Наша дочь Джейн жила в другом городе, примерно в пятидесяти милях отсюда. Расстояние небольшое, но Джейн была занята работой и двумя маленькими мальчиками. Я изо всех сил старалась не расстраиваться, когда она в очередной раз не успевала заехать ко мне. Если бы я призналась, что нуждаюсь в ней, она приезжала бы чаще.
Джейн действительно была мне нужна. Мне необходимо было увидеть ее лицо, услышать голос, почувствовать объятия и провести хоть немного времени с человеком, который заботится обо мне. Но Джейн всего этого не знала. За ферму платили, у меня было достаточно средств, чтобы самостоятельно разбираться со счетами, да и чувствовала я себя совсем неплохо для человека своего возраста. Так что Джейн считала, что у меня все хорошо. Но это было не так.
Однажды утром, подметая крыльцо, я увидела тощего маленького песика. Он появился из-за дома и теперь медленно приближался, настороженно наблюдая за мной. Его хвост и голова были опущены. Если бы не грязь и колючки, его, пожалуй, можно было бы назвать белым – впрочем, сказать наверняка было трудно.
Вздохнув, я пошла на кухню поискать немного еды, чтобы накормить пса. Мне не нужна была собака. Я не хотела заводить собаку. Но я не могла позволить ему остаться голодным. Я накормлю его, а потом позвоню в службу контроля за животными, чтобы они за ним приехали.
Я нарезала несколько ломтиков болонской колбасы и выложила их на бумажную тарелку. Зная, что собака наверняка захочет пить, наполнила водой глубокую миску. Услышав, как открывается сетчатая дверь, пес поднял голову, и в его шоколадных глазах засветилась надежда. Я положила свои скудные подношения на край крыльца и некоторое время наблюдала за ним. Он с жадностью уставился на тарелку с болонской колбасой и поднял одну лапу. Похоже было, что он собирается шагнуть вперед, но боится. Я вернулась в дом, зная, что бедняга быстро проглотит еду, как только почувствует себя в безопасности.
Через некоторое время, снова выйдя на крыльцо, чтобы забрать почту, я увидела, что пес свернулся калачиком на коврике и крепко спит. При звуке моих шагов он приоткрыл один глаз, как бы решая, стоит ли убегать.
– Я не причиню тебе вреда, – успокоила его я. – Но все равно не позволю остаться здесь.
Не услышав в моем голосе угрозы, пес закрыл единственный глаз и снова заснул.
Я просмотрела почту в надежде, что найду открытку от Джейн. В субботу был мой день рождения. Очевидно, она была слишком занята, чтобы заехать или позвонить. Открытки не оказалось.
Тогда я села в кресло-качалку на крыльце и заплакала. И тут же почувствовала, как шершавый язык коснулся моей щеки. Грязная дворняжка смотрела на меня снизу вверх. Она вытянулась так сильно, как только могла, чтобы добраться до моих слез. Передние лапы собаки лежали на подлокотниках кресла-качалки, а в карих глазах светилось понимание. Я улыбнулась и погладила пса по голове. Он тихонько заскулил, как бы напоминая, что ему тоже нужно немного любви и ласки.
Он забыл о своих собственных страданиях, чтобы предложить мне утешение. Он был сам по себе – одинокий, голодный и напуганный. Он никак не мог знать, как я отреагирую на его проявление привязанности, ведь я вполне могла оттолкнуть и накричать на него. Этот грязный вонючий пришелец в тот момент был самой красивой собакой, которую я когда-либо видела.
Я подумала о Мартине и о том, как он всегда давал мне знать, что я любима. Он был ласков ко мне каждый день своей жизни. Я подумала, что имя Мартин очень подошло бы этой теплой, дружелюбной собаке.
У нас с Мартином крепкая связь. Мы оба чувствуем себя любимыми, оба ценим эту привязанность и дух товарищества. Каждое утро он тепло приветствует меня. Я снова отправляюсь на долгие прогулки, а рядом со мной – Мартин. По вечерам я читаю или смотрю телевизор, и он лежит у моих ног. Кажется, ему нравится мой смех, поэтому он всегда выкидывает разные забавные штуки, чтобы развеселить меня. Например, ложится на спину и передними лапами жонглирует в воздухе пляжным мячом. Он может удерживать его в воздухе всего несколько секунд, но этого достаточно, чтобы заставить меня хихикнуть. Любимая игра Мартина – ловить ртом мух. Он их ест, но ветеринар говорит, что это ему не повредит.
Я не пролила ни одной слезинки от жалости к себе с тех пор, как в моей жизни появился Мартин. Наоборот, я смеюсь каждый день. И каждый день проявляю нежность и любовь. Я больше не выглядываю в окно в ожидании почтальона, который принесет мне открытку от Джейн. И не смотрю на телефон, пытаясь усилием воли заставить его зазвонить, чтобы услышать в трубке ее голос. О, я все еще хочу, чтобы она приезжала или звонила почаще. Но ее отсутствие больше не тяготит меня.
Мартин снова вернул радость в мое сердце, заполнил одинокую, печальную пустоту. И когда он кладет голову мне на колени и смотрит снизу вверх с чистым обожанием, думаю, он понимает, что однажды я сделала для него то же самое.
Элизабет Этуотер
Давай делиться по-братски
Любовь – это величайшее освежение в жизни.
– Это своего рода судьба, не так ли, Кейси? Ваш ребенок и наш – ровесники! – воскликнула я в ответ на новость, что Остину исполнилось девять месяцев. Столько же было нашему щенку йоркширского терьера по имени Ди-Дог.
Кейси и ее муж Джерри привезли своего первенца на рыбалку в наш лагерь на реке Сан-Бернард. Мы с Роем не видели их со дня свадьбы – то есть уже целых два года. Для них это была первая возможность хоть немного расслабиться после переезда в новый дом и рождения ребенка. А нам не терпелось показать им наш недавно приобретенный рыбацкий лагерь и познакомить с новым щенком.
С той минуты, как Остин появился в нашем лагере, стало очевидно, что двое «малышей» отлично поладят. Ди-Дога посадили на диван к Кейси и Остину, чтобы они познакомились. Ди-Дог обнюхал Остина, а тот, в свою очередь, нежно погладил Ди-Дога – и между ними мгновенно установилась связь. До конца уик-энда эти двое были неразлучны. Казалось, они понимали, что в силу своего младенческого возраста отличаются от остальных. У нас с Кейси не было проблем уложить их вдвоем на одеяло на полу, пока мы готовили обед для мужчин.
Ди-Дог был щенком – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Во время визита Остина у него менялись зубки, поэтому я купила ему новую жевательную косточку из сыромятной кожи. Я позвала его на кухню; он взял жевательную косточку и отнес ее прямо к одеялу, на котором лежал Остин.
Остин был очень хорошим малышом – он ни разу не заплакал и даже не капризничал с самого начала визита. Но как только мы начали готовить гамбо[10], он забеспокоился. Кейси рассмеялась:
– У Остина тоже режутся зубки. Я пойду принесу что-нибудь для его десен, пока мы не слишком увлеклись гамбо.
Между тем беспокойство Остина, казалось, утихло, но в тот момент я не придала наступившей тишине особого значения. Кейси доставала лекарство из пакета с детскими вещами, а я резала овощи на кухне. Затем она позвала меня:
– Джен, иди сюда – ты должна это увидеть.
В гостиной на одеяле сидел Остин и блаженно жевал новенькую косточку из сыромятной кожи. Рядом, положив голову малышу на колени, лежал Ди-Дог с остатками старой косточки в зубах. Видимо, он подумал, что в лекарстве для прорезывания зубов нет необходимости: косточка сделает свое дело. Мы с Кейси не могли поверить, что Ди-Дог понял причину беспокойства Остина и подарил ему свою заветную новую жевательную косточку. Это проявление сочувствия было потрясающим, но Ди-Дог на этом не остановился.
В то время Остин учился ползать. Он вставал на четвереньки и раскачивался взад-вперед, но пока ему еще не удавалось приподнять свой маленький зад и овладеть искусством передвижения. Он не слишком-то суетился по этому поводу, но мы, взрослые, все же периодически замечали разочарование на его маленьком личике.
В один из вечеров мы смотрели в гостиной фильм, а Ди-дог и Остин попеременно спали и играли на одеяле на полу. Через некоторое время Остин решил, что пришло время снова попробовать ползти – он встал на четвереньки и начал раскачиваться. Ди-Дог пристально наблюдал за тем, как Остин потерпел очередную неудачу. Я почти видела, как вращаются шестеренки в маленьком собачьем мозгу.
В следующий раз, когда Остин снова попытался встать на четвереньки, Ди-Дог обошел его сзади, просунул голову под подгузник и толкал зад малыша вверх и вперед, вверх и вперед, пока это не случилось – Остин прополз пару футов. А затем сел и уставился на Ди-Дога широко раскрытыми глазами, как бы говоря: «Что здесь только что произошло?»
Вскоре Остин, Кейси и Джерри вернулись домой в Луизиану. После урока, который преподал ему Ди-Дог, Остин стал ползать самостоятельно.
Девятимесячный ребенок и девятимесячная собака говорили между собой на языке, давно утраченном нами, взрослыми. Щенок поделился опытом с человеческим младенцем, и этот факт до сих пор поражает меня.
Дженис Р. Эдвардс
Любить кого-то
Удивительно, как мало человек чувствует себя одиноким, когда любит.
Стало очевидно, что мой некогда крепкий брак подходит к концу. Я была опустошена. Мужчина моей мечты оказался не таким, каким я его себе представляла. Наконец, после достаточного количества ссор, слез и боли, мне пришлось признаться себе и ему, что дальше так продолжаться не может. Я подала на развод и уехала.
В то время я работала менеджером в очень оживленном розничном магазине. Я оставалась в магазине более пятидесяти часов в неделю, иногда – восемьдесят, а то и больше. В течение следующих десяти лет я полностью посвятила себя своей работе. Я была так занята, что у меня не оставалось времени на одиночество или депрессию.
Затем произошло немыслимое. В стране началась рецессия. Внезапно наши продукты стали считаться роскошью – люди изо всех сил пытались выплатить ипотеку и купить хоть какую-то еду. Продажи упали. Потом опустились еще ниже. Наконец магазин был вынужден закрыть свои двери.