на нее, но это никогда не превращалось в тот яд, который отравлял меня раньше. Теперь, когда дети стали взрослыми и я реже вижу бывшую мужа, я все равно вспоминаю ее с благодарностью за то, что она, сделав шаг мне навстречу, изменила нашу жизнь к лучшему. На это у меня ушли годы, но зато я научилась прощать.
У меня все получится
Цели – это мечты, у которых есть крайние сроки.
Дело было июльским вечером, когда температура на градуснике подползала к отметке 38. Как обычно, я готовила обед на кухне и мне было очень жарко и тяжело. Да и как могла себя чувствовать глубоко беременная женщина? Совсем скоро должен был родиться наш третий малыш.
Помешивая овощи, я услышала, как моя трехлетняя дочка радостным писком приветствует моего мужа, который вернулся с работы.
– Привет! – крикнул он мне через несколько секунд, чмокнул меня в лоб, а потом открыл холодильник и достал бутылку пива. – Как ты себя чувствуешь?
– Жарко и беременно, – ответила я, тщетно пытаясь улыбнуться.
Он несколько минут послушал, как дочка рассказывает ему про свой день, а потом сказал:
– Беги поиграй с братом на заднем дворе. Нам с мамой надо поговорить.
– Хорошо, – ответила она и ускакала за дверь.
Я повернулась к нему, вытирая руки полотенцем.
– Что такое? – спросила я.
– Присядь, пожалуйста, – попросил он, и я присоединилась к нему за кухонным столом. – Я встретил другую.
– В каком смысле?
– В прошлые выходные я был с друзьями на озере и встретил одну девушку. Я понял, что все это – семейная жизнь, собственный дом – мне не очень подходит. У нее есть квартира, и я могу туда переехать. Поэтому я сейчас пойду собирать чемодан. Она меня ждет. За остальными вещами я вернусь, когда мы решим, как будем делить собственность.
Я сидела и смотрела на него, не веря своим ушам. По моим щекам текли слезы. Должно быть, он шутил. Но это была злая шутка, учитывая мое положение. Это ведь именно он упросил меня родить еще одного ребенка. Мне-то ведь было вполне достаточно двоих детей. Я уступила Марку, но только если ребенка получится завести до того, как мне исполнится тридцать пять. И вот до рождения этого ребенка осталось две недели, до моего тридцать пятого дня рождения – три, а он решил уйти.
– Но это ведь ты хотел ребенка, – пролепетала я.
– Я передумал, – бросил он, поднимаясь из-за стола.
Следующие несколько минут прошли как в тумане. Я помню, что Марк спустился по лестнице с чемоданом, сел в свой грузовик и уехал по нашей узкой и тихой улочке. Я помню, как унизительно было то, что я выбежала за двери и гналась за его машиной босиком целый квартал, крича, чтобы он вернулся, а все соседи смотрели на это и не верили своим глазам. Но его машина скрылась за поворотом.
Следующие несколько дней я пережила, но сама не знаю как. А через две недели я родила чудесную здоровую девочку. Еще через месяц Марк с новой подружкой уехали из города в неизвестном направлении.
А мне – матери-одиночке с тремя детьми – нужно было решить, как жить дальше. Я росла в 1950-е и 60-е. Моя мама и все ее подруги были хорошо образованными неработающими домохозяйками. И я никогда не хотела ничего другого. Несмотря на то, что я закончила школу с отличием, с радостью бросила колледж на втором курсе, чтобы выйти замуж и стать матерью. Правда, я немного помогала в конторе мужа вести счета и подрабатывала официанткой, чтобы заработать немного денег, но никогда не считала эту работу чем-то серьезным. А теперь вдруг я осталась одна с тремя детьми, без какой-либо надежды на алименты и возможности нас всех содержать. Мне нужно было срочно что-то придумать!
Меня всегда привлекала юриспруденция. Конечно, на зарплату адвоката я смогла бы содержать и себя, и детей. Я выяснила всю нужную информацию и прикинула, что могу заочно вернуться в колледж, получить диплом за три года и еще три отучиться на адвоката. Мы проживем на студенческий кредит, а через шесть лет я буду юристом.
Я рассказала о своем плане родным и друзьям, но меня никто не поддержал. «Что? – удивились они. – У тебя ничего не получится. К моменту окончания учебы тебе будет уже сорок один год. Лучше получи диплом учителя, чтобы не тратить столько времени». Но я совсем не хотела быть учителем. Я мечтала быть адвокатом. Но, слыша раз за разом одно и то же, я стала сомневаться в себе. Но потом рассказала о своем желании одной своей чудесной подруге – психотерапевту. Я никогда не забуду ее слов.
– Ты, действительно, станешь адвокатом только к сорока одному году. Но ведь станешь! А если ты этого не сделаешь, то так и останешься сорокалетней официанткой.
После ее слов я окончательно приняла решение и поперла как танк. Через три года я с отличием окончила колледж и получила диплом политолога. Той же осенью собрала вещи и вместе с детьми переехала в другой штат и поступила в колледж юриспруденции университета Небраски. Детям на тот момент было тринадцать лет, семь и четыре года.
Следующие три года пролетели, пока я пыталась жонглировать учебой и воспитанием детей. Меня часто можно было видеть на бордюре футбольного или бегового стадиона, где я слушала лекции в наушниках, одновременно болея за своих детей. Я узнала, что значит «растить детей всем миром», потому что мне помогало огромное количество замечательных друзей и соседей.
И вот, спустя шесть лет, майским вечером, напевая про себя песню Уитни Хьюстон «One Moment in Time», я поднялась на сцену и получила диплом юриста.
Той осенью я вернулась в Колорадо, получила лицензию адвоката и начала карьеру в юридической фирме в качестве партнера. И вот теперь, почти двадцать лет спустя, у меня есть собственная юридическая контора. И я могу с гордостью сказать, что помогла огромному количеству женщин, мужчин и детей как можно безболезненнее пройти через трудный процесс развода. Все эти годы я смотрела, как мои дети растут счастливыми и приспособленными к жизни взрослыми. То, что когда-то казалось мне концом света, на самом деле принесло счастье мне, моим детям и всем, кому я смогла помочь на своем пути.
Зеленый халат
Нелегко добраться до места, где ты прощаешь людей. Но это невероятно мощное место, потому что оно освобождает нас.
– Ты, случайно, не заметил среди вещей отца его зеленый махровый халат? – спросила я сына, стараясь говорить так, чтобы не выдать своего волнения.
– Какой-то зеленый халат лежал на его кровати, – ответил Зак, озадаченный моим вопросом. – Тебе он нужен?
Мы стояли в гостиной дома моего недавно умершего бывшего мужа, Патрика, отца Зака. Сын получил в наследство от него небольшое ранчо, где бывший муж прожил в одиночестве последние десять лет. Патрик очень тяжело болел последние годы и почти не выходил из дома, потому что был вынужден жить постоянно подключенным к кислородному аппарату.
Я приехала с сыном на ранчо помочь ему собрать ненужные старые вещи умершего отца и отправить в организации, где эти вещи рассортируют и найдут им наилучшее применение. Мы с бывшим мужем были в разводе более тридцати лет. По правде говоря, мы поддерживали отношения только из-за сына, Закари, который был нашим единственным объединяющим звеном. Зак провел годы своего взросления, балансируя между двумя преданными ему, но разведенными родителями. С младенческого возраста он ездил туда и обратно на выходные, праздники и летние каникулы. Я была матерью-одиночкой, много работала и постоянно испытывала финансовые трудности. Отправляя Зака к отцу, я обычно собирала его сумку накануне вечером. Сын с нетерпением ждал этих поездок (а я, признаться, немного испытывала ревность, чувствуя себя обделенной и недооцененной).
В те годы мы с бывшим мужем часто ссорились – ссорились из-за алиментов, из-за дней посещений, да и вообще всего подряд. Наша незрелая любовь к сыну была похожа на перетягивание каната. Мы словно соревновались за получение звания лучшего родителя.
Патрик так больше и не женился. Ни у него, ни у меня не было больше детей кроме Зака, и потому наш сын был для нас целым миром – вся наша жизнь крутилась вокруг него. Людям со стороны казалось, что мы с бывшим мужем прекрасно ладим. И никто не подозревал, что это совсем не так – между нами всегда шла скрытая война.
Когда сын стал подростком, наши стычки с бывшим мужем участились. И тогда я решила положить этому конец. Я сказала себе, что пришла пора отложила оружие, нужно уже отбросить прочь обиды и горечь и настроить сердце на прощение. И помогла мне в этом, конечно же, вера. Я стала больше уделять внимания духовным вопросам и духовной жизни. Стала чаще ходить в церковь. Я поняла, что для того, чтобы получить прощение за свои собственные ошибки и неудачи, я должна прежде всего простить других. И вскоре все стало меняться.
Например, Патрик начал прилагать все усилия, чтобы удовлетворять мои просьбы, связанные с потребностями Зака. Да и не только с его потребностями, но и с моими. Например, всякий раз, как ломалась моя машина, Патрик сам ее чинил, используя свой талант механика.
Когда Зак стал взрослым, наше взаимное прощение с моим бывшим мужем даже превратило нас в хороших друзей, которые вместе духовно выросли, пройдя сложный путь совместного воспитания ребенка. Примерно в то же время я снова вышла замуж. Мой муж Ларри полюбил Патрика, но и Патрик с большой симпатией относился к моему новому мужу. Все шло хорошо, пока мы не узнали, что Патрик серьезно болен…
Нас всех – и Зака, и меня, и Ларри потрясло известие о его смерти. Он умер во сне, ему было всего шестьдесят четыре. Казалось бы, мы все знали, что его смерть неизбежно случится – Патрик долго болел, борясь за каждый вдох даже с помощью кислородного аппарата. Поэтому, когда Зак позвонил и сообщил печальную новость, я была убита горем.