В один из дней друзья планировали собраться у меня дома – мы хотели взять пару уроков по нумерологии. Занятия должен был вести экстрасенс, о котором я узнала совсем недавно. Я с нетерпением ждала, когда рядом со мной окажутся мои добрые друзья, с которыми я смогу разделить счастливые моменты и забыть свои тревоги. Один из них привел с собой еще одну подругу, девушку по имени Шерри. Шерри была светлой и жизнерадостной душой. Впервые оказавшись в моей квартире, она сделала вот что: подошла ко мне, пока я готовила еду на кухне. Приобняла меня, улыбнулась с заговорщицким видом и спросила:
– А кто этот морячок в окне?
Меня чуть не хватил удар. Я точно правильно расслышала Шерри? Без сомнений. Она заявила, что отчетливо видит темноволосого бородатого мужчину в матросской фуражке на моей стеклянной дверце. Я едва не разрыдалась прямо на месте, но все же постаралась держать свои эмоции под контролем весь оставшийся вечер. На следующее утро я отменила визит к психиатру. И хотя я не могла объяснить появление этого образа на моей стеклянной дверце, его смысл стал мне предельно ясен. Мужчина из моих снов следовал за мной, заботясь о том, чтобы его образ оставался свежим в моей памяти.
Жизнь снова стала нормальной или, по крайней мере, казалась такой. Одна из моих подруг и коллег пыталась устроить мне свидание вслепую, хоть я и продолжала говорить «нет» на протяжении многих недель. Наконец я сдалась. Ларри, как мне сказали, недавно развелся и очень хотел со мной познакомиться. Муж моей подруги хорошо его знал и ручался за него.
Вскоре настал назначенный вечер. Открывая входную дверь, я совсем не была готова к тому, что увидела. Без сомнения, этот человек был воплощением Джонни. Вплоть до волос, бороды и телосложения – только без матросской фуражки!
Свидание вслепую продолжилось в ресторане морепродуктов, который выбрал Ларри. Усевшись в кресла, мы стали делиться друг с другом разными историями из своего детства. Оказалось, что Ларри хотел стать моряком и всегда носил матросскую фуражку, пока мама не отобрала ее у него в семь лет! Я в ответ призналась, что собиралась стать профессиональной танцовщицей, и хотя мне дали полную стипендию в танцевальной академии в Сан-Франциско, я не смогла туда поступить, так как моя семья переехала в другой штат.
Вернувшись домой, мы с Ларри продолжали говорить без остановки. Он упомянул подругу детства, часто приходившую к нему во снах, – маленькую белокурую девочку, которая всегда носила короткий красный костюм и вокруг которой витал запах старой обуви. Это навело меня на размышления, и я достала старый фотоальбом с детскими снимками. Ларри листал страницы, а потом резко остановился и сказал:
– Вот это очень похоже на девочку из моих снов – девочку в красном наряде.
Фотография была черно-белой, но он был прав: мой маленький коротенький наряд был действительно красного цвета! А поскольку в те годы мой отец владел магазином по ремонту обуви, запах старой обуви пропитал тогда всю мою жизнь. Ларри просто не мог знать об этом.
Мы говорили до тех пор, пока не услышали утреннее щебетание птиц. Нам обоим казалось, что мы знали друг друга раньше: может быть, в другой жизни. Возможно, так оно и было. Теперь я верила, что самые невероятные вещи на свете – реальны.
Восемь дней спустя Ларри встал на одно колено и сделал мне предложение. Вскоре после этого мы провели небольшую свадебную церемонию на острове Оркас около Сан-Хуана в штате Вашингтон. Кто-то из гостей сел за пианино и сыграл прекрасную гавайскую свадебную песню – ничего удивительного, ведь действие моего сна происходило на острове Оаху!
Мы с Ларри прожили в браке двадцать восемь лет, до самой его смерти. И я всегда чувствовала силу его любви – он любил меня так же сильно, как тот моряк в далеком сне.
Когда я отказалась от романтики
Первая романтика, первая любовь – нечто настолько особенное для всех нас, как эмоционально, так и физически, что оно затрагивает нашу жизнь и наполняет ее навсегда.
Смоего последнего настоящего свидания минуло пять лет. Период, последовавший после развода, научил меня быть осторожной. Поиски партнера в Интернете оставляли лишь ощущение пустоты, поэтому я почти отказалась от мысли найти когда-нибудь мужчину своей жизни. Может быть, мне и правда будет лучше одной. Может быть, моих любимых собак – самых верных спутников – вполне достаточно. В январе 2011 года я пообещала себе, что больше не буду искать отношений, по крайней мере до тех пор, пока моя дочь не окончит среднюю школу.
Прошло полгода. Однажды, во вторник вечером, после очередного долгого рабочего дня, я включила компьютер. Мои руки болели, а глаза буквально закрывались, пока я просматривала почту. В попытках расслабиться я заглянула в соцсети.
Там меня ждало одно личное сообщение. Я нажала на значок и несколько секунд смотрела на имя отправителя – моя усталость вмиг испарилась, а сердце бешено заколотилось, когда я прочитала несколько простых слов.
Привет! По прошествии многих лет я надеюсь, что у тебя все хорошо. Береги себя!
Я еще раз взглянула на имя пользователя, а затем откинулась на стуле. Разве это может быть он? Моя первая школьная любовь? Я глубоко вздохнула. Наверное, мне померещилось.
Словно ювелир, изучающий бриллиант, я снова придвинулась поближе и прочитала имя еще раз. Потом несколько раз ввела это имя в поиск, но сразу сдалась, когда увидела, скольких людей зовут так же, как и мою первую любовь. Именно я написала ему последнее письмо в далеком 1972 году, так что теперь была его очередь. И теперь, в 2011 году, он наконец ответил мне одним простым сообщением, от которого мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
Дэвид был хорошим парнем, когда мы встречались с ним в школе, но прошло так много времени – за тридцать девять лет человек может сильно измениться. Однако я не могла проигнорировать его сообщение, да и к тому же срок в полгода, назначенный мне самой себе, уже истек.
«Ух ты! Так приятно получить твое сообщение!» – ответила я, добавив пару строчек о школьных друзьях и милых сердцу воспоминаниях. Я отправила Дэвиду запрос в друзья, думая, что он все еще живет далеко – в конце концов, если он окажется придурком, я просто удалю его. Однако позже, когда мы перешли к телефонным разговорам, Дэвид вовсе не показался мне придурком – наоборот, с ним было очень интересно.
Он работал пожарным-парамедиком в Коннектикуте, и у него было три собаки, о которых он говорил, как о членах семьи. Бип, помесь австралийской овчарки, была такой старенькой, что уже не могла подниматься по лестнице.
– Ну да, – сказал Дэвид, – каждую ночь я поднимаю эту старушку наверх, в спальню.
Это растопило мое сердце. Я представила, как он поднимает свою старую собаку наверх каждый раз, когда наступает время сна. Пункт «должен любить собак» был наверху моего списка, который я давным-давно составила на случай, если когда-нибудь вновь решусь на любовь. Пока мы с Дэвидом разговаривали по телефону, в моем сердце зажегся крошечный огонек надежды.
Тем не менее я постоянно напоминала себе, что нужно оставаться сдержанной и осторожной – быть начеку и думать головой. Я задавала много вопросов, а он был не против отвечать на них.
– Нет ничего, о чем бы мы не могли поговорить, – заявил он.
Однажды вечером у Дэвида возник свой собственный вопрос. Он спросил, что я делаю в пятницу, 15 июля, добавив, что у него будет свободное время и он хотел бы пригласить меня на ужин. Я засомневалась. Разговаривать по телефону – это одно, но…
– Ты еще здесь? – спросил он.
– Ты собираешься проделать весь этот путь из Коннектикута в Северную Каролину только для того, чтобы поужинать со мной?
– Да, но есть один подвох.
– Какой же? – спросила я деловым тоном.
– Я хотел бы провести с тобой время в субботу: посидеть, поговорить… Узнать, что привело тебя к настоящему моменту в твоей жизни.
Я должна была рискнуть. Я согласилась пойти на свидание.
И каким же прекрасным было это свидание! Мы поужинали в уютном ресторанчике на берегу реки. Когда Дэвид рассказывал о своей работе и уроках, которые он усвоил, я поняла, что он стал добросовестным и порядочным мужчиной. После ужина мы прогулялись вдоль набережной, а потом сели на скамейку, чтобы полюбоваться золотым закатом. Я прислонилась к нему спиной и позволила его рукам нежно обнять меня. Аромат его кожи, который, должно быть, навсегда запечатлелся в моем подростковом мозгу, был опьяняющим. Его поцелуй пробудил во мне чувства, которых я не испытывала уже очень давно.
Дэвид был настоящим джентльменом на нашем первом свидании, да и на всех последующих тоже. Примерно раз в месяц он прилетал ко мне из Коннектикута. Потом и я стала прилетать к нему, чтобы познакомиться с его друзьями и семьей, включая собак. Каждый вечер мы разговаривали по телефону, задавая друг другу разные вопросы и давая честные ответы, делились нашими мечтами и надеждами.
9 декабря, за три дня до моего дня рождения, Дэвид присоединился ко мне во время экскурсии в Брукгрин Гарденс, Южная Каролина. После ужина мы прогуливались по аллее, под сенью виргинских дубов. Мерцающие огоньки и фонарики превратили сады в волшебную страну, а музыканты играли праздничные мелодии на флейтах и скрипках.
Мы свернули на малолюдную тропинку в дальнем углу садов, где на столбах красовались белые шары, напоминающие гигантские леденцы.
– Каким ты хочешь видеть свое будущее? – спросил Дэвид.
– Я хочу, чтобы ты был в моем будущем, – честно ответила я.
– Я тоже хочу, чтобы ты была в моем будущем, – откликнулся он.
Мы остановились, и Дэвид повернулся ко мне. Я посмотрела в его серо-голубые глаза, заметила, как лунный свет отливает серебром на его волосах.
– Ты выйдешь за меня замуж?
– Да, – ответила я без раздумий, а затем импульсивно добавила: – Но ты должен опуститься на одно колено.