Я заглянула ей через плечо: мужчина, о котором шла речь, уже стоял у калитки сада и задержался, только чтобы ответить кому-то по телефону. Теперь он разговаривал, прижав телефон к уху.
Я пожала плечами:
– Может быть, этому просто не суждено случиться.
– Ты должна поговорить с ним!
Я еще раз взглянула на незнакомца. Что ж, он и правда был красив.
Я скрестила руки на груди:
– Но он-то со мной не заговорил. И вообще, если это моя судьба, то я увижу его снова.
Кристин бросила на меня взгляд, в котором читалось явное неодобрение. Я ответила ей тем же и повернулась, чтобы продолжить свою прогулку.
– Дар, ты сталкиваешься с ним уже в третий раз. В городе, где проживают тысячи и тысячи людей. Три. Раза.
Кристин помахала у меня перед носом тремя растопыренными пальцами. Я почувствовала, как краснеют мои щеки. Она была права.
– Он выглядит так, словно живет с родителями, – заявила я. – Только представь: мама, папа, это Дарла… мы познакомились с ней в баре…
Подруга закатила глаза:
– Ой, да ради бога, мы же взрослые люди. И это был не бар – в первый раз вы встретились в ресторане.
Я кивнула. Отчетливо помню этот ресторанчик под названием «Приманти». В тот вечер я забежала внутрь, чтобы укрыться от дождя. Мы с коллегами решили отправиться на акцию «счастливые часы» в Маркет-Сквер, как нередко делали в пятницу вечером, но внезапный ливень испортил наши планы. Насквозь промокшие, мы втиснулись в пространство перед кассами. Именно тогда моя подвыпившая коллега начала рассказывать какую-то глупую историю и случайно задела по затылку стоявшего рядом молодого человека. Он обернулся, и наши взгляды встретились. Я сразу же указала на свою подругу Лори и извинилась – Лори была младше меня на семь лет, так что я в каком-то смысле была ответственна за ее поведение.
Парень улыбнулся и посмотрел на меня своими глазами цвета миндаля:
– Ничего, бывает. – А потом вдруг протянул свой телефон: – Это Джон. Не могли бы вы поговорить с ним, пока я делаю заказ?
Не успела я опомниться, как телефон оказался у меня в руке. Я проболтала с неким Джоном несколько минут. В ходе разговора выяснилось, что владельца телефона зовут Крис.
Дождь прекратился так же быстро, как и начался. Крис поблагодарил меня, забрал свой телефон и возобновил разговор, а мы с друзьями двинулись дальше.
– Дар?
Я отмахнулась от мыслей и вернулась к Кристин:
– Прости. Да, это был ресторан. Но во второй раз мы точно встретились в баре.
– Да. И ты так и не взяла его номер.
– Это ты виновата, – засмеялась я.
Мы с Кристин продолжили гулять по саду. Все-таки мы приехали, чтобы послушать джаз, а не для того, чтобы гоняться за мужчинами.
Наша вторая встреча произошла так. Мы с Кристин приняли предложение ее парня сходить куда-нибудь вечером. Он отвез нас в северную часть города, где вдоль реки выстроились многочисленные ночные клубы и бары. Потом Кристин с парнем куда-то пропали, а я задержалась возле барной стойки. Вдруг кто-то легонько коснулся моего плеча. Обернувшись, я увидела незнакомца с глазами цвета миндаля. Прошло уже три недели с момента нашей встречи в «Приманти», и я, честно говоря, поначалу не узнала его.
– Вы, наверное, не помните меня?
Я прикусила нижнюю губу и покачала головой.
– Ресторан «Приманти». Пару недель назад. Ваша подруга ударила меня по голове.
– Ох… точно.
Мы смеялись и поддерживали разговор, как могли, но люди и окружающий шум то и дело прерывали нашу беседу. В нем было что-то такое, что мне понравилось. Его взгляд был сосредоточен лишь на мне. В нем чувствовалась уверенность, но не нахальство.
– Могу я попросить твой номер телефона? – спросил он спустя некоторое время.
– Может быть, я лучше запишу твой?
Он похлопал себя по карманам. Ни бумаги, ни ручки.
– Минутку, сейчас вернусь. Подождешь здесь?
– Конечно.
Не успел он скрыться в толпе, как подбежала Кристин и схватила меня за руку:
– Нам нужно идти. Едем! – кричала она.
– Подожди!
Я озиралась по сторонам, пытаясь разглядеть незнакомца в толпе. Мужчины с глазами цвета миндаля нигде не было видно.
– Ну же! – встряхнула меня Кристин. – Едем!
Я вышла в ночь, последовав за Кристин и ее спутником, утешая себя тем, что если чему-то суждено случиться, то оно обязательно произойдет.
И вот теперь мы встретились в третий раз. Он уходит, а я не делаю ничего, чтобы его остановить.
Остаток дня мы с Кристин провели в саду, больше не беспокоясь о том парне. Я так и не заговорила с ним, и он тоже ушел, не сказав мне ни слова. Исполнилось ровно семь недель с того дня, когда мы столкнулись с ним впервые. Мы так и не смогли обменяться ни номерами телефонов, ни даже назвать друг другу свои имена. Эта случайная встреча была третьей по счету в городе с населением триста тысяч человек, а теперь он ушел… возможно, навсегда.
Я восприняла это как знак того, что нам не суждено быть вместе. По крайней мере, я еще некоторое время думала так.
Спустя пару недель настала новая пятница, и мы с коллегами снова отправились на Маркет-Сквер. Эта пятница была особенной, поскольку одному из наших молодых парней исполнялся двадцать один год. Я поздравила его и предложила угостить выпивкой. Он согласился, и мы отправились в «Таверну 1902». Мы пробирались сквозь толпу у входа, пытаясь добраться до бара. И тут я увидела того мужчину с глазами цвета миндаля – он стоял прямо передо мной у барной стойки.
Я застыла как вкопанная и буквально потеряла дар речи. Он улыбнулся:
– Ты что, преследуешь меня?
– Я? Ты уверен, что не наоборот?
Одним словом, мой друг получил свой праздничный напиток. Что касается нас, то мы ушли из бара и провели остаток вечера, сидя у окна в местной кофейне и болтая.
Мы женаты уже семнадцать лет, и у нас четверо замечательных детей. Переживая разные взлеты и падения в нашем браке, я постоянно напоминаю себе, что нам было суждено быть вместе. В конце концов, какое еще может быть объяснение тому, что в городе с населением триста тысяч человек один и тот же мужчина встречается тебе четыре раза за три месяца? Четыре раза!
Выбор есть всегда
Приспособьтесь к той жизни, которая вам дана; и искренне любите людей, которыми вас окружила судьба.
Весной 1989 года я был буквально прикован к телевизору – часы напролет наблюдал за поразительными событиями, которые разворачивались на площади Тяньаньмэнь в центре Пекина. У меня был личный интерес к Китаю – я собирался начать карьеру в качестве преподавателя колледжа в провинции Синьцзян. Однако после четвертого июня, когда правительственные войска вышли на площадь Тяньаньмэнь, чтобы разогнать студентов, и при этом были убиты сотни, а может, и тысячи человек (точное число мы никогда не узнаем), все изменилось. Мой канадский спонсор позвонил, чтобы сообщить, что из-за политической неопределенности в Китае контракт расторгнут.
Сломленный и разочарованный, я переехал в подвал к матери и нашел работу… костюмированного переводчика в музее.
Но, как говорится, когда закрывается одна дверь, открывается другая. Так получилось, что моя начальница в музее ушла в декретный отпуск, а руководителя из Мемориального дома Бетьюна (другая национальная историческая достопримечательность) попросили временно заменить другим человеком. И вот однажды этот исполняющий обязанности руководителя вошел в столовую с факсом в руке и то ли в шутку, то ли всерьез, спросил, не хочет ли кто-нибудь поехать в Китай преподавать английский язык.
– Похоже, Международному госпиталю Мира Бетьюна требуется преподаватель английского языка. Это кому-нибудь интересно?
Это счастливое совпадение произошло потому, что канадский хирург доктор Норман Бетьюн, который в годы Второй мировой войны служил в «Восьмой походной армии», создал первый в мире передвижной госпиталь для оказания помощи раненым в прифронтовых условиях.
Спустя несколько недель я уже стоял перед классом, состоящим из врачей и медсестер, и вел урок разговорного английского. Местом моей командировки стал Шицзячжуань – грязный промышленный город с населением более миллиона человек, расположенный примерно в 280 километрах к югу от Пекина.
Надо сказать, что тот Китай сильно отличался от страны, которую мы знаем сейчас. Это был коммунистический Китай старого образца – возможно, даже более строгий и закрытый из-за событий на Тяньаньмэнь. Иностранцам разрешалось селиться только в одобренных правительством местах. Поскольку больница поддерживала международные связи с Бетьюном, в ней часто бывали иностранные гости. Для них, на полностью огороженной территории, было организовано отдельное общежитие с собственной столовой.
Мои передвижения были очень ограничены. Мне не разрешалось посещать дома местных жителей без разрешения полицейского управления. Не было ни личных телефонов, ни личных автомобилей. Все источники новостей проверялись правительственными цензорами.
В соседней комнате моего общежития жила канадка по имени Нэнси, она преподавала английский в медицинском колледже. Мы с Нэнси ели вместе в столовой общежития и все свободное время проводили в обществе друг друга. К счастью, мы сразу нашли общий язык и почувствовали себя непринужденно, как будто знали друг друга всю жизнь.
Не успели мы и оглянуться, как наши китайские сопровождающие – эдакие романтики в хаки – занялись сватовством. Они организовывали свидания (под надзором ответственных лиц), танцевальные вечеринки со студентами и культурные визиты в те немногие исторические места, что пережили разрушительные последствия культурной революции. Наши с Нэнси контракты совпали всего на месяц, но я пообещал связаться с ней, как только вернусь в Канаду. Сейчас Нэнси – моя жена, мы вместе уже двадцать лет, у нас трое прекрасных детей.