – собака ревнует.
Третий квадрат. Ваш старший сын только что заявил за обеденным столом, что завтра он будет играть дуб на детском утреннике и ему срочно нужен костюм. Если вы собираетесь мастерить оригинальный и новаторский наряд до трех часов ночи, вычтите три фишки за то, что высоко задираете планку. Однако если вы сунули ребенка в коричневый бумажный пакет с дырками для головы и рук и приклеили на скотч зеленые листья спереди и сзади, получите пять фишек. Вы только что дали нам всем перевести дух.
Четвертый квадрат. Детей теперь трое, и все они ходят в школу. Вы обнаружили, что «мама» – это такой личный водитель. По будням вы отвозите младшую на урок музыки, затем едете с мальчишками на бейсбол. Потом обратно за дочкой, затем развозите членов бейсбольной команды по их домам. Обедаете на лету, потому что кому-то нужно на репетицию хора к семи часам вечера. Теперь пора спать, и вы обнаруживаете у себя лишнего ребенка. Но вы не паникуете… это случается не в первый раз, и вскоре позвонит другая мама, не досчитавшаяся ребенка. Возьмите пять фишек за стойкость.
Пятый квадрат. Ангелочки, которых вы много лет с любовью укладывали в кроватки, теперь обращаются с вами так, будто вы растеряли все мозги. Они вас стыдятся. Случилось вот что: вы стали мамой подростков – странных существ, которые считают, что в них три метра росту, а шкура у них пуленепробиваемая. Если переживете этот период, сохранив рассудок, получите восемь фишек за героизм на передовой. Пока этого не случилось, помните, что в ваших руках есть универсальное оружие – ключи от машины!
Шестой квадрат. Вы понимаете, что ваш старший ребенок приехал из колледжа, когда видите кучу грязного белья посреди коридора. Если вы собираете одежду, чтобы рассортировать ее, постирать и высушить, как в старые добрые времена… сдайте три фишки – как вам не стыдно! Если вместо этого вы возьмете его за руку и покажете место, где всю его жизнь стояла стиральная машина, получите пять фишек. Самым важным вещам в колледже не научат.
Седьмой квадрат. Дети каким-то чудом выросли в ответственных взрослых. Вы случайно подслушиваете, как ваш теперь взрослый сын рассказывает своему первенцу на ночь те же сказки, что вы так давно рассказывали ему, и по вашим щекам тихо струятся слезы. Не отчаивайтесь – это драгоценный жизненный опыт, ради которого и затевалась вся игра.
Поздравляем. Вы дошли до финиша, и теперь пришла пора подсчитывать очки. Игра, в которую вы играли, называется «Материнство», и если у вас шарики не заехали за ролики – вы победили!
Введение в живопись
Я пошла на курс основ живописи общественного колледжа Мотлоу в штате Теннеси, когда мне было тридцать четыре и у меня было трое детей. Как-то раз наш преподаватель заявил, что проект, который мы делали на первом занятии, нужно будет включить в портфолио, необходимое для сдачи экзамена.
– Можно мне сделать другой проект? – спросила я с тревогой. – У меня старого больше нет.
Преподаватель спросил, что я с ним сделала. Немного смущаясь, я ответила:
– Моя мама повесила его себе на холодильник.
Письмо матери сыну-первокласснику
Дорогой Джордж,
Когда мы с твоим старшим братом и маленькой собачкой вели тебя сегодня в школу, ты даже не представлял, что я чувствовала. Накануне ты был в таком восторге, что десять раз сложил и снова вынул фломастеры и безопасные ножницы из своего рюкзачка.
Я буду скучать по неспешным утренним часам, когда мы махали твоему брату и сестре, уходившим в школу. Я устраивалась пить кофе и читать газету, а тебе отдавала комиксы, которые ты раскрашивал под «Улицу Сезам».
Ты – мой младший, и я уже кое-что знала к твоему появлению. Я знала, что бесконечные дни младенчества пролетят в мгновение ока. Не успела я моргнуть, как твой брат с сестрой ушли в школу так же стремительно, как и ты этим утром.
Мне повезло – я могла выбрать, работать мне или нет. К твоему появлению на свет меня перестала привлекать карьерная лестница и двойной доход. Мне было гораздо важнее топать по лужам с тобой в ярко-красных сапожках и «еще разок» перечитывать твою любимую книжку «Как лягушка с жабой подружились».
Ты не ходил в подготовительную школу, а я была совсем не Марией Монтессори. Надеюсь, это не помешает тебе достичь жизненного успеха. Ты выучил цифры, помогая мне пересчитывать банки из-под газировки, которые мы сдавали в магазин (обычно тебе удавалось уломать меня купить угощение на вырученные деньги).
Я не придерживалась метода Палмера, но ты научился писать свое имя мелом на тротуаре, большими буквами – ведь так выглядит солиднее. И ты понимаешь тонкости родного языка. Буквально на днях ты спросил, почему я зову тебя «милый», когда мы читаем сказки, и «дружок», когда ты помогаешь мне по дому. Кажется, ты остался доволен, когда я объяснила тебе разницу между ласковым и приятельским обращением.
Даже улыбаясь, ты почувствуешь теплую слезу на своей щеке…
Нужно признать, что теперь я по-другому вижу свои дни, пока ты в школе. Я думаю, что буду разбирать фотоальбомы и писать роман, который давно задумала. Когда лето подходило к концу и вы с братом и сестрой все чаще ссорились, я очень ждала этого дня.
А сегодня утром я отвела тебя по крутому холму к твоему классу, где на одной стене нарисован президент, а на другой – олененок Бемби. Ты нашел крючок для пальто со своим именем и подарил мне свое коронное, яростное, слишком крепкое объятие. В этот раз ты охотнее отпустил меня, чем я – тебя.
Может быть, однажды и ты поведешь в школу первоклассника с твоими широко посаженными глазами и внезапными улыбками. Когда ты повернешься у дверей, чтобы помахать на прощание, он будет слишком увлечен беседой с новым другом, чтобы тебя заметить. Даже улыбаясь, ты почувствуешь теплую слезу на своей щеке…
И тогда ты меня поймешь.
С любовью, мама
Рассказ мамы спортсмена
Стояла прохладная майская суббота. Я могла бы быть дома, выметать паутину из углов гостиной или читать хороший детектив, уютно устроившись на диване. Но вместо этого я сижу на холодной железной скамейке бейсбольного парка в Киркланде, Вашингтон. Ледяной ветер задувает под мою плотную зимнюю куртку. Я дышу себе на руки, жалея, что не захватила шерстяные варежки.
– Миссис Бодмер?
Это подошел тренер моего сына. Мэтью обожает его. Сын даже перестал пить газировку, чтобы поразить его своей прекрасной физической формой.
– Сегодня я поставлю вашего сына правы