Директор заверила меня, что поговорит с Кэти еще раз, и я почувствовала себя получше.
Я заметила, что, когда Люк начал выздоравливать, мой гнев тоже стал стихать. Через несколько дней, хотя у него все еще были швы, он почти пришел в норму. Отек сошел, и черно-лиловый синяк под глазом исчез.
Все время, пока сын восстанавливался, я думала о нем и Кэти. Я хотела защитить сына, но и с Кэти бы я желала обойтись справедливо. Я знала эту девочку. Она действительно была милым ребенком. Как мне позже объяснила учительница, происшествие это произошло совершенно случайно. Это было нелепое недоразумение. По словам Кэти, она увидела камень, торчащий из земли, и обеспокоилась, что другие дети споткнутся об него. Поэтому она вытащила его и хотела отбросить в сторону. Но как раз в этот момент Люк и выбежал из-за угла.
Я вспомнила себя в детстве. В возрасте Кэти я тоже как-то по неосторожности чуть не натворила дел. Я играла с камнем, подбрасывая его, словно мяч, но в одно мгновение мне не удалось его поймать, и, камень, отлетев в сторону, упал на крышу проезжавшего автомобиля. Водитель резко остановился и, в ярости выскочив из машины, бросился ко мне. Я попыталась ему объяснить, что камень случайно отлетел в сторону дороги, но водитель не поверил. Мне просто повезло, что он не стал жаловаться моим родителям, иначе бы у меня были большие неприятности. Я чувствовала себя ужасно из-за этого происшествия. Но более всего было неприятно то, что водитель так и уехал, не поверив мне. Он считал, что я бросила камень нарочно.
Вспомнив этот случай из детства, я не стала долго сомневаться в правдивости слов Кэти и тоже поверила ей.
Как-то после уроков учительница Люка зашла к нам, проведать сына, и передала для него открытку от Кэти. Вот что та написала:
«Дорогой Люк!
Я так сожалею о том, что случилось. Я не хотела попасть в тебя. Если бы ты знал меня лучше, ты бы знал, что я никогда не сделала бы ничего подобного, честно! Я очень беспокоюсь о тебе. Надеюсь, с тобой все в порядке. Мне очень жаль, что я тебя поранила, пожалуйста, прости меня! Кэти».
Мы с Люком прочитали это письмо несколько раз, и я, признаться, была под большим впечатлением. Это было очень искреннее извинение.
Я хотела, чтобы это был поучительный момент для Люка. Мне было важно, чтобы он научился прощать, не держать обиды в себе и не затаивать зла. Да я и сама хотела избавиться от своего гнева. И также я хотела, чтобы Кэти поняла, что ошибки случаются, и хорошо признаваться в них, как это сделала она. Я спросила Люка, готов ли он ее простить. В конце концов, его мнение значило больше всего. Он на мгновение задумался, улыбнулся и сказал:
– Да.
Он знал, что она сделала это не нарочно. Дети такие жизнерадостные, такие честные! Они не держат обиду, как это иногда делают взрослые, – их сердца чисты. Так что мы вместе написали ответное письмо:
«Дорогая Кэти!
Мы очень благодарны тебе за твою открытку с пожеланием выздоровления и извинениями. Мы должны признать, что поначалу, когда это случилось, были расстроены и напуганы, но мы знаем, что ты сделала это не нарочно. Как знать – может, из этого получится хороший урок. Может быть, ваша с Люком история поможет уберечь других детей от таких же происшествий. Пожалуйста, не расстраивайся больше из-за этого. Этот единственный случай не определяет, какая ты на самом деле. Мы уверены, что ты очень хорошая девочка и совершаешь по сто добрых дел каждый день, и твои родители тобой гордятся. Мы простили тебя и больше не злимся. Мы знаем, что это была досадная случайность и ты просто пыталась убрать камень, чтобы другие дети не споткнулись об него. Мы прощаем тебя и надеемся, что ты простишь себя. Благослови тебя Господь! Миссис Найт и Люк».
Учительница Люка позвонила мне на следующий день после того, как Кэти прочитала наше письмо и сообщила, что девочка почувствовала огромное облегчение. Она была рада, что Люку стало лучше и он выздоравливает.
После того случая и Люк, и Кэти стали понимать, что ошибки порой случаются и что на ошибках можно учиться и становиться лучше. Прощение – часть исцеления, оно позволяет освободиться от гнева.
Как-то в один из дней, когда я приезжала в школу забрать Люка домой, Кэти увидела меня и, подбежав, крепко обняла. Я обняла ее в ответ. Нам больше не нужно было ничего говорить, мы обе знали, что прощение – самый важный шаг в исцелении.
Другой взгляд на дорожный конфликт
Самая великая мудрость – это доброта.
Большинство из нас знают, что на любом достаточно загруженном шоссе есть шанс оказаться на участке, где машины идут друг за другом, бампер к бамперу. Я только что миновала Олимпию по пути в Сиэтл, когда началась пробка. Ни мигалок, ни пожарных машин, ни полиции – ничего, что могло бы объяснить причину затора, я не увидела. Я ехала в крайнем левом ряду, когда мне на глаза попался знак с надписью: «Две полосы движения впереди закрыты из-за строительства дороги». Водители на моей полосе, прочитав это предупреждение, тут же начинали медленно сворачивать вправо. Когда подошла моя очередь свернуть, я попыталась перестроиться в правый ряд, но большой белый внедорожник, ехавший передо мной, не захотел меня пропускать, хотя все остальные машины вежливо уступали дорогу.
Я придвинулась ближе к конусам, отмечавшим конец моей полосы, – на этот раз я слегка повернула свой автомобиль в сторону правого ряда, тем самым как бы говоря: «Вообще-то чужое разрешение мне и не требуется». Но водитель в белом внедорожнике снова продвинулся вперед, не позволяя мне перестроиться, и к тому же показал мне средний палец. Я тоже показала ему жест, который обычно использую в конфликтных ситуациях на дороге, – мое выражение лица подтверждало мое намерение постоять за себя.
Водитель в ответ опустил стекло. Я тоже опустила свое стекло, хотя и знала, что не должна вступать в бой. Мало ли на кого нарвешься в дороге – могут попасться и очень агрессивные типы.
Я принялась быстро сочинять подобающие случаю остроумные, но обидные реплики на случай, если он начнет на меня агрессивно нападать или поведет себя грубо, и уже представила себе, как водители, окружавшие нас, приготовились к увлекательному зрелищу и переключили камеры своих телефонов в видеорежим, чтобы заснять нашу дуэль. Однако, прежде чем я успела выдать порцию заготовленных ругательств, водитель в белом внедорожнике опередил, прервав меня:
– Я прошу прощения, – сказал он вполне миролюбиво. – Сожалею, что испытывал ваше терпение. Я за рулем с самой Калифорнии и уже вне себя от усталости. Мне очень неловко, что пытался сорвать на вас свое раздражение.
От такого поворота я ненадолго впала в ступор – я-то приготовилась к конфликту! Но конфликта не произошло. И мой взгляд тут же увидел всю создавшуюся напряженную ситуацию по-другому. Я увидела, что водитель белого внедорожника вовсе не настроен ко мне зло, он действительно выглядел уставшим и измотанным, а лицо его было вполне добродушным и симпатичным. К тому же его слова и искренние извинения сразу подействовали на меня положительно: я расслабилась, перестала тревожиться, а напряжение и нервозность в тот же момент ушли.
– Я тоже прошу прощении! – проговорила я, улыбнувшись. – Такая неприятная ситуация! Я не хотела конфликтовать с вами.
Время как будто застыло на мгновение, когда мы улыбнулись друг другу. Я была поражена мужеством, которое потребовалось водителю, чтобы действовать столь открыто, а он оценил мою уступчивость и миролюбие, и это тоже позволило ему расслабиться.
Я жестом предложила ему двигаться вперед.
– Нет-нет, все в порядке, я за вами, – сказал он, пропуская меня, все еще пытаясь загладить свою вину. – У вас полоса вот-вот закончится, так что – прошу вас, проезжайте вперед.
Я помахала ему, когда он перестроился в мой ряд, и двинулась по своей полосе, долго еще оставаясь под впечатления от пережитого.
Напряжение во всем моем теле спало, адреналин, поднявшийся было, пришел в норму, пульсирующее давление крови сменилось спокойствием. Мне было радостно осознавать, что гроза прошла стороной и не задела меня. И приятно было думать о том, что не все конфликты разрешаются только в ходе войны – если человек умеет вовремя осознать свои неправильные действия и ему хватает духу сразу признать свою неправоту, то мир может наступить гораздо быстрее, чем мы думаем.
Для злобы нужно больше сил
Прощение не меняет прошлого, но оно расширяет будущее.
Моя мама всегда говорила: «Прости и забудь». Я считала, что умею прощать. На то, чтобы злиться, нужно больше сил, чем на то, чтобы просто забыть о былом.
А потом я усыновила Кертиса. У него были золотистые волосы, глаза цвета теплой карамели и шелковая кожа. И этот ангелочек пережил самое тяжкое насилие в США. Когда ему было пятнадцать месяцев от роду, его ударили стулом по голове за еду, размазанную по тарелке. Его сажали голышом на включенную конфорку и окунали в кипящую воду за испачканный подгузник. Все это делал его биологический дядя, который усыновил Кертиса.
После этих издевательств у ребенка остались большие красные, зудящие келоидные рубцы на ягодицах, ногах и спине.
Из-за черепно-мозговой травмы он не мог видеть, слышать и двигать всей левой стороной тела, пока отек мозга не спал. Кертис провел в коме восемь недель. Правая часть его мозга была настолько повреждена, что не могла обеспечивать рост его левой руки и ноги. Ему было почти два года, но его развитие достигло лишь уровня девятимесячного ребенка.
Я была медсестрой, и это сделало меня хорошим кандидатом на усыновление Кертиса. Узнав историю его болезни и его потребности в реабилитации, я поняла, что впереди ребенка ждут эмоциональные испытания и затруднения при адаптации в обществе. Я понимала, что он останется инвал