Эйприл НайтОдного «спасибо» достаточно
Слова благодарности рождают любовь.
В детстве я чувствовала себя нелюбимой, недостойной, нежеланной и не заслуживающей ничего из того, что преподносила мне жизнь. Затем я выросла, но мое отношение к себе осталось прежним. Мне не нравилось принимать подарки, из-за чего дни рождения и Рождество превращались в настоящую пытку. Я благодарила дарителей до слез, отправляла тщательно продуманные ответные открытки и тут же начинала думать, чем смогу им «отплатить». В результате начиналась бесконечная подарочная карусель, столь нелепая, что ни я, ни мои несчастные друзья уже не могли вспомнить ее первопричину. Доходило до того, что люди просили меня перестать делать им подарки. Мне же постоянно казалось, что я должна покупать дружбу: ведь вряд ли меня полюбят лишь за то, что я – это я.
Если мне было нужно отремонтировать машину, я покупала коробку пончиков и приносила ее механикам в гараж, чтобы им было чем перекусить во время перерыва. По дороге к стоматологу брала с собой журналы, которые сама уже прочитала, и оставляла их в кабинете для других пациентов.
Возможно, со стороны все это выглядело как щедрость, но я-то знала, что дело вовсе не в ней. Даже если я платила за что-то – как, например, ремонт машины или пломбирование зуба, – то мне казалось, что этого недостаточно. И надо сделать что-то большее.
Я оказывала людям услуги против их воли; жертвовала на благотворительность деньги, которые в действительности не могла себе позволить; заботилась о питомцах друзей, уезжавших в отпуск.
Может, совершив достаточное количество «хороших» поступков, я смогу заслужить чье-то расположение и отплачу за время, которое мне уделили? Я как будто заранее вносила вклад в некий «банк дружбы», чтобы всегда быть чуточку впереди.
При этом я очень гордилась тем, что никогда не прошу ни у кого об одолжении или помощи, как бы сильно в ней ни нуждалась.
Даже если я лежала пластом после операции, то никому ничего не говорила. Я сама заботилась о себе с самого детства и буду делать это до самой смерти. Я не хотела быть должной кому-то.
Однажды я пообещала помочь покрасить кухню своей подруге Гарриет. Накануне назначенного дня меня свалил самый тяжелый грипп в моей жизни. Я позвонила Гарриет и предупредила, что не смогу сегодня быть ей полезной, однако если она готова отложить покраску на неделю, то я смогу помочь. Я ни слова не сказала о болезни, но, видимо, меня выдал голос.
Спустя час Гарриет пришла ко мне домой с корзинкой для пикника и пакетом. Я не хотела ее заразить, однако она проигнорировала мои слабые возражения.
Гарриет принесла мне самый вкусный суп, который я когда-либо ела, приготовила какой-то особый апельсиновый напиток, который, по ее словам, должен был гарантированно меня вылечить. В пакете оказались лекарства, салфетки и экземпляр детской книги «Таинственный сад» – однажды я упомянула этот роман как любимую книгу детства.
Она поменяла мои простыни, вынесла мусор, запустила стирку белья. Впервые за несколько дней я почувствовала, что вполне могу жить. Опираясь на взбитые подушки, я лежала в постели и размышляла, как именно мне следует ее отблагодарить, как вдруг она сказала: «Иногда самое приятное, что ты можешь для кого-то сделать, – это позволить ему помочь тебе. Разрешая человеку помочь, ты делаешь ему подарок. И простого «спасибо» вполне достаточно».
О, Гарриет хорошо меня знала! Не сомневалась, что как только я смогу встать на ноги, то тут же начну искать, чем отплатить ей за доброту.
Она была права. Я не благодарила людей, а платила им. При этом, сама того не желая, каждый раз я крала их радость и отбирала благословение – все, что они могли получить, помогая мне. Люди предлагали мне свою помощь, поддержку и дружбу, потому что у них было доброе сердце и они чувствовали, что я заслуживаю этого. Впервые в жизни я ощутила себя «достаточно хорошей».
Менять привычки нелегко. Мне приходилось прикладывать сознательные усилия каждый раз, когда кто-то делал для меня что-то приятное, чтобы ответить простым «спасибо». Но это было невероятным облегчением. Мне больше было не нужно превосходить кого-то. Когда механики заканчивали ремонт машины, мне было достаточно поблагодарить их и оплатить счет. Выходя от стоматолога, я подписывала чек и говорила «спасибо».
Я научилась по-настоящему радоваться подаркам, ведь теперь я понимаю, что люди делают их вовсе не для того, чтобы заставить меня подарить им взамен что-то большее.
На протяжении многих лет я несла тяжкое бремя желания «быть достаточно хорошей», пытаясь заслужить чью-то дружбу и хорошее отношение. Я лишала себя радости и забирала благословенное чувство у других. От моей «благодарности» никто не выигрывал. Она была порождением страха, а не чистого сердца. И не могла стать причиной любви.
Синди ХвалСвадьба и похороны
Жить в моменте означает отпустить свое прошлое и не находиться в ожидании будущего. Понимать, что каждый миг вашего дыхания – это дар.
В минувшую субботу мне пришлось присутствовать сразу на двух противоположных событиях – свадьбе и похоронах. К концу дня я ощущала себя так, словно вышла купаться в шторм: то я захлебывалась в приливах горя, то меня подхватывали волны радости.
Похороны были утром. Брайну исполнилось всего двадцать семь, мы знали его как талантливого спортсмена и большого любителя книг. Он был любящим сыном, верным другом, дорогим братом и обожаемым дядей. При этом на протяжении многих лет он страдал от депрессии. Однажды утром мать обнаружила Брайана мертвым в комнате дома, где он жил со своими родителями.
Эта потеря потрясла нас и опустошила его семью. Мать и бабушка никогда не переставали верить, что Брайан еще сможет вновь стать тем восторженным и очаровательным мальчиком, за взрослением которого они когда-то наблюдали. И вдруг – его не стало.
Церковь была заполнена плачущими гостями в темных одеждах. Семья Брайана находила утешение в вере – она помогала им пережить утрату и давала надежду на небесное воссоединение. Однако здесь, на Земле, никто не заполнит ту пустоту, которую оставил после себя Брайан.
После службы мы с мужем вернулись домой. Сменили черную похоронную одежду на наряды к свадьбе. Однако эмоционально я была не готова совершить такой быстрый прыжок.
В полной тишине мы ехали в сторону небольшой церкви, расположенной возле института Мукогава Форт Райт. Нашему другу, который сегодня женился, было уже за сорок, так что все мы уже давно и с большим нетерпением ожидали его свадьбы.
Внутри церкви было хорошо. Звучала виолончель, мерцали белые свечи, гости тихо переговаривались и смеялись. Заиграл свадебный марш. Я взглянула на невесту, увидела ее лучезарную улыбку, и искра радости начала потихоньку разгораться в моем сердце.
Церемония получилась идеальной – было много смеха и несколько трогательных моментов. Пастор сообщил, что для того, чтобы образумить убежденного холостяка, потребовалась автомобильная авария. После того как грузовик перевернулся на заледенелом участке дороги и жених повис, зацепившись за ремень безопасности, у него хватило сил лишь на то, чтобы произнести имя своей настоящей любви – Вики. Иногда жизнь в буквальном смысле бьет нас по голове, чтобы заставить проснуться.
Поздно вечером я бродила по дому, не в силах успокоиться. В спальне я долго смотрела, как спит мой муж, и думала, какое это все-таки счастье – засыпать и просыпаться вместе.
Потом проскользнула в комнату сыновей: один из них храпел во сне, другой поднял голову, как только я открыла дверь. То же самое он делал, когда был совсем маленьким.
Я присела у изножья двухъярусной кровати и подоткнула под своих мальчиков одеяла. И снова заплакала.
Жизнь не всегда складывается гладко. И свадьбы, и похороны нужны для того, чтобы напомнить, настолько мимолетными могут быть наши благословения. Мы должны дорожить тем, что имеем. Пока у нас есть такая возможность.
Гвен ДайеПуть к прощению
Простить – значит заново открыть для себя тот светлый путь умиротворения, который, как вам казалось, у вас забрали, когда предали.
Будучи единственным ребенком разъехавшихся, а после разведенных родителей, я не понимала, где находится мое место. Я жила во взрослом мире, где мечты были утеряны, а будущее было неопределенным. Мои родители страдали, переезжали, меняли работу, боролись и пытались исцелиться.
И вот начиная с шести лет я держалась за протянутую руку каждого из них. На протяжении многих лет я была сбита с толку почти по поводу всего: кто, что, когда, почему и как. Никто не мог дать мне объяснения, которое имело бы смысл.
Однако была одна вещь, по поводу которой у меня не возникало сомнений: неприятные люди. И самым неприятным среди них был мой дедушка. Он был жесток и к другим людям, не только ко мне. Он взрывался от ярости, если я была слишком громкой в один день или слишком молчаливой в другой. Я никак не могла одержать победу. Он говорил мне сидеть, стоять, быть спокойной или приказывал уйти, когда мне были больше не рады.
Однажды летним вечером, когда мне было 13 лет, у нас был официальный «взрослый» ужин в доме моего дедушки. Поскольку я была единственной внучкой, меня пригласили наравне с моими 7 тетями, дядями и дедушкой. Это означало, что мы все сидели за большим обеденным столом, слушая, что говорит мой дедушка. Ему было совершенно неинтересно, что хотят сказать остальные гости. Когда кто-то начинал говорить, он мог в любой момент прервать человека, посчитав, что этого достаточно. Даже в 13 лет я уже знала и понимала, что подобные семейные ужины наводили ужас на каждого.
Я была пухлым подростком – еда приносила мне утешение в моменты грусти, а грустно мне было очень часто. Тогда я еще не понимала, что мой дедушка не знал, что такое уважительное отношение к женщинам с избыточным весом, к чему я, видимо, и шла. Все остальные женщины за столом были очень худыми, а я была исключением, следовательно – находилась в опасности.