– Веришь ли ты, что Он снова придет в канун Рождества в наш город?
– Нет, – отвечает он, печально качая головой, – не верю.
– Тогда почему ты приходишь сюда каждый год?
– Ах, – улыбается он, – что, если я окажусь единственным, кого здесь не будет, когда это случится?
Кажется, его вера невелика, правда? Однако это вера. Как сказано в Новом Завете, чтобы войти в Царствие Небесное, нам нужно иметь веры не больше, чем горчичное зерно. И порой, когда мы работаем с детьми с нарушениями, трудными подростками, с молодежью из группы риска; когда сталкиваемся с зависимыми от алкоголя, склонными к оскорблениям, депрессии и суициду партнерами, друзьями и клиентами… в такие минуты нам нужна небольшая частичка веры, что этот человек вернется к каменным развалинам в канун Рождества. Еще один только раз. И в этот следующий раз, возможно, я совершу прорыв.
Иногда нас зовут работать с людьми, в которых уже разочаровались другие. Возможно, мы тоже придем к выводу, что у них нет шанса на изменение или рост. Именно в такие моменты, если есть хоть малейший проблеск надежды, можно найти подход, добиться определенной пользы, спасти того, кого стоит спасать. Прошу тебя, вернись, друг мой, вернись еще один только раз.
Тебя окружает величие – используй его
Личная преданность общему делу – вот залог успеха спортивной команды, коммерческой компании, общества, цивилизации.
Многие люди могли бы стать олимпийскими чемпионами или чемпионами Америки, но они не пытались этого делать. По моим подсчетам, пять миллионов человек способны были обойти меня в прыжках с шестом в тот год, когда я победил. Не меньше пяти миллионов. Мужчины, которые были сильнее, выше и быстрее меня, но никогда не брали шеста в руки, не пробовали оторвать свои ноги от земли и перепрыгнуть через перекладину.
Нас повсюду окружает величие. Стать великим просто, потому что вам на помощь придут великие люди. На всех съездах, где мне приходилось бывать, меня поражало, что великие люди бизнеса делились своими идеями, методами и техниками с любым желающим. Я видел, как великий торговец рассказывал в деталях молодому торговцу, как он работает. Он ничего не утаивал. Схожая ситуация в мире спорта. Никогда не забуду то время, когда я пытался побить рекорд Корнелиуса «Голландца» Вармердама. Я прыгал в высоту на фут ниже его рекорда. Я позвонил ему и сказал:
– Голландец, могу я попросить о помощи? Похоже, я не поднимусь выше. Это мой предел.
Он сказал:
– Запросто, Боб. Приезжай, я расскажу тебе все, что знаю.
Я провел три дня с мастером, величайшим из прыгунов с шестом в мире. За три дня Голландец обучил меня всему, что он умел. Были вещи, какие я делал неправильно, и он меня поправлял. Короче говоря, я сразу стал прыгать на восемь дюймов выше. Великий человек поделился со мной тем, что имел. Я открыл, что герои и чемпионы спорта делают это, чтобы помочь нам тоже стать великими.
Джон Вуден, великий тренер баскетбольной команды Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, придерживался философии, что каждый день он должен помочь тому, кто не сможет ответить взаимностью. Таково было его обязательство.
Когда Джордж Аллен трудился в колледже над дипломом, где разбирал тонкости скаутинга и оборонительного футбола, он составил 30-страничный опрос и разослал знаменитым тренерам страны. 85 процентов дали ему исчерпывающие ответы.
Великие люди готовы делиться. Великие люди откроют вам свои секреты. Смотрите на них, звоните им, читайте их книги. Ступайте туда, где они бывают, будьте с ними рядом, говорите с ними. Быть великим просто, если тебя окружают великие люди.
Глава 7. Мудрость отовсюду
Эта жизнь – только тест. Будь это настоящая жизнь – ты получил бы инструкции, куда пойти и что делать!
Сати
В душе я до сих пор остаюсь маленьким ребенком, которого не волнует ничего другое, кроме прекрасных цветов радуги.
Вскоре после рождения брата четырехлетняя Сати стала упрашивать родителей оставить ее одну с новорожденным. Сперва они не соглашались, опасаясь, что она ревнует и может причинить ребенку вред. Однако Сати не выказывала признаков ревности. Она нежно обращалась с малышом, и ее просьбы оставить их наедине становились все настойчивей. Родители решили уступить.
В восторге Сати вошла в детскую комнату и закрыла дверь, но она чуть-чуть приоткрылась – достаточно, чтобы подсмотреть и подслушать. Родители увидели, как маленькая Сати подошла к братику, склонилась над ним и тихо сказала:
– Малыш, расскажи мне, какой он – Бог. Я начинаю забывать.
За одно сердцебиение
Не плоть и кровь, но сердце делает нас отцами и сыновьями.
Я поклялся, что никогда не буду играть в гольф. Игра эта – прямая противоположность всему, с чем я связан. У меня много хороших качеств, но терпение – не из них. Меня привлекает скорость – быстрые катера, быстрые машины, быстрый результат. За три десятилетия, что я помогаю людям повысить качество их жизни, мой посыл остается одним и тем же: вы можете измениться за одно сердцебиение. Как? Вы можете изменить историю. Изменив истории, которые вы рассказываете сами себе, вы поменяете смысл того, что с вами происходит.
Я рассказывал себе про гольф, что он – медленный и скучный. Но мои мальчики начали играть в него, а я хотел принимать участие в их жизни. Поэтому я взялся за гольф, хотя ненавидел его. Но потом я подумал: «Зачем тратить время, если не можешь получить удовольствие от игры?»
Я сфокусировался на том, что мне нравилось в этом спорте. Поля для гольфа расположены в красивейших уголках мира. Один приятель заметил, что я могу играть по своим правилам – только на лучших, самых живописных лунках. Вскоре я подумал: «Слушайте, а это не такой плохой вид спорта!»
Способность изменить свое отношение, «взять и переделать» свою историю – это и есть настоящий ключ к счастью. За что я признателен жизни, так это за мою прекрасную жену Сэйдж. Она приносит мне столько радости, сколько все остальные вместе взятые. И единственные люди, которых я люблю так же, как свою жену, – это мои дети и мои тесть и теща. Мои отец и мать умерли, поэтому родители Сэйдж стали мне матерью и отцом.
Когда я научился играть в гольф, я решил рассказать об этом папе. Всю жизнь он занимался заготовками древесины, и у него просто не было времени на равлечения наподобие гольфа. Но я взял его на игру, и вскоре он ее полюбил.
Однажды он сказал мне: «Тони, давай сыграем в гольф!» Он назвал поле для гольфа, которое находилось в двух-трех часах езды, и это было не лучшее поле. Рано утром мне надо было успеть на самолет до Лондона, но я видел, как ему хочется поиграть, а я любил его так сильно, что не мог подвести. И я согласился.
Способность изменить свое отношение, «взять и переделать» свою историю – это и есть настоящий ключ к счастью.
Поле оказалось в еще худшем состоянии, чем я предполагал. Когда мы собирались делать первый удар, три оленя выскочили из леса и остановились прямо перед нами. Они рассматривали нас, а мы их. Потом так же неожиданно олени скрылись, а мы пошли дальше.
По дороге к машине я вдруг подумал: «Никогда нельзя сказать, как долго ты будешь рядом с теми, кого ты любишь».
Я тотчас забыл про скверное поле, и мы с папой отлично провели время вместе. Когда приступили к последней лунке, он выпрыгнул из машины и сказал: «Я пойду первым». Он сделал два шага, затем повернулся и посмотрел на меня. Его глаза закатились, и он рухнул на землю, как большое, чисто срубленное дерево. Он упал на спину и ударился об землю головой. В этот момент все в моем мире изменилось.
Я не знал, что делать. Я не обучался оказанию первой помощи. Но я знал, что он умрет, если ничего не сделать. Мой мозг стал бешенно работать, и я вспомнил, что нужно очистить воздушные пути и оттянуть язык, чтобы он не задохнулся. Так я и сделал, но он не дышал. Я начал делать ему искусственное дыхание рот в рот, как в кино, но ничего не помогало. Он угасал, и цвет его лица менялся. Я кричал, звал на помощь, но рядом никого не было. Ужасные мысли проносились у меня в голове: «Если бы я не взял его играть в гольф, мы бы не оказались в этом захолустье! Я не могу позволить ему умереть у меня на руках, когда рядом нет его жены и дочери!»
Потом я неожиданно припомнил, как много лет назад видел передачу CNN, которую и не собирался смотреть. Там говорилось, что многих умирающих можно было бы спасти, если бы им делали массаж груди вместо искусственного дыхания рот в рот. В крови уже есть кислород, и интенсивный массаж груди заставит его поступать в мозг – именно мозг нужно сохранить живым. И я начал массаж груди, но тщетно. Прошло три или четыре минуты, но он не подавал признаков жизни.
Я начал сходить с ума, я сорвался и кричал: «Ты не можешь умереть! Не у меня на руках! Ты должен быть со своей семьей!» Я молился и давил ему грудь, делая это с невероятной силой. Вдруг он кашлянул. А потом появилось дыхание. Он все еще не мог открыть глаза и говорить. Я схватил его за руку и сказал: «Сожми мою руку, если понимаешь, что я говорю». Он сжал ее.
Наконец прибыла помощь, и мы отвезли отца в больницу. У него не нашли никакого повреждения мозга, врачи не могли сказать, что случилось и почему. Это было что-то вроде аритмии, вызвавшей остановку сердца. Оно перестало биться, а потом снова вернулось к жизни.