Ночью я укладывала его в кошачью кроватку, но утром обнаруживала, что он спит у меня на подушке, словно черный пушистый парик. Днем он забирался на спинку моего стула и снова устраивался у меня на макушке, чтобы вздремнуть.
Пока он был маленьким, я не сильно возражала, но разгуливать под дому с котом весом в четыре с половиной килограмма на голове было выше моих сил.
Последние выходные моей дочери перед ее отъездом в колледж мы решили провести на пляже. Мы собирались уехать рано утром в субботу, переночевать в отеле и вернуться домой в воскресенье вечером. Я оставила много еды, угощений и воды для котенка. Убедилась, что окна и двери заперты, а дом находится в полной безопасности.
Мы с дочерью чудесно провели выходные, но, к сожалению, они быстро закончились. Дорога домой измотала нас, и мы решили оставить вещи в машине, чтобы перенести их на следующее утро.
Мы уже шли по подъездной дорожке, когда в спальне зажегся свет. Мы остановились.
– В доме кто‐то есть! – прошептала я.
Свет в спальне погас, а через минуту снова зажегся, на этот раз – в комнате моей дочери.
Сомнений не оставалось: в доме орудует грабитель, он ходит из комнаты в комнату, ища, что украсть!
Мы быстро перешли улицу, спрятались за забором и вызвали полицию. Нам велели оставаться на месте и ни в коем случае не пытаться задержать грабителей самостоятельно.
Через несколько минут подъехали две полицейские машины. Я отдала ключи одному из офицеров. Два человека направились к задней части дома; двое других колотили во входную дверь с криками: «Полиция! Открывайте!»
Однако ответа не последовало, и тогда полицейские сами открыли входную дверь и ворвались вовнутрь. Теперь свет зажегся сразу во всем доме.
– Мы нашли грабителя, вы можете заходить, – наконец позвал офицер.
Мы с дочерью прокрались в прихожую, ожидая увидеть там опасного незнакомца в наручниках.
Полицейский держал на руках кота и гладил его.
– Вот ваш преступник, – сказал он и посадил Сюрпрайза на тумбочку рядом с моей кроватью.
Кот положил лапу на сенсорную лампу – лампа загорелась. Он снова прикоснулся к ней – свет выключился. Он проделал этот трюк несколько раз, зачарованно наблюдая за игрой теней.
– Вы хотите выдвинуть обвинения? – пошутил один из офицеров.
– Он слишком молод, отпустите его с предупреждением, – ответила я.
Эйприл Найт
Девять жизней
Даже за девять жизней вы не узнаете о своей кошке столько, сколько она знает о вас.
Однажды мой кот Моррис преподал мне урок человечности. Дело было так.
Наши бабушка с дедушкой неожиданно умерли, и мы всей семьей полетели в Калифорнию на их похороны. Мы уезжали в спешке. Помню, как в последний момент закрыл чулан под домом – мне и в голову не пришло, что там может кто‐то быть. Но там кто‐то был. Моррис застрял там в темноте на целых две недели.
Вернувшись из Калифорнии, мы обнаружили в чулане истощенного кота, лежащего на куче утеплителя. Он выжил, питаясь бумагой, изоляцией и кусками ковра. Мы отвезли его к ветеринару. Моррис провел там ночь, на следующий день ему уже стало лучше, и мы смогли забрать его домой.
После этого испытания у Морриса появился один побочный эффект: его голова осталась навсегда наклонена набок.
Ветеринар предположил, что он мог оглохнуть на одно ухо и ослепнуть на один глаз, но, к счастью, ни то ни другое не подтвердилось. Хотя мы чувствовали себя ужасно виноватыми, никто из нас не смог удержаться от смешка, когда мы увидели Морриса, бегущего по коридору, с головой, повернутой под углом в девяносто градусов. После этого мы прозвали его Сайдвиндер. Каким‐то образом он все еще сохранял идеальное равновесие, ни разу не споткнулся и не пропустил ни одного прыжка. Он был самим собой. По крайней мере, мы так думали.
До того, как оказаться в ловушке под домом, Моррис слыл местным авторитетом. Мы нередко слышали, как он на улице возится с соседскими кошками, собаками или другими мелкими животными. Стоило только чужому коту оказаться в поле его зрения, как Моррис выдвигался в его сторону. Завидев его, другие коты спасались бегством, и, насколько мне известно, ни одна собака ни разу не бросала ему вызов.
Но и после приключившегося с ним несчастья Моррис не растерял своего желания попадать в передряги. Однажды ночью я нашел его на тротуаре с окровавленной мордочкой. Сначала я решил, что он просто поцарапался, но потом сосед крикнул мне.
– Эй! Твой кот только что врезался в машину!
– Ты имеешь в виду, что его сбила машина? – в ужасе переспросил я.
– Нет, он врезался в боковое колесо движущейся машины! Я думаю, он попал в колпак колеса!
Я подобрал Морриса и отнес его домой. Он выглядел скверно. Я не мог разглядеть ни глаз, ни носа – его мордочка превратилась в сплошное кровавое месиво. Тогда я сел и заплакал. Может, родители, вернувшись домой из магазина, найдут какой‐то выход? Спустя несколько минут я все же отважился прикоснуться к Моррису. Под спекшейся кровью мой палец нащупал мех. Скоро стало понятно, вся морда кота покрыта толстым слоем крови, вытекшей из пореза на лбу. Я вытер кровь и увидел его глаза и нос – они были в полном порядке.
Шло время, но Моррис по-прежнему оставался верен себе. Входя в комнату, в которой мы находились, он каждый раз приветственно поднимал хвост. Он все еще терся о наши ноги, все еще лизал наши пальцы, время от времени любовно покусывая их. Моррис не позволил жизни обозлить его.
Я могу только надеяться, что, когда судьба станет проверять меня на прочность, я справлюсь так же хорошо, как и он. Потому что важно не то, как ты проживешь свои девять жизней, а то, что ты сможешь сохранить.
Рон Кайзер-младший
Идеальные попутчики
Небеса никогда не станут раем, если мои кошки не будут ждать меня там.
Мои родители похоронены на кладбище баптистской церкви Нобс. К счастью, в своем путешествии в Вечность они не одиноки. У каждого из них есть своя кошка. Вы не ослышались. Подобно древним египтянам, мои родители были похоронены с теми, кем дорожили: мой отец – с КиТу, а моя мать – с Джейком. И хотя церковь учит нас, что в загробном мире лучшим и единственным спутником для каждого будет Христос, я все же рада, что кошки сопровождают моих папу и маму на этом пути.
Необычные новости распространяются быстро. Когда на следующий день после похорон папы я выезжала из местного мотеля, дама за стойкой регистрации спросила: «Это правда, что вашего отца похоронили вместе с его кошкой?»
Пожалуй, стоит объяснить, как все это случилось.
Мы уже собирались на отпевание, когда позвонил мой кузен Гэри и сообщил, что КиТу, кот черепахового окраса, умер ночью возле офиса по аренде туристских автобусов. Этот офис отец когда‐то открыл вместе с моим братом. Гэри заехал проверить, как там дела, и обнаружил у порога КиТу. Никаких видимых следов насилия на теле кота не было, но он был все равно мертв.
Гэри привез КиТу в похоронное бюро, и его положили в гроб, у ног моего отца. Несмотря на горе, мы улыбались. Только сверхъестественная сила могла создать такое совпадение.
Моему отцу всегда нравились кошки – с тех пор, как он мальчиком жил в Канаде. Однажды в разгар зимы он тайком привел в дом бездомного кота. Кота назвали Вонючка Дэвис, у отца сохранилось множество историй о нем. Следующая кошка вошла в семью уже после свадьбы родителей: мама подружилась с амбарной бродяжкой по имени Медок. Поскольку у этой кошки были явные проблемы с гигиеной, отец окрестил ее Медок-Под-Хвостом.
Прошло двадцать с лишним лет, прежде чем мы взяли еще одного кота. Этого звали Сладкий Медок. Кот был полностью белый и, что особенно ценно, спокойно мирился с детскими выходками, в том числе – с нашими постоянными попытками разрисовать его фломастерами.
К тому времени, когда я уехала в колледж, мои родители стали просто одержимы кошками. Они собирали всех бездомных котов, которые попадались им на пути. Папа подружился с двумя котами черепаховой окраски – Джимом Олсоном и Миссис Олсон, еще одним по имени Луи Ху-Ху, а много лет спустя – с Ки-Ки. За эту последнюю отец предлагал пятьсот долларов награды в ту зиму, когда она пропала. Папино объявление в газете привлекло внимание местных репортеров, новость достигла столицы, и в конечном итоге в «Associated Press» была опубликована история под названием: «Мужчина из Иллинойса готов заплатить пятьсот долларов за потерянную кошку».
После нескольких месяцев, в течение которых шарлатаны всех мастей пытались получить денежное вознаграждение за любого старого кота, настоящая Ки-Ки была возвращена мальчиком, с которым мой отец действительно был знаком. Кошка каким‐то образом забрела на расстояние в несколько километров от дома. Папа выплатил вознаграждение, и мир вернулся в норму.
Позже он взял полосатого кота КиТу, чтобы занять место Ки-Ки, которая умерла от кошачьей лейкемии. КиТу проводил все свое время в офисе даже после того, как мой отец из-за болезни покинул его. Он вышел на улицу одинединственный раз, и наутро мой двоюродный брат нашел его мертвым на пороге.
Во время похорон проповедник упомянул, как мой отец ценил кошек и платил хорошие деньги, чтобы найти потеряшек, подобно библейскому пастуху, ищущему заблудшую овцу. Проповедуя с кафедры, расположенной рядом с гробом моего отца, проповедник понятия не имел, что один из папиных котов лежит, свернувшись калачом, у него в ногах.
Три года спустя, когда моя мать последовала за отцом, мы положили к ней в гроб ее любимую мягкую игрушку по имени Джейк. У мамы была деменция, и она думала, что Джейк – это настоящий кот. Нам показалось правильным позволить ей тоже получить удовольствие от кошки в загробной жизни.
Тамра Уилсон