Мы с мамой решили устроить гаражную распродажу. Оценивая нашу старую одежду, мама говорила:
– Это отличный способ заработать дополнительные деньги. И передать другим людям вещи, из которых ты и твои сестры выросли.
Я кивала головой.
Мама сунула руку в карман толстовки и протянула мне лист с яркими наклейками. На желтых было отштамповано «двадцать пять центов». На синих – «пятьдесят центов». На зеленых – «один доллар».
Баффи, наша собака, помесь терьера и пуделя, лежала на полу гаража, под столом для пинг-понга. Над ней аккуратными стопками возвышалась детская одежда. Белые лапы Баффи были сложены у нее под подбородком, черные уши касались холодного серого цемента. Я присела на корточки, держа наклейки в одной руке, а другой поглаживая шелковистую головку Баффи.
– Привет, милая девочка, – сказала я. – На старости лет ты стала такая ленивая.
Баффи навострила уши и медленно помахала хвостом. Ее карие глаза встретились с моими.
– Я люблю тебя, девочка.
Я осторожно запустила пальцы в густой белый мех у нее на шее и слегка подтолкнула ее.
– Давай, Баффи. Хочешь поиграть?
Но глаза Баффи закрылись, и она погрузилась в дремоту. Это было все, что я могла добиться от нее сейчас.
Я вернулась к коробке с футболками пастельных тонов. Прижимая наклейки к мягкому хлопку, я слышала приглушенный храп Баффи.
Баффи попала в нашу семью щенком, когда я еще была маленькой девочкой. Мама и папа решили, что у их четырех дочерей в запасе имеется достаточно любви, которой они могут поделиться – значительно больше, чем можно излить на многочисленных кукол-пупсов. А еще мы были ответственными и полны сил. Родители думали, что нам нужна правильная собака.
И Баффи нам подошла – с самого начала.
В тот момент, когда папа остановил у крыльца свой длинный темно-синий «олдсмобиль», и мы увидели Баффи, покачивающуюся на коленях у мамы, мир переменился. Пассажирская дверца открылась, из нее выскочил крошечный меховой комочек и бросился нам навстречу, постукивая когтями по дорожке. Мы поняли, что нашли свою лучшую подругу.
Баффи лизала наши лодыжки и прижималась к нам. Когда мы ехали на велосипедах, она бежала рядом. Когда мы ныряли под разбрызгиватель на лужайке – гонялась за брызгами. Она была нежной, но за этой нежностью скрывалось больше мужества, чем было у нас четверых, вместе взятых. И двенадцать лет спустя Баффи все еще оставалась моей любимицей. Но она больше не была дерзкой.
– Я думаю, на сегодня мы закончили, – наконец сказала мама. – Давай поужинаем. Нам нужно пораньше лечь спать. Завтра важный день. Ты готова?
Я позвала Баффи.
– Давай, Баффи, девочка, – прошептала и похлопала ладонями по передней части своих бедер.
Баффи встрепенулась. Встала на все четыре лапы. Потянулась. Затем сделала несколько медленных, осторожных шагов.
Я закрыла дверь гаража, и мы с Баффи, которая все еще помахивала хвостом, побрели вверх по склону к фасаду нашего дома.
Следующий день выдался теплым и ясным. Мы с мамой широко распахнули дверь гаража, и внутрь хлынул солнечный свет. И покупатели. Мы сидели за карточным столом, между нами стояла синяя коробка для снастей, которая служила нам кассой. Баффи нашла тихое местечко в тени дерева рядом с домом. Со своего поста она наблюдала за происходящим. В полдень поток посетителей все еще не иссяк, столы начинали пустеть. Воздух стал липким и горячим, и мне не терпелось поскорее закончить распродажу. Баффи переместилась в тенек под детским столиком и позволила себе дневной сон.
– Сколько еще, мам? – спросила я в минуту затишья. С меня было достаточно гаражной распродажи. – Мы хорошо поработали. Почему бы нам не закрыться?
Мама рылась в гараже, складывая аккуратные стопки собранной одежды.
– У нас осталось не так уж много, – откликнулась она. – Но я дала объявление, что мы будем открыты до трех. Я бы не хотела закрываться до тех пор.
Я посмотрела на дремлющую Баффи и улыбнулась. А ведь это было не так уж плохо – провести день с мамой и собакой.
За час до закрытия прибыла новая толпа посетителей. Мы с мамой сосчитали четвертаки, поболтали с друзьями и начали потихоньку сворачиваться. Несколько человек уже сделали покупки, еще несколько – ушли. Остался только один парень с грубым лицом и неприятной улыбкой. Он медленно обошел столы.
– Ты знаешь этого молодого человека? – тихо спросила меня мама.
Я не знала его. Парень был примерно моего возраста. Может быть, немного старше. Он не ходил в нашу среднюю школу. Его волосы были немытыми. И он не выглядел дружелюбным.
– Как у вас дела? – крикнула мама через весь гараж.
Молодой человек не ответил. Он шаркал ногами по твердому цементу.
– Жарко сегодня. Должно быть, девяносто градусов.
Парень ходил кругами.
Мама завела светскую беседу о погоде, и я почувствовала себя неловко. Хорошо, если бы папа был дома, но он повел сестер в парк.
– Мам, – прошептала я, – я думаю…
И тут из-под стола донесся низкий, глубокий рык. Баффи сидела прямо, в полной боевой готовности и не сводила глаз с парня. Ее зубы были обнажены, а в голосе слышалось предостережение.
Парень посмотрел на рычащую собаку, а затем на наш столик. В одно мгновение он метнулся к кассе. Баффи бросилась за ним. Парень врезался в стол. Он попытался встать, но Баффи крепко вцепилась в края его джинсов. Мы с мамой, забыв о коробке, кинулись к двери в задней части гаража.
Добежав до в гостиной, мы выглянули в эркерное окно.
Баффи, должно быть, выпустила джинсы парня, потому что он несся через двор как подстреленный. Баффи следовала за ним по пятам, рычала, лаяла и вела себя как собака вдвое моложе себя. Парень вытащил велосипед из канавы. Перекинул одну ногу через раму и изо всех сил нажал на педаль. Баффи гналась за ним так далеко, как мы могли видеть.
Еще через пять минут спустя Баффи снова показалась на дороге: медленно и бесшумно она брела в сторону дома. Вид у нее был измотанный. Мы с мамой сбежали с холма и встретили ее у гаража.
– Баффи, девочка. – Глаза мамы были полны слез. – Ты защитила нас.
Мама подняла Баффи. Я обняла их обоих и погладила мягкую шерстку собаки. Баффи долго и тяжело дышала. На земле, у наших ног, лежала коробка с деньгами. Мелочь рассыпалась по полу, но толстая пачка наличных была на месте.
Никогда еще я не любила свою собаку так сильно.
Баффи не была щенком, но она отдала все, что у нее было, ради своей семьи. Я поцеловала кончик ее теплого носа и прошептала ей на ухо:
– Спасибо.
Позже мы с мамой узнали, что в тот день молодой человек посетил несколько гаражных распродаж и украл несколько коробок с наличными.
Но не нашу. Милая Баффи спасла наш день.
Шонель Элиасен
Глава 9. Собака стала умнее
Небеса послали нам защиту
Большинство хозяев в конце концов способны научить себя повиноваться своей собаке.
Раскат грома был таким оглушительным, что я даже подпрыгнула. Вспышка озарила небо. Мы с мужем стояли под навесом, глядя на ливень, и считали, насколько далеко была молния.
– Раз, два… – Затем мы услышали раскат грома. Гроза была совсем рядом. Какой потрясающий звук, словно долгая барабанная дробь по всему небу!
– Будет только хуже, – крикнула я Джону.
Он кивнул.
– Водостоки снова переполнятся. Слишком сильный дождь.
Вода уже проникла под навес. Три наши собаки придвинулись к нам поближе: они всегда боялись грозы, но сегодня, казалось, нервничали больше обычного. Дождь лил так сильно, что мы едва могли расслышать собственные слова.
Поднялся ветер, кружа опавшие листья. Мы слегка передвинулись, чтобы они не летели нам в лицо. Джон засмеялся и сказал:
– Пожалуй, лучше я завтра займусь уборкой.
Снова раздался треск, и сверкнула молния. Я улыбнулась, прижалась к мужу и стала говорить ему на ухо, чтобы он мог меня слышать.
– Удивительно, как быстро она движется. Этим деревьям сильно достается, – сказала я.
Деревья гнулись и раскачивались на ветру.
Небо становилось все темнее. Еще одна вспышка молнии – и мы услышали знакомый щелчок: на парковке погас свет. Теперь единственным источником света для нас были вспышки молнии в небе.
Между тем парковку начало затоплять. Дренажные системы не справлялись с огромным объемом воды. Собаки жались к нам все ближе.
Гроза стала еще сильнее, молнии приблизились. Внезапно автоматические ворота на нашей подъездной аллее начали открываться. Мы всегда были очень осторожны с воротами из-за наших собак.
Без колебаний Джон выбежал под дождь, чтобы запереть их. Он схватил полиэтиленовый пакет и надел его на голову, пытаясь защитить себя от ливня.
И тут наша немецкая овчарка Шеба бросилась за ним с такой скоростью, что я даже вздрогнула. Когда Джон побежал по подъездной аллее, Шеба встала прямо перед ним, преграждая путь. Джон хотел обойти ее, но она снова его опередила. Дождь лил как из ведра. Я крикнула ему:
– Ты промокнешь насквозь!
Джон еще раз попытался двинуться вперед, к воротам. На этот раз Шеба обежала его и подпрыгнула, оттолкнув назад. Затем она прижалась к его ногам и принялась теснить к гаражу.
Джон поскользнулся на мокрой подъездной дорожке и чуть не потерял равновесие. Наконец, Шеба втолкнула его обратно под навес рядом со мной. Но Джон погладил ее по голове и сказал:
– Оставайся здесь, – собираясь снова выйти под дождь.
Тогда Шеба поднялась, положила лапы на грудь моего мужа и буквально толкнула его обратно под навес.
В этот момент сверкнула молния и тут же раздался оглушительный раскат грома. Молния ударила в ворота – как раз в том месте, где сейчас должен был стоять Джон.
Он бы без сомнения погиб, если бы Шеба не оттеснила его в безопасное место под навесом. Я обняла мужа, а затем наклонилась, чтобы обнять Шебу.