Мы быстро сели в машину, помахали родителям, радостно улыбавшимся нам вслед.
Пол не сказал, в какой ресторан мы едем, но, если честно, мне было все равно. Просто находиться рядом с ним было достаточно.
Мы припарковались в Чайна-тауне, у ресторана «Генерал Ли». Подходя к дверям по бамбуковой дорожке, я все еще не могла поверить, что Пол действительно приехал. За ужином я постоянно трогала его за руку, как бы удостоверяясь, что это не сон.
Закончив с основным блюдом, мы забрали у официанта два печенья с сюрпризом. Они лежали на тарелке с двумя ломтиками апельсина. Пока я доставала свое предсказание, Пол подливал мне чаю.
«Не делай ничего необдуманного», – сообщалось в предсказании. А что можно сделать необдуманного – обвенчаться?
– Ммм… у меня написано: «Не делай ничего необдуманного», – прочитала я, вникая в смысл предсказания. – Что, интересно, мы можем сделать необдуманного?
– Можем обвенчаться, – смущенно сказал Пол.
– Но как?.. Мы не можем… – В моей голове спутались все мысли. – Родители нас просто убьют. Папа уже арендовал загородный клуб для торжества, я купила платье, и подружки тоже, в церкви…
– Конечно, ты права, – перебил меня Пол. – И все равно, это было бы так захватывающе.
– Это было бы безумием, – сказала я.
Однако я слишком сильно любила Пола, а то, что он предлагал, действительно звучало волнующе.
– Интересно, где можно обвенчаться в субботу вечером? – спросила я, все еще прикидывая, как романтично было бы стать мужем и женой прямо сейчас.
– Знаешь, я читал в газете, что в Юме можно сдать кровь, а потом поехать в местечко Уинтер-Хейвен и там обвенчаться. Хотя ты права, это сумасшествие, – утвердительно закончил Пол.
– Да, сумасшествие… – повторила я, глядя Полу прямо в глаза.
– А мы сможем пожениться, если мне девятнадцать? – поинтересовалась я.
– Конечно! Заедем домой и возьмем свои свидетельства о рождении.
Чем больше мы говорили об этом, тем более волнующей казалась эта идея.
– И что будем делать? – спросила я наконец. – Поедем в театр или в Юму?
Пол улыбнулся и прошептал:
– В Юму.
И мы двинулись в путь. Оплатив счет, мы просто наперегонки бежали к машине. Как два влюбленных школьника! И эти люди собирались пожениться!
Дома я сказала отцу, что свидетельство о рождении у меня потребовали на входе в ночной клуб. Так что он сам вручил мне его, не проронив ни слова. Я чувствовала вину за то, что обманываю его, но я была молода и влюблена.
Пол захватил свидетельство в своей квартире, еще одолжил 50 долларов у соседа по комнате, и мы двинулись в Юму. Его сосед сказал, что мы совершаем очень важный шаг, и пожелал удачи.
Я была в эйфории, пока мы ехали по дороге со скоростью почти 80 миль в час. Свежий ночной воздух врывался в окно, а мы держались за руки. И вдруг меня осенило.
– Пол, я должна сказать родителям, куда отправилась. Если я не появлюсь дома к утру, они с ума сойдут от волнения.
В то время еще не было мобильников и электронной почты, поэтому пришлось останавливаться в городке Индио и отправлять телеграмму. Родителям Пола тоже.
«Мы поженились тчк любим вас сильно тчк салли пол тчк».
И снова мы поехали в Юму. Дорога заняла всю ночь, и мы один раз остановились на заправке. Машина Пола – «плимут фьюри» – потребляла невероятное количество бензина, а наши денежные запасы подходили к концу.
Наконец мы приехали в Юму. Было около шести утра воскресенья. Мы позавтракали в небольшом кафе, чтобы хватило денег на анализ крови. Я все еще была возбуждена, и есть не очень хотелось, но мой пехотинец проголодался.
Поликлиника открывалась в восемь утра, и мы были первыми в очереди. Получив результаты, мы отправились в часовню Лютес Гренья. И там, стоя перед священником, оба сказали «да». И глаза у обоих горели.
Не буду врать, встреча с родителями прошла не слишком приятно, но папа все понял, потому что сам в душе был романтиком. Мы отметили успешный возврат его залога в клубе, купив новую машину. Я продала свое платье лучшей подруге, а Пол отправился обратно на базу: уставший, счастливый и женатый. Пока я обустраивала маленькую квартирку к его возвращению: дом мы еще не могли себе позволить.
Прошло сорок пять лет, и, угадайте, куда мы идем праздновать? Даю подсказку: там очень красивая бамбуковая дорожка и отличные печенья с сюрпризом.
Рональд
Божественная радость – это лекарство. Каждый должен искупаться в ней.
Была полночь. Мы с Ричардом писали брачные обеты для предстоящей завтра церемонии. Помимо слов, которые произнесет раввин, мы хотели добавить что-то свое, о чувствах, любви и ожиданиях.
Наша свадьба была назначена на 18 июня. Мы с Ричардом приехали в синагогу, где должна была проходить церемония. Пейзаж был головокружительный. Здание синагоги располагалось на зеленом поле и было спроектировано японским архитектором. Оно было одновременно красивым и простым, чисто белого цвета внутри и снаружи.
На момент свадьбы Ричарду уже исполнилось пятьдесят один, а мне сорок три. Это было мое первое замужество. К алтарю я решила пойти под руку с будущим мужем. Именно так мы хотели начать совместную жизнь – рука об руку. Так мы видели себя со стороны, потому что были не просто любовниками, но друзьями.
Помню, как я улыбалась гостям, идя навстречу раввину. Здесь присутствовали только самые близкие нам люди. Они улыбались в ответ, понимая, насколько важен этот момент для меня и Ричарда. Мы так долго его ждали, и все должно быть идеально.
В руке я держала светло-оранжевую розу, подходящую под цвет декораций и подписи на наших приглашениях. Оранжевый всегда был моим любимым цветом, сколько себя помню. Розы, украшавшие зал, придавали атмосфере мягкость и нежность. А как они пахли!
Ричард позволил мне выбрать свадебную музыку. Помню, как ставила ему песню Барбры Стрейзанд «Starting Here, Starting Now», слова которой так точно описывали наши чувства в связи с предстоящей свадьбой. Приглашенный певец исполнял эту песню, пока мы шли к алтарю. Позже, при взгляде на наши фотографии, мне казалось, что мы оба светимся.
Мы много раз говорили с раввином о том, как пришли к этому решению. Это можно было сравнить с поисками иголки в стоге сена. Церемония должна была отражать наше уважение друг к другу и стремление к тому, что ждет нас впереди.
Когда все закончилось, гости потянулись поздравить нас. Каким-то образом моим сестрам удалось вырваться из толпы и протиснуться в зал, где должен был состояться торжественный ужин.
Они ахнули от восторга: здесь было еще больше роз, а на столах лежали персиковые скатерти и салфетки. Моя сестра Сьюзан подняла одну из салфеток и застыла.
– Линда, подойди скорей, – позвала она вторую сестру. – Посмотри: на салфетках написано «Эйлин и Рональд».
– Очень смешно, – ответила Линда, направляясь к Сьюзан. Однако выхватив салфетку из ее рук, она ахнула: – Скорей! Собирай все салфетки со столов!
И, пока мы с Ричардом продолжали принимать поздравления, сестры выбивались из сил, пытаясь устранить катастрофу.
Они сделали все, что могли, но пропустили пару столов. И, конечно же, по иронии судьбы, за эти столы сели друзья Ричарда. Они с ужасом смотрели на салфетки. Много лет спустя один из них признался, что подумал в тот момент, что за все годы дружбы так и не узнал, что настоящее имя Ричарда – Рональд.
До конца вечера, да и потом в медовый месяц, я пару раз не устояла, назвав своего мужа Рональдом.
Карусели
И все-таки есть что-то такое в свадебном платье, что делает его самым прекрасным из всех нарядов на свете.
Казалось, она стала выше и приобрела царственную осанку, стоя у трехстворчатого зеркала.
– Это то самое, – прошептала ее сестра-близнец, едва дыша.
Я кивнула, когда моя дочь медленно повернулась вокруг себя и улыбнулась. Это определенно было ТО платье. Мы нашли идеальную фату и туфли и покинули магазин свадебных нарядов, испытывая что-то вроде эйфории.
– Хорошо, что дальше? – спросила я.
– Платье для тебя, мам, – последовал ответ.
Мы находились в самом разгаре подготовки к свадьбе. Платья подружек невесты были выбраны, и теперь следовало решить, какие будут букеты и оформление цветами, свадебный торт, фотограф и музыка. Я лично вручила приглашения, и ответы на них уже пришли.
Затем, поскольку я откладывала это насколько могла, я начала подбирать себе платье и смогла найти одно бледно-розовое, которое моя дочь одобрила. Ее отец позаботился о новом смокинге. Он шутил, что чувствует себя словно ходячий банкомат: он только и занимался тем, что выписывал чеки или подписывал квитанции. Была суматоха, хотя мы как-то умудрялись получать удовольствие во время всех этих приготовлений.
За несколько недель до свадьбы Мэй мы возвращались домой из бакалейной лавки, когда на пороге сестра невесты поприветствовала нас словами: «Папа, мама, можно с вами поговорить?»
Я уставилась на нее, она держала за руку своего бойфренда, и тут я внезапно догадалась, чего они хотят. Пакет с молоком выскользнул из моих рук, оно растеклось по деревянному полу повсюду и даже залилось под холодильник.
– О, нет! – простонала я. – Не могу поверить.
– Не волнуйся, мамочка, мы тебе поможем, – сказала мне дочь, бросившись подбирать картонную упаковку, пытаясь сохранить остатки молока.
Мы все взяли бумажные полотенца, опустились на четвереньках и весь следующий час провели вместе, приводя в порядок пол. Затем сели, все вчетвером, глядя друг на друга.
Он смутился, неловко поежился и наконец признался в своей любви и преданности к нашей дочери.