В последующие несколько месяцев Тед поддерживал со мной связь и иногда приглашал меня пообедать с ним и его женой. К весне мы стали дружелюбными соседями. Время от времени он снова упоминал о своем сыне. Я отвечала что-то из вежливости, и так продолжалось до того дня, когда Тед показал мне фотографию своего сына.
– Уверена, что девушкам Сиэтла очень повезло, – пробормотала я, пытаясь скрыть непонятное волнение. Увы, именно теперь он, как назло, перестал говорить что-либо о своем сыне.
И вот однажды Тед позвонил мне с просьбой:
– Мой сын прилетает завтра, чтобы провести неделю на моем дне рождения, но у него поздний рейс, а я не могу водить после наступления темноты. Не могли бы вы встретить его в аэропорту?
Как я могла отказать такому милому человеку? Тем более что мне было очень любопытно познакомиться с сыном Теда.
На следующий вечер я поехала через весь город в аэропорт. Уже стемнело, когда я оставила машину на краткосрочной парковке. В аэропорту пахло кофе и сладкой выпечкой. Соблазнительно, но я была на задании. Стоя у стеклянных дверей, я мысленно ругала себя за то, что мне не пришло в голову взять с собой табличку с именем. Так делают в кино. И в этот момент ко мне подошел высокий мужчина с седыми висками. Он выглядел по меньшей мере на десять лет старше, чем на фотографии отца.
– Вы Жанетта? – спросил он.
– Да, а вас зовут… – Я замолчала на всякий случай, чтобы позволить ему закончить предложение.
– Меня зовут Кит. Я рад наконец-то познакомиться с вами.
«Наконец-то?» Неужели он так ждал этого? Что Тед рассказывал ему обо мне?
Всю дорогу Кит смотрел на меня с глупой улыбкой. Потом он выгрузил свой чемодан из машины, и мы вместе пошли по гравийной дорожке к двери дома его родителей.
Я заметила, что кто-то уже посадил луковицы весенних цветов, и из земли тут и там начали появляться желтые и фиолетовые бутоны. У крыльца стояло несколько саженцев в горшках, хотя ни один из них пока не подавал признаков жизни. Не успели мы постучать, как дверь с громким стуком распахнулась.
– Мы уже поужинали, – сказал Тед и потянулся к чемоданам. – Жанетта, почему бы тебе не сводить Кита в свой любимый ресторанчик?
Итак, я повезла Кита в любимую закусочную в стиле 1950-х годов.
В пятницу вечером здесь было многолюдно, но мы нашли свободный столик в дальнем углу зала. Мы оба заказали большие мясные салаты и фирменную вишневую газировку. Кроме того, я выбрала молочный коктейль с мятно-шоколадной крошкой, а Кит – французскую ваниль. Музыкальный автомат играл музыку 1950-х. Нас окружал ярко-красный декор и вещи тех времен.
Мы по очереди выбирали песни в маленьком музыкальном автомате, наша беседа текла легко. Мы узнавали почти все о жизни, прошлом и мечтах друг друга. Наконец я зевнула, и мы оба с удивлением обнаружили, что прошло уже больше пяти часов. Все столики вокруг нас были пусты. Мы ушли последними, и за нами закрыли двери.
Мы проводили вместе каждый вечер в течение следующих десяти дней, пока Кит не уехал домой. Спустя сотню электронных писем, телефонных звонков и несколько перелетов он сделал мне предложение.
Когда Кит объявил о наших планах, мой будущий свекор сказал:
– Почему вы так долго думали? Я понял, что вы должны быть вместе, когда в первый раз встретил ее!
Что и говорить, иногда божий промысел проявляется в череде не связанных между собой событий: сугроб, образовавшийся у машины после ночного снегопада, пятичасовая беседа за газировкой – и две разные жизни, предназначенные друг для друга.
Три знака
Не ищите любовь, позвольте ей найти вас. Вы не заставляете себя погружаться в любовь, вы просто в нее падаете.
Мои мысли метались. Что не так с этим парнем? Неужели он совсем не умеет поддерживать беседу? Или я случайно уронила волос в его тако?
Мы с Венди пригласили на ужин нашего друга Криса и его нового соседа по квартире. Дэвид, как мы узнали, был программистом, а также обладателем потрясающих голубых глаз и глубокого баритона. При этом он весь вечер почти не разговаривал и вообще выглядел бледным, словно увидел привидение.
– Что не так с Дэвидом? – спросила я Венди, когда они ушли. – Его неловкость немного отталкивает.
– Даже не знаю, – ответила она, завязала шнурки на кроссовках и помчалась дальше по делам. Венди не любила «женские разговорчики».
Через неделю Дэвид мне позвонил:
– В моем Ратгерском университете нам дали задание – написать эссе. Не поможешь мне с ним?
– Конечно! – тут же ответила я. Тут надо заметить, что я преподавала английский в школе. Да и просто не смогла устоять.
Час спустя я уже сидела в пустой холостяцкой квартире Дэвида, а он оживленно расспрашивал о моих учениках. Затем я узнала, что он глубоко верующий человек, играет на гитаре, любит Pink Floyd и Курта Воннегута и обожает океан.
Его эссе оказалось самым банальным из всех, которые я когда-либо читала. Я читала и чувствовала его взгляд. Изо всех сил стараясь не покраснеть, я дала ему несколько добрых советов и поднялась, чтобы уйти. Когда я застегивала молнию на куртке, он спросил:
– Ты бы не хотела посмотреть новый фильм Пачино в пятницу?
– Если честно, не очень. Но все равно спасибо, – ответила я.
Я все еще помнила наш неловкий ужин с тако. Кроме того, я всегда думала, что выйду замуж за коллегу: какого-нибудь темноглазого мужчину из Средиземноморья. Знаю, фантазии двадцатилетней… Однако уверенность Дэвида была непоколебимой, а улыбка – невозмутимой.
– Хорошо, – сказал он, – может быть, в другой раз.
Он проводил меня до машины, легко поспевая за моей быстрой походкой. Когда я повернула ключ зажигания, он наклонился к окну и заглянул мне прямо в глаза. Куда делся тот неловкий парень, с которым я ужинала несколько дней назад?
– Удачной недели, – сказал он.
– Да, – чопорно ответила я и нажала на газ.
Так вот в чем было дело: эссе оказалось лишь уловкой!
Дома я набросилась на Венди:
– Ты можешь в это поверить? Он притворился, что ему нужна помощь, чтобы пригласить меня на свидание!
– Может, я не должна тебе этого говорить, но он сказал Крису, а тот сказал мне, что твое появление стало для него знаком.
– Каким еще знаком?
Венди пожала плечами:
– Не знаю. Просто он расстался с какой-то девушкой… Энни, кажется. Он не хотел повторять ту же ошибку снова, поэтому попросил у Бога знамения.
– Ну я вовсе не собираюсь с ним встречаться, – заявила я, – он не в моем вкусе.
В течение месяца Дэвид устраивал вечеринки в боулинге, ужины с лазаньей и игровые вечера. Мы вели светские беседы, наслаждались общением с нашими общими друзьями, и все это время он ни разу не попытался нарушить негласную границу между нами.
Наступил День благодарения, и я отправилась в Вирджинию, чтоб навестить сестру Маргарет и ее семью. Именно это мне и было нужно – маленькая племянница и спокойный дом, чтобы отвлечься от одиночества и тоски. Но даже там мысли не покидали меня, мое любопытство росло. Что же это были за знаки? «Нет, не надо менять свое мнение о Дэвиде. Ты просто отчаянно пытаешься найти “того самого”. Потерпи…» – одергивала себя я.
И все же…
Откуда ты знаешь, что этого не должно быть? Почему бы не выяснить это?
Удивляясь самой себе, я вдруг опустилась на колени и помолилась – знаю, звучит чересчур драматично.
– Господи, – сказала я, – если ты хочешь, чтобы я встречалась с Дэвидом, пусть он снова пригласит меня на свидание.
Вернувшись в Нью-Джерси, я обнаружила на пороге дома завернутую в фольгу африканскую фиалку. На открытке было написано:
С возвращением. Надеюсь, у тебя была хорошая поездка.
Я позвонила ему, чтобы поблагодарить.
– Думаю, что еще услышу тебя, – сказала я, прежде чем попрощаться.
– Еще бы, – ответил он.
Даже за несколько миль я уловила знакомую ухмылку. Но на этот раз она меня не раздражала.
Неделю спустя я согласилась на первое свидание.
Сидя напротив Дэвида в пабе при свечах, я чувствовала странное умиротворение. Свидания с другими мужчинами всегда казались какими-то надуманными, а разговоры – натянутыми. Но этот парень был спокоен. Он не пытался произвести на меня впечатление – ему просто искренне было интересно слушать все, о чем я рассказываю.
У моей двери мы смотрели друг другу в глаза целую вечность, а потом… поцеловались. В тот момент я уже знала, что полюблю его. Находиться рядом с ним было словно вернуться домой после утомительного путешествия.
Я не собиралась спрашивать его о знаках до тех пор, пока мы не обручимся. Мне не хотелось, чтобы это знание повлияло на наши отношения. Однажды вечером, когда мы сидели на крыльце моего дома, он открыл свой дневник.
– За несколько месяцев до того, как мы встретились, я потратил много времени на молитвы и ведение дневника, – начал он, – я просил Бога указать мне подходящую девушку. Знаю, звучит нелепо, но, как известно, я временами бываю дураком.
Рассмеявшись, я ткнула его под ребра:
– Ты? Никогда!
– Вот что пришло мне в голову: первое – она пригласит меня на ужин.
– А ты самоуверенный парень!
– Что ж, но ты так и сделала. Отметь первый пункт.
– Второй знак – этот стих из Псалмов: «Радость в Господе – сила моя!» Я понятия не имел, что это значит, пока не вошел в твою дверь и не увидел каллиграфическую надпись на стене с точно таким же стихом.
– Так вот почему ты спросил, сделала это я или соседка Венди…
– Да. Это второй знак.
– А третий?
– Третий знак – это одна из моих любимых строчек. Сейчас мы видим сквозь стекло, в темноте; но потом встретимся лицом к лицу. Вы с Крисом говорили об унынии, и вдруг ты сказала, что это напоминает тебе 1-е послание к Коринфянам: