Я стараюсь честно излагать эти мысли. Когда это происходит, люди, с которых я «списывала» свою историю, радуются, что их прекрасные или трагичные переживания стали всеобщим достоянием. Я счастлива, что выражаю мысли и чаяния разных людей. Мне кажется, я делаю нужное и полезное дело.
Конечно, мне хотелось бы иметь семью и исправить ошибки, о которых больно вспоминать. Мне хотелось бы показать другому человеку, что я бесконечно и страстно его люблю. Я очень надеюсь, что у меня будут такие отношения. А пока их нет, я концентрируюсь на чужих историях. Как вы можете догадаться, меня привлекают судьбы неудачников, которым приходится несладко в этой жизни. Я хочу рассказывать о тех, у кого так мало надежды и кто жаждет перемен к лучшему. Вот о таких людях я пишу.
Оглядываясь на собственную жизнь и карьеру, я не стала бы утверждать, что у меня все сложилось плохо. Мое детство было довольно странным, но мне читали на ночь сказки. Мама помогла мне деньгами, чтобы я могла получить образование. У нее было столько моих сувениров университетской команды Южной Каролины, сколько может вместить небольшая квартира одинокой женщины. На полу у нее всегда лежала стопка журналов, в которых печатали мои эссе и статьи.
Я не слишком сентиментальна, но от рекламы продуктов компании Johnson’s Baby и особенно слогана «Мама, ты все сделала правильно» у меня на глазах выступают слезы. Тогда мне кажется, что моя жизнь прожита не зря и я не такой одинокий человек, каким себя считаю. Я не просто рассказываю истории других людей – я также пишу о своей матери. Вспоминая ее, я думаю: «Мама, ты все сделала правильно».
Нелли Дей
Что для меня означают «ограничения»
Жизнь сужается и расширяется в зависимости от нашей храбрости.
В выпускном классе я пришла на прием к школьному консультанту по вопросам профориентации и поступления в вузы. Я собиралась поступать в колледж. Консультант глубоко вздохнула и подняла свои очки на лоб.
– Ты уверена, что хочешь продолжать обучение в колледже? – спросила она. – С твоими ограничениями это может оказаться совсем не просто…
«Ограничениями» она называла мой диабет. Он не мешал мне учиться на «отлично», быть членом школьной команды по легкой атлетике и выступать в состязаниях по риторике на федеральном уровне. Но консультант по профориентации почему-то обратила внимание не на мои успехи, а на то, что у меня, как она выразилась, были «ограничения».
Ее вопрос застал меня врасплох.
– Ну… – промямлила я. Уверена ли я, что хочу продолжить образование? Да, конечно же, я только и мечтала о том, чтобы учиться в колледже! Но я не смогла убедить в этом консультанта. Мало того – у меня самой появились сомнения. В тот вечер, помогая матери складывать постиранное белье, я спросила ее: «Может, мне лучше пойти в муниципальный колледж, а там посмотреть, как все пойдет?»
Мать посмотрела на меня в полном замешательстве. В свое время она бросила учебу, чтобы заниматься семьей.
– Я тебя не понимаю, – переспросила мать. – Что значит – «посмотреть, как все пойдет»?
Я рассказала ей о встрече с консультантом. По мере моего рассказа лицо матери становилось все более сердитым. Она была на моей стороне и собиралась бороться за свою дочь.
Я поговорила с сотрудником колледжа, в который я хотела поступить. Все документы были в порядке, не хватало только выписки моих оценок из школы. Я пообещала, что на следующий день эту выписку отправят, и отнесла конверт с маркой своему консультанту по профориентации. Через две недели мне прислали из колледжа официальное письмо с отказом. Я позвонила сотруднице, с которой беседовала, и срывающимся голосом сказала: «Но вы же обещали!» Оказалось, колледж так и не получил выписку о моей успеваемости из школы.
Я позвонила в школу и потребовала объяснений. Вместе с матерью мы пришли к директору и провели в его приемной несколько часов. Я ничего не смогла доказать, но по хитрой улыбке консультанта по профориентации поняла, что именно она не отправила мои оценки в колледж, куда я мечтала поступить.
Я страшно злилась. У меня было два пути: сражаться за то, что я хочу делать в жизни, или сдаться, признав свои «ограничения». Я стала искать новый колледж. Благодаря моим спортивным данным и выступлениям за школьную команду по легкой атлетике, я получила стипендию на обучение в колледже Кабрини[32]. Там я успешно отучилась четыре года и начала специализироваться на вопросах социальной справедливости. Еще на первом курсе я перешла на помповую инсулинотерапию[33], что сделало мою жизнь диабетика гораздо проще.
На последнем курсе мы с другими студентами поехали в небольшой городок Дюран в Эквадоре для участия в волонтерской программе Rostro de Cristo («Лицо Христа»). В этом городе я провела неделю и никогда не забуду его прекрасных жителей. Мне понравилось абсолютно все – люди, еда и природа.
Однажды я сидела на бетонной площадке перед школой в Дюране, держа на каждом колене по ребенку. В этот момент я вспомнила школьного консультанта по профориентации и подумала, что она, даже не подозревая об этом, мне очень помогла. Ее слова и поступки заставили меня собраться с силами и добиться в жизни того, о чем я мечтала.
Один из детей по имени Хосе нащупал в моем кармане инсулиновую помпу и спросил, что это такое. На ломаном испанском я объяснила, что это лекарство от диабета. Хосе крепко меня обнял и потом каждый день обнимал меня, когда я приходила в школу.
После той волонтерской поездки я загорелась желанием помогать людям. Я окончила колледж в 2012 году с двумя красными дипломами и сертификатом преподавателя, вступила в Корпус Милосердия[34] и уехала работать в резервацию индейцев навахо в Аризоне. В течение года я учила детей и на полставки работала секретарем. Сейчас я учусь в аспирантуре в Филадельфии и преподаю в школе.
Я по-прежнему больна диабетом, и если не появится чудо-лекарство, то буду болеть до смерти. Несмотря на это, у меня в жизни нет никаких «ограничений». Я могу помогать людям и преподавать, и диабет этому не помеха. Моим самым серьезным «ограничением» была недостаточная вера в себя. Как только я от него избавилась, то поняла, что могу добиться всего, чего пожелаю.
Я работала в Эквадоре, в индейской резервации и в филадельфийской школе. Я знаю, что у меня нет никаких ограничений. Пока у меня в кармане лежит инсулиновая помпа, я могу все.
Джеми Тадржински
Никогда не поздно стать тем, кем ты мог бы стать
В самом центре страдания мы найдем вдохновение и то, что поможет нам выжить.
Это случилось летом, перед тем как я должна была начать магистратуру в соседнем городке. Я мечтала стать лицензированным психотерапевтом, и эта мечта начинала сбываться. Все шло так, как мне хотелось. Но в конце августа я узнала страшную новость: у меня в голове опухоль.
Женщина-нейрохирург пыталась сообщить мне об этом так, чтобы я испытала как можно меньше боли. Она взяла в руки пластиковую модель черепа и, показывая карандашом на глазные впадины и нос, произнесла: «У нас нет никакой возможности проникнуть в мозг. Через эти отверстия не получится… Мне очень жаль, но ваша опухоль растет, и ее нельзя оперировать».
Я вышла из кабинета и, не глядя на окружающих, прошла по коридорам огромной больницы. Было ощущение, что мое тело потеряло чувствительность. Я схватилась за поручень в лифте и постаралась перевести дыхание. Когда я увидела своего мужа на парковке перед зданием больницы, у меня внутри все болело.
– Они не будут ее вырезать! – сказала я мужу, упала в его объятия и разрыдалась. О том, чтобы стать психотерапевтом и помогать людям, можно было позабыть.
Я дождалась, пока мои дети вырастут и обзаведутся собственными семьями, и только после этого пошла учиться, чтобы получить диплом колледжа. К тому времени мне был уже пятьдесят один год. Я с детства мечтала стать психотерапевтом, но моим планам мешали то одни, то другие обстоятельства.
Меня исключили из школы за год до окончания, и я вышла замуж. Я выросла в сильно пьющей семье, и мне хотелось как можно скорее уехать из дома. Через полгода после замужества я забеременела. Еще через год муж бросил меня с новорожденным сыном, и моя жизнь пошла под откос. В восемнадцать лет я стала жертвой группового изнасилования. После этого я год жила на улице и принимала наркотики.
Потом мой брат покончил жизнь самоубийством. Еще через три года наложил на себя руки мой отец. У меня началось серьезное психическое расстройство, от которого я с Божьей помощью постепенно избавилась. Мой жизненный опыт привел меня к мысли помогать подросткам, попавшим в тяжелую ситуацию.
Я получила диплом о среднем образовании, когда мне было уже тридцать четыре года. Я начала ходить на курсы в местном колледже, но при этом работала на полную ставку и воспитывала троих детей, так что на учебу у меня не хватило сил и времени.
В сорок два года я вышла замуж за прекрасного человека. Мы уехали из Калифорнии и поселились в Монтане, с ее синим небом и прекрасными пейзажами. Летом мы ходили в походы, ловили на блесну рыбу, а зимой катались на лыжах. Впервые я была довольна своей жизнью.
На шестом году замужества я упала с лестницы и сломала шею. Прошло много времени, прежде чем я окончательно выздоровела, и я продолжала мечтать о том, что стану психотерапевтом. Мой муж поддерживал меня во всех начинаниях, и я села на студенческую скамью.
Через четыре года я получила диплом бакалавра по специальности «психология». Трое моих детей прилетели в Монтану на церемонию вручения диплома. Я вышла на сцену, чтобы получить диплом maxima cum laude – с самым высоким отличием. При этом я училась с людьми, которые были в два раза меня моложе, а в зале сидели мои взрослые дети. Тех минут я никогда не забуду.