Спустя какое-то время Дон вернулся домой и выложил на чистый пол покупки. А потом вытащил из-под плаща мятый пакет и, широко улыбаясь, объявил: «С годовщиной, дорогая!»
В пакете была коробка конфет, открытка, роза и… пазл! Я уставилась на изображение: невероятное ассорти из конфетных сердечек. Знаете, таких, на которых написано «поцелуй меня» и «будь моим Валентином». Дон усмехнулся: «Я подумал, мы могли бы вместе собрать пазл. Просто для развлечения».
И это в то время, когда вокруг бушевал ураган и ливень угрожал затопить наш дом? Когда впервые в жизни мы пропустили дни рождения внуков, не оказавшись с ними рядом?
Вечером мы освободили журнальный столик и стали сортировать пазл. Честно говоря, я присоединилась к этому процессу просто из вежливости – ведь, в конце концов, это была наша годовщина. Через пару часов углы мозаики были собраны, а коробка конфет наполовину опустела. Целых три дня наш столик был усыпан крошечными кусочками картона, но затем все они сложились воедино, сформировав великолепную мозаику любви.
И другие пазлы также сложились. Страшно представить, что было бы с нашим домом, отправься мы в свое путешествие! Но теперь, когда опасность миновала, мы могли спокойно строить новые планы.
Когда мы наконец выехали на север, дороги были вновь открыты и солнце ярко светило. Мы взяли с собой небольшой пакет с конфетами-сердечками, чтобы отпраздновать все события разом. И эти конфеты очень понравились нашим внукам.
Глава 9Помогая другим
Ни одно доброе действие не останавливается само по себе. Одно добро ведет к другому. Люди следуют хорошему примеру. Одно доброе дело пускает корни во всех направлениях, эти корни прорастают и дают новые деревья. Самое ценное, что делает доброта с людьми, – она делает их добрыми.
Кэндис КартинЛеди, которая всем машет рукой
Будем же благодарны тем, кто делает нас счастливыми. Они подобны прекрасным садовникам, которые заставляют наши души цвести.
В тот год наша семья переехала в небольшую прибрежную общину штата Вашингтон. В один из первых дней на новом месте я проводила мужа на работу и решила поехать в город за покупками. Собрала сына, усадила его в автокресло, вставила DVD в проигрыватель, и мы тронулись в путь.
Спустя несколько минут я заметила на обочине человека в широком пальто – он выгуливал крупного черного лабрадора. Подъехав поближе, я подняла руку и помахала незнакомцу. Немного удивленный, он помахал мне в ответ. Я улыбнулась – он сделал то же самое. Все это произошло за доли секунды, но контакт был установлен. На выезде из города нам встретился еще один мужчина, который шел, держа в каждой руке по бревну. Я подняла руку. Он не мог ответить мне тем же, поэтому поднял бревно. И опять мы оба улыбнулись.
Так и повелось. В течение следующих пяти лет я всем приветственно махала рукой. Не знаю, что обо мне думали люди, – возможно, они называли меня «сумасшедшей леди, которая всем машет», но какое это имеет значение? Это было весело и позволяло мне чувствовать себя причастной к новому сообществу.
Затем одним ноябрьским днем мой любимый муж умер. С того дня я перестала махать людям. Во время поездок в город я фокусировалась на дороге и держала руки при себе, слушала болтовню сына с заднего сиденья. Нелегко мне было смириться с ролью вдовы.
И вот, много недель спустя, какой-то незнакомец, завидев мою машину, поднял руку и кивнул. Я слабо помахала в ответ, а затем улыбнулась. Незнакомец улыбнулся тоже. Не помню, был ли это мужчина или женщина, пожилой человек или молодой, однако в тот момент я поняла, что должна вернуться к своей давней привычке. Мне предстояло одной воспитывать семилетнего мальчика, а он нуждался в матери, которая будет жить в настоящем моменте: осознанно и в контакте с миром.
Поначалу приветливость давалась мне непросто. Я буквально заставляла себя смотреть соседям в глаза, пытаясь выползти из депрессии и одиночества. Но, как бы то ни было, это был огромный шаг вперед. Большинство людей, которым я махала из окна машины, были незнакомы, хотя некоторых из них я встречала довольно часто. Со временем оказалось, что чем с большим количеством людей я таким образом здоровалась, тем лучше себя чувствовала. Уже через несколько недель я вернулась к более или менее нормальной жизни.
Однажды в магазине кто-то сказал:
– Это же ты.
Я проигнорировала обращенное ко мне восклицание, продолжая искать идеальный пакет с маленькими красными яблоками.
– Это вы, не так ли? – снова спросил кто-то у меня над ухом. – Это же вы та леди, которая всем машет, не так ли?
На мое плечо легка чья-то рука. Я повернулась:
– Что?
– Это ведь вы приветствуете меня каждое утро?
– Я не знаю. Я?..
– Вы водите серебристый фургон и, должно быть, возите ребенка в школу по утрам? Вы проезжаете мимо меня каждый день в одно и то же время.
Нет, я определенно не знала эту женщину.
– Я – та женщина, которая всегда работает в цветочном саду, – подсказала она.
Признаться, мне это мало чем помогло, однако я все же сказала: «Ах да».
– Я должна рассказать вам одну историю.
– Хорошо, – согласилась я.
– Несколько недель назад я стояла в своем саду и не падала на землю лишь потому, что облокачивалась на грабли. Мне только что сообщили, что моя младшая сестра умирает от рака. Я больше не хотела работать в саду, просто не видела в этом никакого смысла. Ведь это моя сестра Элла купила участок, чтобы мне было чем заняться, пока муж играет в гольф. А после его смерти садоводство стало моей страстью.
Мои мысли перескочили на моего собственного умершего мужа. Не так давно в мой день рождения он пришел домой с двумя большими рододендронами. Посадил их в нашем дворе и сказал: «Должны быть темно-красного цвета. Они будут такими красивыми, когда наступит весна». Я вздохнула. Он так и не увидел, как они цветут…
В любом случае, – продолжала женщина, – я тогда была готова все бросить. Кому я могу дарить цветы, когда сестра умирает? Но вы проехали мимо, помахали мне рукой и улыбнулись. И я помахала вам в ответ. И почему-то мне стало легче.
– Спасибо, что помахали в ответ, – поблагодарила я и уже начала толкать тележку в другую сторону, однако женщина положила на нее руку.
– На следующий день вы сделали то же самое. На третий день я уже с нетерпением ждала вашего появления, а на четвертый вы не приехали.
На этот раз я внимательно рассмотрела ее лицо: у нее были невероятно красивые голубые глаза с поволокой, смуглые щеки в морщинках и поджатые, слегка подкрашенные губы. Я действительно знала эту женщину, но откуда?
– Неделю спустя я была в саду – вырывала только что отцветшие растения и бросала их в костер. У меня больше не было сил возделывать землю. Казалось, что все в моей жизни закончилось.
В уголках ее глаз начали скапливаться слезинки.
– Затем вы снова проезжали мимо и помахали мне рукой. Я распрямилась, чтобы ответить вам, и уже наклонилась за следующим цветком, когда вы вдруг сдали немного назад и опустили окно: «Я просто хотела сказать, как много значит для меня видеть ваши цветы. Вы здесь в дождь или жару. Это дает мне ощущение, что независимо от того, что произойдет в моей жизни, ваши цветы всегда будут рядом, чтобы скрасить мой день».
Она сделала небольшую паузу, после чего призналась:
– Мне было важно узнать, что моя страсть имеет хоть какое-то значение.
И тогда я протянула руку и коснулась ее худенького плеча:
– А мне нужно было услышать вашу историю.
И в этот момент мы обе заплакали – каждая о своем.
Ларри ШардтТот, кто помогал другим
Помогая другим, мы помогаем себе, ибо все добро, которое мы отдаем, завершает круг и возвращается к нам.
Я взглянул на бронзовую табличку, провел пальцами по ее поверхности, касаясь рельефных букв. Мое обещание «помогать другим» стало реальностью. Вот как это вышло.
Колледж был моей семье не по карману, я и думать о нем не смел. Нам постоянно не хватало денег, и чаще всего нашей основной задачей было просто держаться на плаву.
Одним воскресным летним вечером 1970 года все навсегда изменилось. Мне было пятнадцать, я был самым старшим из пяти братьев и трех сестер. Отец уехал куда-то на машине, а мама торопилась на автобус, чтобы успеть добраться до работы в ночную смену. Я был наверху, помогал младшим готовиться ко сну, одновременно напевая что-то из рок-н-ролла.
Мы не слышали, как подъехала машина. Отец внизу резко захлопнул входную дверь. Дом затрясся. Мы в ужасе подскочили.
– Лоуренс, выключи это дерьмо. Спускайся сюда… сейчас же!
– Минутку, – ответил я.
– Сейчас же! – заорал он.
– Как только мы закончим молиться! – опять крикнул я.
Двери снова захлопали. Я изо всех сил старался не слушать доносившиеся из гостиной ругательства. Что-то разбилось. Мы встали на колени и начали молиться: «Вот я собираюсь ложиться спать… Господи, благослови маму и папу… Пожалуйста, сделай так, чтобы папа остановился».
Я обнял братьев и сестер. «Будь осторожен», – прошептал Джимми. Я начал тихонько спускаться вниз по лестнице.
– Какого черта ты делал весь день? Ты, никчемный сопляк! – закричал отец.
– Я косил траву, ходил в студию Норма и убирался – ответил я и добавил: – По крайней мере, я работаю.
Гнев затуманил мой рассудок. Кровь закипала. Я делал все, что было в моих силах, чтобы помочь маме оплачивать счета, в то время как отец лишь напивался.
– Не смей говорить со мной в таком тоне! – он ударил меня по лицу. Я опять становился мишенью для его ярости. Меня снова били. И я в который раз убегал из дома. В каком-то смысле нам повезло, что я был единственным, кого он ненавидел. Он никогда не поднимал руку ни на кого из сестер или братьев. По крайней мере, я знал, что они в безопасности.