Куриный бульон для души. Мы сильнее наших страхов. 101 история о людях, которые рискнули ради мечты — страница 34 из 60

Шон начал тренировку. Он говорил, когда нам нужно увеличивать нагрузку, а когда – скорость. Прошло всего несколько минут, а мое сердце колотилось так, будто было готово выпрыгнуть из груди, по рукам и лицу стекали капли пота. Где-то на середине тренировки я уже не обращал внимания, когда Шон говорил, что нужно увеличить нагрузку. Я едва успевал крутить педали в нужном ритме, отчаянно глотая легкими воздух, которого все равно не хватало.

– Вы сильные, – прорычал Шон, вовсю крутя педали в режиме «Холмы» с высоким уровнем сопротивления. – Усталость у вас в голове, а не в мышцах. Не сдавайтесь.

Хотя все мое тело молило о пощаде, я знал, что он прав. Мои ноги все еще могли преодолевать сопротивление и продолжать вращать маховое колесо, хотя моя сила воли уже иссякла.

В конце тренировки меня потрясывало, я весь вспотел. Сайклинг оказался совсем не велосипедной прогулкой, но я остался очень доволен. Хотя моя гордость пострадала от того, что я вынужден был признать свое поражение и рассказать об этом Престону, я решил продолжить заниматься и начал убеждать своих коллег, что им тоже стоит попробовать.

Месяц спустя в спортзале объявили о проведении семинара по обучению новых сертифицированных инструкторов.

– Сайклинг становится все популярнее, нам не хватает инструкторов, – сказал Шон после занятия.

– Ты имеешь в виду, что мне могут за это платить? – переспросил я. – Можно придумывать свои собственные тренировки и подбирать музыку?

– Да, дружище. Можно очень неплохо устроиться.

Я прошел обучение, подписал договор и выстроил свое расписание так, чтобы вести пару тренировок в неделю. Я – человек, который когда-то считал сайклинг глупой затеей, теперь сидел впереди всех, взбираясь по «холмам», наблюдая за вспотевшими, задыхающимися телами и повторяя слова Шона:

– Усталость у вас в голове, а не в мышцах.

Мне ли этого не знать: я почти сдался, не успев начать. Два года я вел тренировки, зарабатывая лишние пару сотен долларов в месяц, хотя готов был заниматься этим бесплатно.


Дэвид М. Уильямсон

Доверься канату

Я думаю, что нет ничего невозможного, если вы верите в свои силы.

Ричард Л. Эванс

Моя пятилетняя дочка казалась совсем крохотной, когда стояла внизу у скалодрома, пока молодой парень, сотрудник парка, перепроверял ее страховку. В этом парке мы были второй раз, народу было довольно много. Еще в прошлый раз Рути упрашивала меня, чтобы я разрешила ей пойти на скалодром, но я побоялась, что она не пройдет по росту. С тех пор в моей жизни произошли резкие перемены. Мне поставили диагноз – рак 4-й стадии, и жизнь вдруг оказалась слишком коротка, чтобы лишать дочь удовольствия.

Я стояла снаружи огороженной площадки, наблюдая за тем, как страховочную систему Рути прикрепляют к тросу с гидравлическим сопротивлением. Инструктор показал ей «палец вверх», и дочка рванула вперед. Она самоотверженно карабкалась по стене и была настолько увлечена, что весь остальной мир для нее будто перестал существовать. Иногда следующая зацепка оказывалась далеко, и тогда Рути на мгновение замирала, а потом отважно прыгала, чтобы дотянуться. Эта малютка добралась до самой вершины, хотя дети в два раза больше ростом сдались на полпути.

Поразительно, насколько легко и непринужденно ей удалось забраться наверх. Если бы рак был стеной скалодрома, я бы хотела быть как Рути.

Когда дочка снова оказалась внизу, я нагнулась над низким ограждением.

– Как тебе это удалось? – спросила я.

– Получилось само собой, – сказала она, пожав плечами, и снова пошла на скалодром. Очевидно, чтобы узнать, в чем кроется ее секрет, мне нужно было самой забраться на стену.

Последний раз я занималась скалолазанием в шестнадцать лет. С тех пор я поправилась, в мышцах уже не было былой силы, поэтому я сомневалась, что мне это по силам. Другие мамы не пробовали забираться на стену. Еще несколько месяцев назад и я бы постеснялась даже подойти. Но рак удивительным образом влияет на наш мозг. Он заставляет нас понять, что мы смелее, чем мы думаем.

Преисполненная решимости, я вошла на площадку, надела страховку, и тот же самый парень прикрепил ее к тросу и показал мне «палец вверх». Я начала свое восхождение. Осознание того, что у меня хватило смелости на такой дерзкий поступок, приводило в восторг. Но пальцы на руках и ногах довольно быстро сковала усталость, а отдыхать было негде. Мое воодушевление пало жертвой страха: казалось, я вот-вот сорвусь и упаду.

Скалодром очень походил на борьбу с раком – у меня в душе смешались восторг и страх. Однако любой атлет скажет вам: если вы хотите показать все, на что были способны, вы не имеете права поддаваться страху. Он блокирует разум и мышцы. Чтобы выступить достойно, нужно расслабиться.

Я восторженно смотрела, как моя дочь во второй раз добралась до вершины. Она оторвалась от стены, повисла на тросе и начала спускаться, едва перевешивая силу сопротивления каната. Вот в чем был секрет ее бесстрашия. Прикрепленная к тросу, Рути могла сорваться, но не упасть. Весила она очень мало и чувствовала, что сопротивление троса поддерживает ее во время восхождения.

Если я собиралась покорить эту вершину, мне тоже нужно было довериться тросу. Я отцепилась от стены и тотчас почувствовала, что трос надежно меня страхует. Он тянул меня вверх намного сильнее, чем когда я была на земле. Я опускалась гораздо быстрее, чем Рути, но все же очень плавно. Даже если я сорвусь, я все равно останусь целой и невредимой. Доверившись канату, я схватилась за стену и начала забираться снова.

Медленно я продвигалась все выше, с каждой зацепкой задача усложнялась. Я висела на стене, не зная, куда двигаться. Я чувствовала, будто барахтаюсь в воде, мне не хватает воздуха, я стараюсь не захлебнуться в леденящих сердце эмоциях, которые подступают к груди и к горлу. С недавних пор это чувство стало мне очень хорошо знакомо. Я ощущала то же самое, когда замечала нехарактерную боль, и начинала беспокоиться о том, что опухоль увеличилась. То же чувство возникало перед очередным обследованием.

Пока я висела на стенке, меня нагнала Рути, которая взбиралась уже в третий раз. Ей тоже с каждым разом было все сложнее хвататься за зацепки. Она застряла на месте и не могла дотянуться до следующей. Я видела, как дочка собралась с мыслями, высунула язык, быстро переставила ноги как раз так, как нужно, и потом оттолкнулась, на мгновение повиснув лишь на одной руке. При прыжке сработала гидравлическая система троса, и как раз в то самое мгновение канат подтянул ее вверх. Рути ухватилась за зацепку рукой, нашла, куда поставить ноги, и продолжила лезть наверх.

Доверься канату, напомнила я себе, смело вытягивая руку вперед. Одна зацепка. Вторая. Третья. Я добралась до вершины. У меня получилось!

В тот день, покорив скалодром, я поняла, как нужно вести себя во время долгой борьбы с раком. Во время сражения моя страховка – семья и друзья – много раз не давала мне пасть духом. Когда мои руки и ноги покрывались волдырями от химиотерапии, моя сестра готовила, мыла посуду, укладывала детей спать. Когда я была истощена от экспериментального лечения, папа занимался стиркой и делал с детьми домашнее задание. Мой «трос» не давал мне сорваться точно так же, как тот, на скалодроме. Друзья поддерживали меня, муж часами разговаривал со мной, дети окутывали любовью, я черпала духовные силы в своей вере в Бога.

Когда в меня вселяется леденящая сердце тревога от предстоящего рентгена, смены препаратов или из-за страшных историй про других больных, я продолжаю идти вперед. Теперь я знаю сокровенные слова, которые помогут справиться с любой пугающей трудностью: Доверься канату.


Хейди Джонсон

Глава 7Доверьтесь (вы смелее, чем можете представить)

Криптонит[42]

Страх настолько глубок, насколько позволяет наш разум.

Японская пословица

В северной части штата Нью-Йорк, между фермерскими полями и реками, ютится маленькое ранчо. На густо поросшей травой земле стоит небольшой домик и три самолета, вокруг которых бегают несколько десятков безумцев. Владельцы ранчо зарабатывают на хлеб тем, что каждый день выпрыгивают из самолетов. Если суббота выдалась насыщенной, совершается до двадцати полетов на высоте около 4000 метров: самолеты несут в небо воодушевленных новичков, которым нет еще и тридцати, и скучающих профи, которым уже за пятьдесят. И все это только для того, чтобы выбросить их с борта самолета в тандеме с инструкторами.

– Вы – ученики, – объясняет нам один из них. – Ваша задача – слушать инструктора, следовать его указаниям и получать удовольствие.

Я стою в ряду со своими пятью коллегами, пока дымящий сигаретой опытный скайдайвер закрепляет на мне страховку, отпуская шутки по поводу расположения моих гениталий. Попутно он объясняет, как нужно правильно сгруппироваться перед прыжком, стоя на краю самолета, когда дверь откроется. Нужно поставить ноги вместе, а голову отклонить назад, взгляд во время прыжка обязательно должен быть направлен вверх. Как предположил мой друг, это для того, чтобы мы ненароком не откинули голову назад и не вырубили инструктора: тогда бы нам пришлось приземляться самостоятельно.

Меньше всего на свете я хотел бы столкнуться с таким развитием событий.

Вообще-то я парень не из робкого десятка, но высота, на которой мы находились, кого угодно выбьет из равновесия. Ноги подкашиваются, руки потеют, а сердце бьется как бешеное. В голове пульсирует лишь одна мысль: насколько высоко я нахожусь.

Все же я не смог отказать моему начальнику Рафе: ему удалось уговорить меня заплатить двести баксов и совершить двухчасовую поездку к северу от Нью-Йорка – все для того, чтобы наяву пережить мой самый ужасный кошмар.