– Вообще-то это изменит всю твою жизнь, – осторожно замечаю я.
– Я знаю, – отвечает она. – Уже не поваляешься в постели по утрам, и никаких спонтанных поездок.
Но я имею в виду другое – то, чему не учат в школе материнства и на курсах для будущих мам.
Физические травмы, нанесенные деторождением, быстро заживут. Но само материнство станет для моей подруги эмоциональной раной, открытой и никогда не заживающей.
Она уже не сможет читать новости, не спрашивая себя невольно: «А что, если бы это случилось с моим ребенком?» Ей станет страшно узнавать о разбившихся самолетах и сгоревших домах. Ее будут преследовать картины этих трагедий. При виде фотографий голодающих детей она поймает себя на мысли, что самое ужасное – видеть, как умирает твой ребенок.
Я смотрю на руки подруги с великолепным маникюром, на ее модную одежду и понимаю, что все это кончится. Какой бы она ни была утонченной, материнство превратит ее в примитивную самку, оберегающую своего детеныша. От любого крика «Мама!» она уронит недоеденное суфле в хрустальный бокал и помчится на зов.
Сколько бы сил она ни вложила в свою карьеру, в профессиональной сфере материнство станет для нее серьезным ударом, от которого она вряд ли оправится. Она, конечно, наймет няню, но однажды по пути на важную деловую встречу она вдруг вспомнит сладкий запах своего малыша. Ей придется напрячь всю волю, чтобы не броситься проверять, что с ребенком все в порядке.
Самые заурядные бытовые вопросы окажутся совсем не простыми. Когда пятилетний мальчик впервые захочет пойти в мужской, а не в женский туалет в McDonald’s, ей нелегко дастся это решение. Посреди ресторана, под крики чужих детей она будет оценивать взросление сына и гнать от себя страхи, что в мужском туалете его подстерегает педофил. У себя в офисе она может быть какой угодно жесткой и уверенной в себе, но как мать она никогда не перестанет волноваться за своего ребенка.
Конечно, она снова похудеет после родов, но уже никогда не будет воспринимать себя такой, как прежде. Ей всегда казалась важной ее собственная жизнь, но теперь она будет готова в любой момент отдать ее за свое дитя. Она захочет жить долго не для того, чтобы осуществить свои мечты, а чтобы увидеть, как сбываются мечты ее ребенка. Небольшой шрам от кесарева сечения станет для нее памятным знаком дороже любых наград.
Отношения моей подруги с мужем изменятся, и совсем не так, как ей сейчас кажется. Мне бы очень хотелось, чтобы она могла еще сильнее полюбить своего мужчину за то, что он играет с малышом и заботится о нем.
Я надеюсь, она почувствует связь со всеми женщинами, которые на протяжении всей истории отчаянно пытались прекратить войны, остановить пьяных водителей и положить конец предрассудкам. И тогда она поймет, почему я трезво рассуждаю о самых разных вещах, но становлюсь невменяемой, когда речь заходит о потенциальной угрозе ядерной катастрофы, которая может выпасть на долю моего ребенка.
Я хотела бы передать ей восторг мамы, когда ее мальчик впервые отбивает мяч бейсбольной битой. Рассказать, как радостно смеется ребенок, который впервые в жизни погладил по мягкой шерсти собаку. Объяснить, что материнство – это такое счастье, от которого бывает даже больно.
Подруга смотрит на меня удивленно – она заметила слезы в моих глазах.
– Ты об этом никогда не пожалеешь, – произношу я наконец. Я сжимаю ее ладонь и молюсь за нее, за себя и за всех женщин на земле, которые стоят на пороге самого святого своего призвания.
Дейл Бурк
Прислала: Карен Уиллер
Глава 9. Привычки, которые меняют жизнь
Меньше вещей, больше жизни
Чем большим количеством вещей человек владеет, тем больше времени и внимания эти вещи у него отнимают. Чем меньше вещей у человека, тем более свободным он себя чувствует.
Обычно я не обращаю внимания на свои книжные полки, но тут заметила, что на них совсем нет места. Бо́льшую часть книг я не собиралась перечитывать. Так зачем же их хранить? Я принесла с кухни несколько прочных пакетов и сложила в них все, кроме Библии и нескольких особо любимых книг.
Мне казалось, что с каждой книгой, которую я убираю с полки, груз на моих плечах становится легче. Раньше мне в голову не приходило, что книги меня сильно обременяют, но когда я вынесла их из квартиры, стало легче дышать. Я сложила пакеты в багажник автомобиля и через пару дней отдала их в библиотеку.
Потом я решила проверить ситуацию с кухонной утварью. На кухне также оказалась масса ненужных вещей, как, например, шесть противней для выпечки маффинов, несколько банок для солений, огромный глиняный кувшин для вина и прочее. Все это я отвезла в Армию Спасения и отдала за улыбку и благословение.
Туда же отправились джинсы, в которые я уже не влезала, туфли на высоких каблуках, которые я уже не носила, и свитера, которые, видимо, покупались в бессознательном состоянии. Я выбросила треснувшие и битые цветочные горшки, высохшие цветы, тюбики с засохшей краской, а также масленки без крышек. Я отправила в шредер все ненужные бумаги и документы. Старые полотенца и простыни я отдала в приют для животных. Я расчищала пространство, словно пахала целину. Ходила по квартире, высматривая ненужные вещи, от которых могла бы избавиться.
И жизнь стала проще. Убираться стало проще. Находить нужные вещи стало проще. Разбираясь с тем, что выбросить, а что оставить, я стала лучше понимать, что мое, а что – нет.
Пользоваться старыми полотенцами – не мое. Красиво подавать на стол вино – не мое. Во второй раз перечитывать очень посредственные книги – точно не мое.
Когда я познакомилась с Ричардом, в моем доме, как и в моей жизни, было много свободного места. Для нас обоих это не первый брак, и мы вступили в него в далеко не молодом возрасте, поэтому понимаем, что у нас нет времени на все лишнее. У нас есть все, что нам нужно, мы ценим все, что имеем: это отведенное нам время, наш дом и друг друга.
Элисон Мартинез
Шагай, худей, меняйся!
Прогулка ранним утром приносит радость на целый день.
Только моя жизнь в Нью-Йорке начала налаживаться (первый ответственный проект на работе, знакомство с интересным мужчиной, удалось найти хорошую квартиру рядом с офисом), у матери случился инфаркт. Я оставила все и вернулась домой, чтобы заботиться о ней, и вместе с тем постепенно перестала заботиться о себе. Не очень чистые волосы, стянутые в пучок, лишние килограммы, осевшие на бедрах и ягодицах, удобные треники – у меня не было стимула следить за собой и лишний раз выходить на улицу. Каждый раз зашторивая окно в маминой спальне, чтобы солнце не светило ей в лицо, я представляла, что и мою жизнь, как эту комнату, просто зашторили.
Однажды, стоя в очереди в супермаркете, я прочитала заголовок на одном из женских журналов: «Шагай и худей!». «Скоро мне будут малы все вещи, которые я с собой привезла», – мрачно подумала я и кинула журнал в свою корзину.
Дома я расположилась с чашкой чая и внимательно прочитала статью. В ней говорилось, что ходьба помогает избавиться от плохого настроения, повысить общий тонус, похудеть и уменьшить риск заболеваний сердца. Автор статьи убеждал: ходить – полезно, а ходить быстро – еще полезнее. В общем, я загорелась и решила начать со следующего дня.
Сперва я просто гуляла. Иногда я брала с собой фотокамеру. Прогулки на свежем воздухе пошли мне на пользу – я почувствовала прилив энергии. Через пару недель я решила ходить на более длинные дистанции.
Дело пошло веселее, когда я купила шагометр. Я начала ежедневно записывать, как много и за какое время прошла, и постепенно улучшала результат. За несколько недель я от трех километров со скоростью 4,5 км/ч перешла к семи километрам со скоростью 6 и более км/ч.
Я просто обожала эти прогулки и очень скоро заметила, что мое физическое и эмоциональное состояние изменилось в лучшую сторону. И я действительно похудела и стала более привлекательной! Мне стало легче двигаться, боль в спине из-за того, что я несколько раз в день приподнимала маму, исчезла.
Во время ходьбы я следила, чтобы спина была прямой – и моя осанка улучшилась. Я хорошо «подкачала» ноги, и теперь не стеснялась коротких платьев. Время от времени я получала комплименты от соседей и знакомых, которых встречала на улице. Все отмечали, что я выгляжу свежей и похорошевшей. Из-за того, что теперь мне самой нравилась моя внешность, я стала более открытой и общительной.
По утрам я просыпалась в отличном настроении и буквально выпрыгивала из кровати, так мне хотелось побыстрей начать новый день. Я перестала воспринимать уход за матерью как что-то удручающее и обременительное. Мой энтузиазм был заразителен. Мама рассталась с чувством вины за то, что мешает мне наслаждаться жизнью. Видя мою активную позицию, она и сама стала прикладывать больше усилий по восстановлению своего здоровья.
Сейчас мне семьдесят два года, и последние несколько лет я участвую в пеших марафонах под названием «Первый забег Нового года», которые стартуют ровно в полночь первого января и проходят через два моста и два парка. Не могу и представить лучшего начала нового года, в котором я буду здоровой и счастливой.
Конни Кейсветтер Пуллен
Невыпитая чашка чая
Вас наверняка предупреждали, чтобы вы не тратили попусту часы, ускользающие золотыми песчинками.
Но иногда часы становятся по-настоящему золотыми – из-за того, что мы их упускаем.
Я выросла в Нью-Йорке, и долгое время мне казалось, что я не попадаю в ритм и не успеваю за жизнью этого города, который, как поется в песне, «никогда не спит». Подозреваю, что мое имя в детстве было «Поторапливайся, Дирде!». Не то чтобы я была медлительной – нет, более того, я бегала быстрее всех в нашей команде по легкой атлетике. Но я постоянно отвлекалась.