Были и другие случаи. Однажды к нам пришла девушка, чтобы купить подержанный велосипед моего мужа. Оказалось, что она работает в той самой больнице, куда я возила одеяла. Я пригласила ее зайти и посмотреть на то, над чем в тот момент работала. В итоге она не только купила велосипед, но и вернулась потом с целым мешком лоскутов.
В шестьдесят пятый день рождения моя творческая подруга устроила для меня целую вечеринку под названием «праздник будущих одеял». Она попросила гостей принести в качестве подарка подходящую ткань или подарочные карты на ее покупку.
Вскоре одеял стало так много, что я начала отвозить их в больницы, расположенные в соседних округах. Мне ужасно хотелось знать, кому они достаются.
К сожалению, правила конфиденциальности не позволяли мне четко отследить траекторию моих творений, однако несколько историй я все же слышала. Так, одно одеяло досталось очень больному маленькому мальчику, которого «Скорая помощь» отвезла в госпиталь в 250 километрах от его дома. Еще несколько – новорожденным, выписанным в приемные семьи: некоторые из них ждали усыновления, другие – нуждались в особом уходе.
Знакомая медсестра рассказала мне о женщине, которая пришла в больницу одна, чтобы родить своего пятого ребенка. С ней не было никого из родных или друзей. К тому же она не говорила по-английски. Во время родов та женщина горько плакала.
– Я знала, что ей нужна особая поддержка, – сказала моя подруга. – Поэтому дала ей одно из твоих одеял.
Мои одеяла не были какими-то особенными – просто красочными и немного забавными: сорок девять квадратиков ткани, расположенных сеткой семь на семь, тонкий слой наполнителя и подкладка из фланели. На изготовление каждого у меня уходило около двух часов – пока артрит окончательно не изувечил мои пальцы, Иногда во время шитья я вспоминала слова о том, что Бог может «связать сокрушенных сердцем». Мои одеяла, созданные путем «связывания» лоскутов ткани, оказывались в домах тех, кому приходилось нелегко, и укрывали их от несчастий.
Жанна Зорнс
Всем нужна группа поддержки
Будьте добрее к себе и позвольте вашей доброте затопить весь мир.
Я открываю окно машины:
– Мэм! Мэм!
Единственная женщина на стоянке испуганно оглядывается по сторонам. Потом замечает меня.
– Я просто хотела сказать, что вы чудесно выглядите, – говорю я. – Эти цвета вам очень идут.
В течение секунды на ее лице сменяется сразу несколько противоположных эмоций. Потом она улыбается и отвечает:
– Спасибо!
В последние годы я взяла себе за правило делать комплименты незнакомым людям. Вместо того чтобы просто подумать о том, что кто-то хорошо выглядит или хорошо что-то делает, я говорю это вслух. Это легко и не отнимает много времени. Иногда я чувствую себя болельщицей на трибуне: я болею за всех этих людей, даже если они думают, что их маленьких побед никто не видит.
Мне самой всегда не хватало такой «группы поддержки», которая подбрасывала бы вверх разноцветные помпоны, отмечая каждое мое достижение. Возможно, тогда я совершила бы гораздо больше. Однако только в последние пять или десять лет люди стали хвалить меня за то, что я делаю.
Я никогда не была напористой. Не знаю, каким чудом мне удалось опубликовать в 2006 году книгу советов под названием Jellybean Jamboree. Но это был первый раз, когда я почувствовала себя по-настоящему хорошо. Моя мама очень обрадовалась этой книге и рассказывала про нее всем, кто не успевал вовремя спастись бегством. Она стала моей болельщицей.
Но потом настало время разочарования. Мне поставили диагноз: клиническая депрессия, к которой потом добавилось тревожное расстройство и приступы паники. В те времена не было принято говорить о психических заболеваниях на публике. Не то что сейчас, когда все голливудские знаменитости подробно рассказывают о своих недугах, так что депрессия превратилась в модный аксессуар.
Чтобы победить болезнь, мне потребовалось много лет и гораздо больше усилий и решимости, чем, как мне казалось, у меня было. В той битве я сражалась одна. А ведь мне всего-то и нужно было, чтобы кто-то обнял меня и сказал: «Сьюзен, я верю в тебя. Ты справишься, и я всегда буду рядом». Интересно, как быстро я смогла бы выздороветь?
Нас с детства приучают быть тихими и скромными. Мы преуменьшаем собственные достижения и стесняемся принять редкий комплимент. Если кто-то из тех, кому я говорю хорошие слова, пытается мне возразить, я улыбаюсь: «Просто скажи спасибо». Хватит оправдываться и ставить себя ниже остальных. Перестаньте испытывать чувство вины. И вы почувствуете, как расправляются ваши плечи.
Вчера я заехала в кафе, чтобы купить себе мороженое. Молодая девушка у окошка была просто загляденье.
– О боже мой! – выпалила я. – Какие глаза! Вы такая красивая!
Девушка смутилась. Потом улыбнулась. У меня появился еще один повод для восхищения:
– У вас даже ямочки на щеках! Вот это да!
Она отдала мне заказ, и я уехала, чувствуя себя почти счастливой. Приятно быть болельщицей.
Чтобы поддержать человека, не надо ждать, когда в его жизни произойдут драматические события. Мы нуждаемся в одобрении каждый день. Много ли времени надо, чтобы взметнуть над головой пушистый помпон чирлидера? Сегодня я – ваш болельщик на пустой трибуне. Смотрите на меня!
Сьюзен Джеллеберг
Как выглядит мое счастье
Она была готова прочесть весь мир.
Я всегда мечтала работать в библиотеке. Пусть это кому-то покажется смешным или приземленным. Разве так должна выглядеть мечта? Но нет – моя выглядела именно так.
Мой самый любимый день в году – не Рождество и даже не День благодарения, а день большой распродажи книг, который устраивает наша местная библиотека.
Я никогда не пропускаю это мероприятие. Меня не может остановить ни проливной дождь, ни отсутствие машины, ни даже няня, позвонившая в последнюю минуту с сообщением, что отменяет сегодняшний визит. Я всегда нахожу способ добраться до библиотеки первой и занять очередь.
В этом году все шло по плану. Мы с мужем стояли первыми в очереди и ждали целый час, пока рабочие болтали перед нами. Потом нам объявили, что это последний год проведения акции. Спустя двадцать пять лет организаторы распродажи решили уйти на пенсию. Никто не вызвался занять их место. Я была уверена, что мне послышалось.
– Это не может быть последний год, – сказала я мужу. – Я хожу сюда больше половины своей жизни!
– Так предложи свою кандидатуру, – ответил муж, подталкивая меня локтем.
Признаюсь, идея меня взволновала. Однако, вместо того чтобы согласиться, я рассмеялась.
– Не могу, – сказала я, закатывая глаза. – А как же дети? Я уже и так слишком занята. У меня и так не хватает сил. Это огромная работа, тем более – для одного человека.
Тут надо сказать, что в последние десять лет я была домохозяйкой. Мамой. Начинающим поваром. Учительницей. Ученицей. Основательницей организации скорбящих родителей. Любознательной писательницей, которая начинает каждый свой день с чтения писем об отказах в публикации.
Я была выжата, как губка.
Я пыталась хоть как-то упростить себе жизнь: составила график уборки, чтобы не чувствовать, что ничего не успеваю. Утром я честно давала себе время, чтобы расчесать волосы, принять душ, почистить зубы и переодеться. Намазать лицо увлажняющим кремом. Возможно, даже накрасить ногти.
Этот план работал как часы. Примерно неделю. Может, две.
Потом я поняла, что его даже с большой натяжкой нельзя назвать заботой о себе. Все это были просто хлопоты, необходимые для того, чтобы я могла чувствовать себя презентабельно. Выбор одежды, расчесывание волос и увлажнение лица не успокаивали меня. Мне нужно было нечто большее.
Тогда я решила читать по ночам. Я называла это своим личным временем, когда можно было забыть обо всем и погрузиться в вымышленный мир. Но я так уставала за день, что могла прочитать лишь пару страниц, прежде чем отключиться. А если мне удавалось продержаться чуть дольше, собака начинала лаять, привлекая внимание. Или кошка царапалась в дверь, чтобы я ее впустила. Или просыпался ребенок, которому захотелось на горшок. Ни о каком расслаблении и речи быть не могло. Ромашковый чай, который я приносила в постель, остывал раньше, чем я успевала сделать хотя бы глоток.
Дети оставались дома весь день, у нас была всего одна машина, и я работала удаленно – у меня просто не было места, где я могла бы расслабиться. Уровень стресса возрастал. От ночных кошмаров я скрежетала зубами во сне, у меня болела челюсть и во рту стали появляться раны. По утрам я не чувствовала себя отдохнувшей. Даже с расписанием дел я ничего не успевала, и это сильно давило на меня. Стоило ли прочитать детям еще одну сказку на ночь, когда они просили об этом? Хватило ли бы мне терпения? Уделила ли я им достаточно внимания? Не забыла ли я насладиться временем, проведенным вместе, ведь их детство так быстротечно? Одна радость – книжная распродажа, да и ту у меня теперь отнимают.
– Мы могли бы что-нибудь придумать, – сказал муж. – Ты идеально подходишь для этой должности.
Один из организаторов подошел, чтобы проверить длину очереди. Я оглянулась через плечо: на мероприятие пришло очень много людей.
– Моя жена хочет стать волонтером и участвовать в распродаже книг, – услышала я голос своего мужа.
Я пронзила его взглядом. Будучи интровертом и застенчивым человеком, я ненавидела внезапное внимание.
– Вы действительно готовы на это? – воскликнул организатор. – Пойдемте со мной. Я познакомлю вас со всеми, пока мы не начали.
Я еще не произнесла ни слова, но меня уже тянули за руку и представляли команде.
– Вы не могли бы начать прямо в четверг? Мы отведем вас в подвал, где хранятся все книги, и вы сможете начать сортировать их. Мы покажем, как это делать. Вы могли бы приходить два или три раза в неделю?