Вы спросите тогда: зачем я рассказал об этом Веронике? На что я отвечу: сам не знаю.
Моя девушка Вероника была, без сомнения, очень симпатичной. Стройная и высокая брюнетка, подстриженная под «унисекс», гордо вышагивающая по жизни. Однако не ее очаровательная внешность меня привлекла.
Я родился и вырос в Тисли – городке дровосеков, на жалком кусочке земли, и этот страшный секрет я должен был унести с собой в могилу.
Она была из состоятельной семьи. В шкафу висели наряды от «Диор», а в сумочке лежала кредитка с неограниченным лимитом средств. Однако и не деньги меня привлекли.
В Веронике меня привлек острый ум. О да! Она была очень умной, круглой отличницей, президентом курса и ярой защитницей окружающей среды. Иногда она употребляла слова, от одного звучания которых я вздрагивал, даже не понимая их смысла.
В общем, я влюбился. Я был на седьмом небе. Правда, узнав ее получше, я спустился на «шестое» небо. Внутри нее скрывалась другая, напряженная, сжатая в пружину, тревожная и иногда даже грубоватая Вероника. Рассерженная, она могла посмотреть на тебя так, что становилось не по себе.
И все равно мне нравилось быть с ней рядом. Часто я сидел с ней в библиотеке, смотрел, как она читает не просто серьезную, а невероятно серьезную литературу: Уайтхед, Камю, Сартр, в конце концов.
За время, проведенное с ней, я, видимо, настолько проникся либеральными настроениями, что рассказал ей о Тисли.
– Что? – нахмурилась она в ответ. – Ты шутишь!
– Боюсь, не шучу, – вздохнул я.
– Тисли… звучит как какое-то древнее растение или название африканского племени.
Было очевидно, что понимания у нее искать не стоит. Когда я рассказывал про жевательный табак, популярный в том числе среди женщин и белобрысых детей, она с насмешкой изогнула брови. Когда она услышала про моих знакомых, бросивших школу, чтобы участвовать в гонках на грузовиках, лицо ее сморщилось от отвращения.
– Ты столько времени водил меня за нос, – сказала она. – Я-то думала, ты умнее.
– Все не так плохо, – попытался оправдаться я.
– Ну, звучит ужасно. Я поеду с тобой в Тисли на выходные: хочу сама это увидеть.
«Не делай этого!» – говорили мне знаки. Но можно подумать, я их слушал…
– Ты уверена? – спросил я. – В смысле, городок – самая настоящая «средняя» Америка.
– Конечно, уверена. Будет интересно посмотреть, как живет другая часть общества.
Остановить ее было невозможно. Так или иначе, мне предстояло опровергнуть слова Томаса Вулфа и вернуться домой[12]. Особенно когда кто-то поднес нож к твоему горлу.
Это была долгая поездка по пыльной дороге. Вероника все время была недовольна. Мама встретила нас в своем любимом цветастом платье, свободном и подвязанном передником. Она чмокнула меня в щеку, потом отошла на шаг назад, чтобы как следует меня рассмотреть.
– Ты сегодня так вкусно пахнешь, – сделал я ей комплимент.
– То есть в остальные дни не очень? – поинтересовалась она.
– Нет, просто хороший запах. Ждешь кого-то на свидание?
– Дурачок, – смутилась она.
Вероника легонько пнула меня.
– Ох, мам, прости, это Вероника, – представил я.
Мама рассмотрела и ее, поджав губы:
– Боже милостивый, да она просто конфетка! Только парни совершенно без зубов могут отказаться от такой.
– Мам, завязывай такое говорить, – смутился я.
Мы прошли на кухню, где мама готовила ужин. На всех конфорках что-то кипело и скворчало, тикал таймер над плитой, а кухонный стол был уставлен всевозможными блюдами.
Веронику, однако, это не впечатлило. На лице у нее было написано: в этом доме живет стопроцентное «белое отребье», и наверняка в их генеалогическом древе найдется парочка браков между двоюродными родственниками.
Гостиная родителей была декорирована в стиле «свалка». Здесь был и камин, и журнальный столик с веером журналов об охоте и рыбалке, над камином красовалась голова оленя. Папа дремал в кресле перед телевизором, и разбудить его можно было разве что из пушки.
– Арнольд, вставай давай! – громко призвала мама. – У нас гости.
– А я и не сплю, – пробурчал он, доставая из кармана вставную челюсть.
На папе был наряд для семейного ужина. Ну и для работы тоже: синяя рубашка с почти прозрачными локтями, штаны-вездеходы и громоздкие черные ботинки. Собственно, в этом наряде он мог пойти куда угодно.
Я отправился на кухню. За время моего отсутствия Вероника разговорилась с отцом.
– А где вы работаете? – спрашивала она.
– Я лесоруб.
«Вот и все, – решил я. – Начинается». Внутри все медленно начало опускаться вниз.
– Лесоруб… – повторила Вероника. – Самый настоящий?
– Ничего особенного, – пожал плечами отец. – Не такая уж и интересная работа.
Тут из кухни вышла мама с вилкой в руке.
– Не верь ему, дорогуша. Он просто обожает рубить деревья. Если его не останавливать, он их до последнего все вырубит.
Улыбка, появившаяся на лице Вероники, была словно нож мне в сердце.
– Неужели до самого последнего деревца?
– О, я обожаю запах опилок, – признался отец. – Ну и кто-то должен успеть это сделать, пока защитнички природы не накроют все медным тазом.
Это была последняя капля. Не произнеся больше ни слова, Вероника вскочила и направилась к двери.
– Подожди! – закричал я, но было поздно.
Она села в мою машину и уехала, оставив за собой только облако пыли.
Я горевал очень долго. Минут пять. Потом взял бутылку пива и сел перед телевизором. Отец смотрел чемпионат по реслингу. Какой-то парень в костюме змеи как раз запрыгивал на плечи второму. Я откинулся на диване и улыбнулся: я знал, что вернулся домой.
Когда меньше всего этого ждешь
Случайностей не существует – все на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвестие.
Есть такое выражение: «Хорошее случается, когда меньше всего его ждешь». Я в это не верю. Особенно в Лос-Анджелесе. За десять лет в этом городе я часто ходила на свидания, но вспомнить особенно нечего.
После очередной серии свиданий, в том числе с парнем, который сообщил, что нюхает кокаин («редко, раз в квартал»), и другим, который уже начал чувствовать себя лучше после разрыва с девушкой («хотя я думаю, у нас еще есть шанс»), и еще одним, который флиртовал со всеми, кроме меня, на вечеринке, куда, собственно, пригласила его я («Было весело!» – сказал он; конечно, ведь я, можно сказать, устроила ему вечер спиддейтинга), я решила: «Все, хватит!» Кстати, все эти свидания произошли в течение недели. Не скажу, что для Лос-Анджелеса это было из ряда вон. Мне просто надоело ставить на количество, а не на качество. Я выросла на Среднем Западе и никак не могла понять: куда подевались настоящие мужчины? До переезда в Лос-Анджелес у меня был потрясающий бойфренд, и я уже начинала подозревать, что вся эта череда придурков – месть за то, что десять лет назад я разбила ему сердце.
Еще говорят, что надежнее всего знакомиться через общих друзей. Знаете что? Это снова ложь: с теми тремя, о которых я рассказала, меня как раз познакомили друзья.
Последнее свидание, точнее вечер свиданий, который устроил себе мой спутник, случилось на Пасху. Кстати, дело было в церкви, на пасхальном обеде. Ничто в его поведении не напоминало о христианстве. В прошлом году я уже пробовала не ходить на свидания во время поста[13] и теперь размышляла на тему, почему не сделала то же самое и в этот раз.
Вечером на Пасху мои друзья-«нехристиане» встречались в кафе. Собственно, как и каждое воскресенье. После событий дня находиться в компании – последнее, чего мне хотелось. Но поскольку я уже нарядилась и пойти больше было некуда, я все же решилась.
Подъехав к ресторану, я еще час просидела в машине, обсуждая с подругой, стоит ли все-таки туда идти. В тот момент я чувствовала себя более комфортно, рассказывая о своем неудачном свидании и причинах, почему не хочу находиться в толпе.
– Я завязала со свиданиями, – сказала я Кортни. – Это так тяжело. Лучше сосредоточусь на своей книге.
– Может, и так, – согласилась она. – Но писательство – тоже нелегкий труд, а его ты бросать не собираешься.
«Она права», – подумала я.
– Просто забудь про этих неудачников, – продолжила Кортни, – выкинь из головы. Ты же знаешь: все происходит не случайно. К тому же где-то тебя ждет парень, который не флиртует со всем, что движется, не страдает по своей бывшей и не нюхает кокаин ежеквартально.
Я рассмеялась. Конечно, она была права.
Поэтому я решила пойти в ресторан. Неожиданно я поняла, что свое водительское удостоверение оставила на стойке в аптеке, а она закрывалась через полчаса. Пришлось ехать туда, потом обратно в ресторан, по пути сомневаясь, что вообще стоит возвращаться: я уже опоздала больше чем на час.
На парковке я столкнулась с Тайлером, с которым была знакома уже шесть лет. Когда-то даже была в него влюблена. Он предложил сходить куда-нибудь. И хотя предложение было заманчивым, мои друзья ждали меня, да и мне уже не терпелось их увидеть. Пришлось отказать Тайлеру. Я даже удивилась сама себе и мысленно поблагодарила Бога за смелость.
Уже почти у самого зала я столкнулась с Полом. Мы встретились пару лет назад, причем понравились друг другу с первого взгляда. Но на тот момент мы оба были несвободны, поэтому договорились быть просто друзьями. И, как это обычно бывает, больше не виделись. И вот он один в ресторане. Мы поговорили, и он пообещал обязательно найти меня позже. На том и порешили.
Я еще раз поблагодарила Бога за достоинство, с которым держалась, и наконец добралась до столика друзей. Пока мы болтали, к нам подсела пара – парень с девушкой, – с которой я не была знакома. Парня звали Дэвид, и он сел рядом. Мы быстро разговорились и болтали, болтали, болтали… Хватило нескольких минут, чтобы он мне понравился. Он был таким нормальным: ни с кем не флиртовал, не рассказывал о бывшей девушке, не упоминал кокаин. Я уже забыла, когда встречала кого-то, с кем у меня было так много общего.