– Молодец, девочка, – похвалила ее я.
Лаки несколько минут наблюдала, как соперница уютно устраивается у меня на коленях, а затем подбежала к двери во внутренний дворик и принялась яростно лаять. Уши Инки навострились. Еще секунда – и любопытство взяло верх над комфортом. Инки спрыгнула с колен и помчалась к двери, чтобы узнать причину переполоха, а Лаки быстро развернулась и заняла ее место. С моего места открывался полный вид на задний двор: там не было ничего, на что можно было бы залаять.
Мне не терпелось сказать своему другу, что я была права. Собаки действительно умнее, чем мы о них думаем. Он может мне не верить, но я видела это своими собственными глазами.
Мэрилин Дженсен
История с камнями
Первое правило успешной дрессировки – быть умнее собаки. Вот почему некоторые породы легче поддаются дрессировке, чем другие.
Многие владельцы собак признают, что собаки умнее их. Хотя их немного смущает тот факт, что собаки утирают им носы. Так случилось и со мной – одним погожим весенним днем.
Бастер фон Баер был очень энергичным и умным бостон-терьером – и очень избалованным. У него имелась личная дверь на крыльце, так что он мог самостоятельно выходить во двор, для декорирования которого мы с мужем, к сожалению, когда-то использовали белый камень.
С момента появления в нашем доме мистер Бастер питал к камням особую страсть. В самом юном возрасте он усвоил, что каждый принесенный в дом камень означает веселую погоню. Особенно ему нравилось бегать кругами вокруг двухместного дивана посреди гостиной. Будучи очень внимательным псом, мистер Бастер всегда следил за тем, чтобы я видела камень у него в пасти – он ничего не собирался скрывать. Иногда все это было очень мило. Но чаще – нет.
Вернемся в тот самый весенний день. Мистер Бастер вышел на улицу, наслаждаясь солнечными лучами. Я оставалась в доме – занималась бумажной работой, сидя за кухонным столом. По знакомому хлопанью собачьей дверцы, раздавшемуся вслед за ним топоту маленьких лапок по линолеуму на веранде, я поняла, что мистер Бастер приближается. Затем я услышала стук в дверь. Я знала этот звук. Мистер Бастер стучал камнем, торчащим из пасти.
Я открыла дверь, там стоял мистер Бастер. Он посмотрел на меня с собачьей ухмылкой и сверкнул зажатым между зубами белым камнем. Настроения играть у меня не было, поэтому я попыталась схватить камень до того, как он успел войти внутрь. Но Бастер быстро развернулся и выскочил через собачью дверь. Через несколько секунд снова раздалось хлопанье и стук.
На этот раз Бастер сигнализировал мне с крыльца. Но как только я протянула руку к камню, увернулся, и опять я услышала: «хлоп-хлоп, стук-стук». Мы повторили эту процедуру несколько раз, пока мое терпение не иссякло.
Я решила несколько минут постоять на страже у собачьей двери, но Бастер не вернулся. Сквозь жалюзи было видно, как он зарылся носом в камни во дворе.
Наконец-то покой. Надеюсь, что хоть какое-то время он будет счастлив на улице.
Я вернулась к кухонному столу и своим бумагам. Через несколько минут снова послышалось «хлоп-хлоп, стук-стук», а потом наступила тишина. Никакого «хлоп-хлоп». Я ждала. Ничего. Утомившись от ожидания игры, я подошла к двери. Бастер стоял на пороге, глядя мне в глаза, ухмыляясь и держа камень в пасти. Я бросила на него свой самый суровый взгляд и потянулась вниз, чтобы выхватить камень. И – о чудо! – мистер Бастер, как настоящий джентльмен, позволил мне сделать это.
Ух ты! Мне нужно было чаще практиковать этот взгляд. Он так легко отказался от своего камня!
Я прошла мимо пса на крыльцо и выбросила камень в быстро растущую кучу по другую сторону забора. И в тот же момент услышала, как Бастер, визжа когтями по линолеуму, влетает в дом – именно так он обычно поступает, когда пытается занести внутрь что-то запрещенное.
Что такое, черт возьми? В конце концов, он только что отдал мне свой камень.
Я нашла мистера Бастера, растянувшегося на диванчике. Он посмотрел на меня снизу вверх с очаровательным выражением на морде. У него во рту был еще один камень! Маленький негодяй был достаточно умен, чтобы поднять два камня, отдать мне один, а другой оставить себе.
Итак, мне снова пришлось ввязаться в карусель с камнем и погнаться за собакой, чтобы забрать его. Но для начала надо было перестать смеяться и вытереть слезы, катящиеся по лицу.
Линда Кокс
Глава 4. Бешеный лай
Хор моих мальчиков
Бывают дни, когда в твоем сердце нет ни одной песни. Все равно пой.
День был слишком ленивым, чтобы много работать. Даже птицы притихли. Деревья шептались под легким ветерком на фоне безоблачного летнего неба. Я прогуливалась по гостиной, наслаждаясь восхитительной тишиной. Поравнявшись с арочным окном, я заметила пеструю компанию из четырех собак, развалившихся на траве. Они выглядели такими же ленивыми, как и все вокруг в этот день.
Суалти, должно быть, услышал меня в доме, потому что он не спеша подошел к своей игрушечной «музыке ветра», сел и засунул нос между колокольчиками. Колокольчики зазвенели, и Суалти добавил к этому звону свою задушевную песню.
Суалти – наш желтый лабрадор-ретривер, единственная собака, которой мы действительно владели. Он часто играл на своих колокольчиках и пел в надежде, что кто-нибудь подойдет к входной двери и впустит его внутрь.
Однако в тот день я не откликнулась на его зов и осталась в тени гостиной.
Суалти закончил свою скорбную песнь и на всякий случай проверил, была ли она услышана. Ничего подобного. Он еще раз ударил в колокольчики и начал второй куплет.
Примерно в десяти футах от Суалти лежал сэр Томас Брут – помесь лабрадора и доберман-пинчера. Сэр Том принадлежал нашим соседям. Однако, навестив нас однажды несколько лет назад, он решил переехать к нам насовсем.
Сэр Том поднялся с травы и задрал свой царственный черный нос к небу. Полузакрыв глаза, он добавил свою собственную глубокую горловую гармонию к балладе Суалти.
В трех футах от сэра Тома лежал Смайли – длинношерстная смесь немецкой овчарки и аляскинского маламута.
До сих пор помню тот день, когда он решил присоединиться к группе. Я была во дворе, когда Смайли галопом взбежал на холм, виляя хвостом, сверкая глазами, навострив уши, и приветствовал меня воинственным рыком, словно Куджо из романа Стивена Кинга.
Теперь он поднял свою пушистую голову и издал нечто отдаленно напоминающее призрачный вой древних волков, которые когда-то обитали в замерзшей тундре Аляски.
В тот день, когда Смайли присоединился к нашей семье, он также привел с собой маленького щенка по имени Чико, настоящего метиса. У Чико был фиолетовый язык чау-чау, один голубой глаз, другой – карий и отметины сибирского хаски. Он все еще не вышел из юношеского возраста, потому постоянно воровал у соседей. Он крал теннисные туфли, миски всех видов и перчатки, которые никогда не подходили друг к другу. Он оставлял все это на нашем крыльце, так что в глазах соседей я выглядела виноватой стороной. Он был настоящим бесенком.
И вот Чико стоял там, внимая серенаде с благоговением и удивлением. Мы никогда не слышали, чтобы он пел. Умел ли он это делать? Должен ли он был это делать? По восхищению в его глазах я могла увидеть, что он хотел этого. О да, он хотел петь.
Моргнув, Чико поднял серебристый нос к небесам и добавил напевный звук… плоской волынки. Это было ужасно.
Три гармонии и один немелодичный мешок с воздухом.
Спустя несколько мгновений Суалти в последний раз проверил входную дверь и наконец перестал звенеть колокольчиками. Сэр Том и Смайли вновь расплылись по траве, довольные, как ангелы. Чико сел, торжествуя и гордясь тем, что помог общему делу.
Я вытерла слезы с глаз, чувствуя себя благословенной.
Дж. Ф. Риджли
Не стирать в машинке
Да здравствует ваша стирка!
Во многих отношениях Хайди, наша первая шетландская овчарка, была отличным дополнением в семье. Сверкая бело-коричневой шерстью, она бегала зигзагами по двору, чтобы продемонстрировать нам, детям, свои пастушьи способности. Она была послушной и преданной, игривой и любящей. Я не помню ни одного своего неудачного дня, когда Хайди, покачиваясь, не подошла бы и не посмотрела на меня с сочувствием.
И все же Хайди была далека от совершенства. Новые туфли, мягкие игрушки и пластиковые фигурки, по ее мнению, были предназначены для жевания. Мы даже не могли оставить расстегнутыми наши школьные сумки. Помню, как маме пришлось написать записку моему учителю, объясняя, что собака действительно съела тетради с домашним заданием.
Хайди рылась в мусорных баках, жевала банное мыло и вскрывала упакованные продукты. Однажды мы на минутку вышли из гостиной, а вернувшись, обнаружили, что со стола пропала целая пачка сливочного масла. Ради ее безопасности и нашего спокойствия, мы закрывали Хайди в прачечной, когда уходили из дома.
Прачечная была приличных размеров – около двадцати футов длиной. Рядом с дверью, ведущей в гараж, оставалось достаточно места для полноразмерной стиральной машины и сушилки. Над ними было окно, а за кремовыми занавесками и горизонтальными жалюзи открывался вид на боковой двор. Поскольку мы жили во влажном климате, то всегда держали крышку стиральной машины с верхней загрузкой открытой.
Я никогда не забуду тот день, когда мы с мамой вернулись домой после целого дня беготни по делам. Не помню, кто из нас вошел первым, но мы обе замерли, когда открылась дверь прачечной.
Хайди поприветствовала нас из стиральной машины. Ее голова была единственной частью, которая оставалась на поверхности. Остальное тело было обернуто вокруг крестовины барабана.