Должна признать, что тепло, исходившее от Му, успокаивало меня. Наверное, и он почувствовал нечто похожее в тот день, когда однажды ранним зимним утром я нашла его съежившимся у задней двери нашего дома – несчастного, ищущего убежища от холода и ветра. Той ночью выпал сильный снег, и хвост Му был покрыт льдом. Я прижимала кота к своему телу, пока он не оттаял.
Когда Му согрелся, я аккуратно вытерла его тело мягким полотенцем и скормила ему целую банку лучшего тунца. Никогда не забуду облегчения, которое я испытала, когда кот замурчал, а его хвост поднялся трубой, пока он терся о мою ногу. Му смотрел на меня, и его взгляд проникал в самое сердце. «Спасибо», – говорил он.
Му оставался со мной всю ту суровую зиму. Я была уверена, что он вернется на улицу с наступлением весны. Однако он никуда не ушел.
И вот я лежу на кровати, а Му распластался прямо на мне, и я понимаю, что мой желудок начинает понемногу успокаиваться. Как будто мягкое прикосновение кошачьего тела с каждым вдохом вытягивает из меня боль. Спустя полчаса я уснула и спала очень крепко, пока меня не разбудил будильник. Му к тому времени уже занял свое обычное положение в ногах, и когда я пошевелилась, он тоже перевернулся.
Я тихо выскользнула из постели, чувствуя себя немного слабой, но все же способной встретить новый день. Прежде чем выйти из дома, я вернулась в спальню и провела кончиками пальцев по шерсти между ушами Му. Он поднял голову и посмотрел на меня одним сонным глазом. Я наклонилась, поцеловала его и прошептала:
– Спасибо.
Моника А. Андерманн
За что я не люблю кошек
Я решил пройти по жизни с любовью. Ненависть – слишком тяжелое бремя.
– У бирайся из моей купальни для птиц, ты, глупый кот! Черно-белый кот выгнул спину и свирепо уставился на меня. Шерсть у него на загривке встала дыбом.
– Ты что, не слышал меня? Я сказала, брысь, тупое ты животное!
Я наклонилась, чтобы поднять камень. Откровенно говоря, коту не о чем было беспокоиться: не зря же в свое время меня не взяли в бейсбольную команду начальной школы. Я тяжело протопала к купальне. Что я буду делать, если кот не уйдет? Он ушел: через двор, через клумбу и вверх по забору.
Напоследок он сердито посмотрел на меня, словно призывая к дальнейшим действиям, но мои руки были пусты, и я устала гоняться за животным.
В течение нескольких недель это существо бродило по нашему двору, крало собачий корм из миски на веранде и пробиралось в купальню для птиц, чтобы выпить воды. Я знала, что хозяйкой кота является женщина, арендующая квартиру по соседству, но в последнее время ее совсем не было видно. Я решила позвонить подруге.
– Рита, кот вашей жилички терроризирует здешних птиц. В чем дело?
– О, бедняжке совсем нехорошо. Думаю, они с дочкой скоро съедут. Что до кота, то, похоже, он ей не нужен.
– Мне надоело, что он постоянно торчит у меня во дворе. Я люблю собак. Если этот кот не нужен хозяйке, то мне и подавно.
– Я разберусь, – пообещала Рита.
К сожалению, эти слова так и остались пустым обещанием, потому что, когда мы с мужем поздно вечером следующего дня вернулись домой, с подъездной дорожки на нас уставились два светящихся зеленых глаза. Кот шарахнулся от машины и запрыгнул на нижнюю ветку рябины. Я схватила палку и начала тыкать в него, надеясь, что он поймет это недвусмысленное сообщение. Вместо этого кот зашипел и оттолкнул палку.
– Наглое животное, – возмутилась я, поворачиваясь к мужу. Он рассмеялся. Он всегда смеется, когда я расстроена.
Я положила палку.
– Знаешь, возможно, этому коту просто нужен дом, – сказал мой муж Дон. – И мы могли бы взять его. Когда мы поженились, ты сказала, что готова завести еще одного питомца.
Я уставилась на него.
– Ты что, спятил? Я люблю собак. Я не люблю кошек, и мне не нравятся кошатники.
Между тем кот исчез. Его не было уже несколько дней, и я уже начала думать, что выиграла войну. Моя купальня для птиц и цветочные сады оставались нетронутыми, и даже кошачья тень не нарушала наш покой.
Однажды я возвращалась домой с покупками. Оставив машину в конце подъездной дорожки, я вытащила пакеты с продуктами и стала медленно подниматься по лестнице. Моим больным артритом коленям такой подъем совсем не нравился.
Я поставила первые несколько пакетов на пол, и в этот момент черно-белая полоса пролетела перед моими глазами, пересекла кухню и скрылась за открытой дверью патио. Я уронила оставшиеся продукты и подбежала к окну. Кот спокойно лакал воду из купальни для птиц. Почувствовав мой взгляд, он поднял голову и уставился прямо на меня. Готова поклясться, что его морда скривилась в нахальной ухмылке. Взмахнув хвостом, он запрыгнул на забор и скрылся в тени.
Я вернулась к продуктам. Переставляя коробки и банки в шкафу, я наткнулась на незнакомый пакет, спрятанный за мукой. Я не поверила своим глазам. Пакет кошачьего корма. Высококачественного, дорогого кошачьего корма! Ошеломленная, я убрала остальные продукты, а затем устроилась в гостиной в ожидании мужа.
Я слышала, как подъехала его машина. Входная дверь отворилась.
– Милая, я дома, – позвал он.
Он уже поднимался по лестнице.
– Милая, где ты? Я дома.
Я молчала. Мой муж Дон привык, что я бегу ему навстречу. Поэтому он очень удивился, когда увидел меня сидящей в кресле. Но потом он разглядел у моих ног упаковку кошачьего корма и смущенно улыбнулся.
– О, ты нашла его.
У меня отвисла челюсть.
– И как долго ты собирался скрывать от меня правду? Кстати, когда я вернулась, этот кот был в доме!
Дон хотел было что‐то возразить, но я оборвала его:
– Ты же знаешь, я не люблю кошек. И мне не нравятся кошатники.
– Но бедняга был голоден и весь покрыт блохами…
– О, отлично! Теперь, я полагаю, в нашем доме тоже завелись блохи.
У меня просто не было слов, чтобы выразить свое возмущение.
– Не волнуйся, на днях я купил ему специальный ошейник. Рита помогла мне надеть его.
Атмосфера на Керфут-роуд, 1375, в тот вечер была напряженной. Меня обуревали противоречивые чувства. Тот факт, что Дон подружился с надоедливым котом, приводил меня в ярость, но одновременно я испытывала жалость к этому нелепому, никому не нужному животному.
В конце концов я обняла Дона и посмотрела прямо ему в глаза:
– Ты был серьезен, когда сказал, что мы должны взять этого кота?
В ответ мой муж глубоко вздохнул:
– Я думаю, мы уже опоздали. Он выбрал нас, не дожидаясь разрешения.
От Риты мы узнали имя кота – его звали Курио. Видимо, воспоминания о палке все еще были свежи в его душе, потому что, несмотря на все свое показное нахальство, кот не хотел подходить к нам близко и убегал всякий раз, когда я приближалась к нему. Теперь я всегда оставляла дверь во внутренний дворик приоткрытой, а Дон каждый вечер наполнял миску едой. Утром миска была пуста.
Так прошла неделя. Затем к нам гости приехал брат Дона со своей семьей. На второй день их визита шестилетняя Бекки вошла в гостиную – Курио болтался у нее на руках, как безвольная тряпичная кукла.
– Смотрите, что я нашла, – сказала Бекки.
Возможно, именно этого недоставало коту, чтобы почувствовать себя по-настоящему домашним. Или он привязался к Бекки, потому что она напомнила ему другую маленькую девочку – ту, что дала ему имя и любила его, когда он был котенком.
– Можно мне подержать его? – нерешительно спросила я. Бекки протянула мне кота. Я баюкала его на руках и слушала, как он мурлычет.
Все это случилось тринадцать лет назад. Сейчас Курио сворачивается калачиком рядом со мной по ночам, и его мурлыканье, будто колыбельная, уносит меня в страну грез. Я пишу этот рассказ, а кот лежит прямо передо мной, растянувшись между монитором и клавиатурой. Его лопатки торчат, в теле нет ни грамма жира.
Каждое утро Курио получает таблетку со вкусом тунца, но его гипертиреоз уже дает о себе знать. Он состарился, и от мысли об этом комок встает у меня в горле. И еще я думаю: что же такого было в кошках и кошатниках, что мне не нравилось?
Линда Мехус-Барбер
Мяч Баттера
Некоторые думают, что футбол – это дело жизни и смерти. Готов уверить вас в том, что футбол намного, намного важнее.
Я услышала шум на крыше. Несколько коротких ударов, за которым последовала небольшая пауза. Потом все повторилось: удар, пауза, удар… Я вышла на улицу, чтобы посмотреть шоу.
Наш семилетний сын забрасывал маленький мяч на крышу, а затем пытался поймать его. Наверху, в позе наивысшей готовности, застыл Баттер. Цель у него была та же: поймать мяч, пока мальчик не дотянулся до него.
Если Баттеру это удавалось, наш сын приходил в ярость. Его можно было понять, поскольку Баттер обладал не только отменной ловкостью, но еще и отвратительным характером. Схватив мяч, он принимался бегать по двору, дразня преследовавшего его маленького мальчика. Когда и эта игра ему надоедала, кот вместе с мячом залезал под дом, где становился абсолютно недосягаемым.
То есть исход происходящего был предрешен: рано или поздно наш сын промахнется, и Баттер снова обманет его.
Вот мяч в очередной раз взлетел высоко в воздух. Баттер подпрыгнул, чтобы перехватить его. Погоня началась.
– Ты глупый кот, верни мне мой мяч! – кричал наш сын, а кот носился зигзагами по двору, снова и снова уворачиваясь от своего преследователя. Наконец, устав издеваться, Баттер юркнул под дом.
Сын был зол на Баттера, укравшего мяч, но еще больше на меня – за то, что я хихикала. Он пнул одуванчик.
– Это не смешно. Он его не вернет.
Несколько дней спустя мы сидели в гостиной и смотрели телевизор. Баттер ворвался в комнату с мячом в зубах. Кот умудрился протащить его мимо нас прежде, чем дети бросились в погоню.