После зачитывания стихотворения все откусывают от назначенного им кусочка пирога, чтобы посмотреть, кто же окажется счастливчиком.
Вся семья в восторге от этого процесса. И чтобы вы поняли, что у меня ничего не подстроено, скажу: за все годы я ни разу не нашла монету в своем куске.
И пусть вас не пугает мысль о стихах. Вот простые начало и конец стихотворения, которое вы можете дополнить сами. В промежутках добавьте несколько слов о том, что важно для каждого члена семьи на данном этапе их жизни.
Начало:
Пусть Рождество и Новый годУдачу со счастьем принесет. Чтоб сбылись планы и мечты, Каждому желаем мы:
Конец:
Спасибо вам, что вы пришли. Мы любим вас от всей души. Мы соберемся через год, Монету счастья спрячет торт. Так быстро пролетают дни, И завтра разлучимся мы. Но мысль о добрых временахБудет жить у нас в сердцах.
Виолетта Армор
Запахло Рождеством
Если выпечка – это труд, то это труд любви. Любви, которая передается из поколения в поколение.
Вкусный праздник – так в детстве я называла Рождество. Но не индейка и не запеченая ветчина вдохновляли меня. Я сходила с ума от – сначала – аромата, а потом – вкуса маминого рождественского печенья. Сладкий запах наполнял всю квартиру, кружил голову, и мне становилось уютно и спокойно. Казалось, сама любовь витает в воздухе. Я сидела за кухонным столом, не отрываясь следила за мамиными приготовлениями, помогала ей, и наконец – спустя целую вечность – печенье было готово.
Кусая теплые, мягкие сдобные кружочки, я громко объявляла праздничный сезон открытым. А после этого начинался этап, в котором я принимала самое активное участие. Мы украшали печенье красными и зелеными кристаллами и серебряными шариками из сахара. В течение следующих трех недель мы каждые выходные готовили печенье для родственников, друзей, соседей – словом, для всех близких. Это было наше праздничное занятие.
Традиция выпечки рождественского печенья продолжалась много лет, вплоть до последнего Рождества, которое мы с мамой провели вместе. К тому времени я уже вышла замуж и сама стала мамой двух маленьких девочек. Мама терпеливо помогала моим дочкам смешивать ингредиенты, готовить тесто и украшать печенье. Она никогда не заглядывала в листок с рецептом, потому что знала его наизусть. Моим дочкам она командовала так же, как и мне когда‐то: «Добавь еще немного муки, примерно щепотку или две» или «тебе может понадобиться еще одно яйцо. Тесто суховато». Она правила рецепт на ходу, но он никогда не подводил – вкус печенья не менялся.
Пока печенье пеклось, наполняя квартиру сладким ароматом, я не могла сдержать улыбки, вспоминая, как мы с мамой точно так же пекли печенье. Я очнулась от грез, когда моя дочь Хизер подпрыгнула от восторга и закричала:
– Запахло Рождеством!
Ей тогда было всего четыре года, но она прекрасно описала аромат.
После того как моя мама умерла, прошли годы, но я пекла печенье каждое Рождество, а наша семья все росла, и в ней было уже пятеро детей. Мой муж Гарольд любил помогать нам с украшением. Я старалась делать все в точности так, как в мамином рецепте, и печенье получалось неплохим, но на вкус оно было не таким, как у мамы.
Теперь я уже стала бабушкой и планировала печь печенье с внуками, когда они приедут погостить на несколько дней в Рождество. В сочельник должна была приехать моя дочь Хизер с семьей.
Я установила на кухне раскладной стол для выпечки. Все было готово к приезду внуков, и мне не терпелось приступить к делу. Я достала мамин рецепт, который пожелтел от времени, еще раз перечитала его, прикидывая, что можно поменять, чтобы сделать вкус таким, как у нее.
В дверь позвонили, и внуки, едва скинув куртки, бросились в кухню – они хотели начать печь немедленно.
Пока мы отмеряли ингредиенты, я предлагала: «Добавь орехов» и «возьми больше масла, чтобы был сливочный вкус». И тут я поняла, что говорю то же самое, что моя мама говорила мне, а потом – моим дочерям.
Мы поставили противни в духовку и стали ждать. Внуки очень хотели попробовать печенье, которое сделали своими руками. Пока мы сидели на кухне, воздух наполнился сладким ароматом. Моя четырехлетняя внучка Элеонора засмеялась и воскликнула:
– Запахло Рождеством!
И я вдруг вспомнила, как ее мама в том же возрасте сказала то же самое. Тут я поняла, что волшебство не во вкусе печенья, а во времени, которое мы проводим вместе, пока его делаем. Мы делаем Вкусный праздник.
Доранн Вебер
Связующая нить
Высекай свое имя в сердцах, а не на могильной плите. Наследие хранится в памяти людей и в тех историях, которые они о тебе рассказывают.
Моя мама научилась вязать в сорок лет. Это вовсе не означает, что с тех пор наша семья была обеспечена свитерами и шапками. Наоборот – мне частенько приходилось донашивать что‐то за старшей сестрой. Дело в том, что мама выступала только в одном жанре – рождественские чулки.
В канун праздника принято вешать чулки над камином. В нашем доме для этой цели обычно использовались большие шерстяные папины носки. Нас это вполне устраивало, маму – нет.
Она взялась за спицы с единственной целью – подарить каждому из нас красивый рождественский чулок. В течение нескольких месяцев мама сидела, обложившись инструкциями и мотками разноцветной шерсти. К началу декабря было готово семь чудесных вязаных носочков – настоящих шедевров, на каждом из которых было вышито имя одного из членов семьи. Чулки набили сладостями и торжественно повесили над камином. Теперь все было правильно.
Весь год чулки ждали своего часа в большой коробке, а с приходом Рождества торжественно извлекались на свет. Они появлялись последними, как главный атрибут праздника, и служили негласным сигналом к началу долгих, наполненных тихим счастьем дней.
Из всех сестер я вышла замуж первой, и в тот же год мой муж получил свой именной чулок. Мы шутили, что, несмотря на наличие обручального кольца, официально он не мог считаться членом семьи, пока мама не вышила его имя на одном из своих творений.
С каждым новым браком и появившимся на свет внуком мама вязала новый рождественский носок. Она давно обходилась без инструкции.
Время от времени к нам на Рождество приходили гости. Некоторые приезжали издалека. Для таких случаев мама заготовила пару запасных чулок. Имя гостя печатали на листе бумаги и прикалывали к запасному чулку. А уж Санта заботился о том, чтобы он доверху был наполнен апельсинами, грецкими орехами, жевательной резинкой и другими подарками.
Случалось, что чулки изымали из обращения. Причиной тому становились испорченные отношения, разводы или смерть. Помню, как мы убрали на дальнюю полку именной чулок моего любимого брата после того, как он погиб в автокатастрофе.
С годами мамины волосы поседели, но ее изуродованные артритом пальцы продолжали вязать. Тихое щелканье металлических спиц мы воспринимали как музыку – в каждую петельку она вплетала свою любовь. Потом мамы не стало.
Два года назад одна из моих младших племянниц забеременела первенцем. Мы лихорадочно переписывались в поисках того, кто сможет связать чулок для новорожденного – увы, никто из нас так и не выучился этому искусству. Тогда другая моя племянница, Энджи, спросила, есть ли у меня инструкция для «бабушкиного рождественского чулка». Мы выдали ей пластиковый контейнер, в котором хранились мамины вязальные принадлежности и маленькая тетрадь на спирали, куда она записывала имена всех счастливых обладателей чулка. Мы посчитали: в списке было сорок имен.
Вскоре после этого Энджи приступила к созданию своего первого рождественского чулка. Она как будто подхватила волшебную нить, которая оборвалась со смертью мамы, – ту, что держит нас вместе.
Нэнси Эммик Панко
Самая красивая коробка
Семья – единственное настоящее богатство.
– Какой ужас! – воскликнула моя будущая невестка Хизер. – Кто же так упаковывает подарки?
Вообще‐то, она была права. Старший сын подарил мне на день рождения набор великолепных скатертей. Это было именно то, о чем я мечтала, но упаковка… Мои новые скатерти лежали в простом коричневом пакете, скрепленном степлером. На пакете черным маркером было написано: «Маме. С днем рождения!»
Справедливости ради, замечу, что все мои три взрослых сына всю жизнь упаковывали подарки именно так. Что ж, я все равно была им благодарна. Ни незамысловатый дизайн, ни отсутствие излишеств меня не беспокоили – тем более что бумажные пакеты гораздо меньше вредят окружающей среде, думала я.
Разговор состоялся в августе. К Рождеству Хизер уже вышла замуж за моего старшего сына и теперь была полна решимости показать всем в нашей семье, как надо упаковывать подарки. В этом деле она и правда превзошла саму себя.
В рождественское утро под елкой лежала самая красивая коробка, которую мне когда‐либо дарили, – высокая, идеально обернутая в сверкающую бумагу с красивой лентой и элегантным бантом в тон.
Я опешила.
– Может, не открывать? Такую красоту жалко портить.
После долгих уговоров я осторожно отодвинула краешек бумаги, стараясь не разорвать ее и не повредить ленту.
Трепет, с которым я открывала подарок, насторожил детей.
– Только не говори, что собираешься сохранить коробку! – заметил старший сын. Он знал, что мне свойственно копить ненужные вещи.
Но прекрасная коробка не была ненужной вещью! Напротив, в ней самым удачным образом уместились мои старые книги, и еще – несколько тетрадей с записями, которые до этих пор валялись как попало по всем полкам. Мне нравилось открывать дверцу шкафа и любоваться царящим внутри порядком. Иногда я даже делала это без всякой нужды.