– Что бы вы делали, если бы и вторую вашу книгу отвергли?
Он посмотрел мне прямо в глаза и с понимающей улыбкой ответил:
– Выход только один: нужно продолжать писать. Ведь это ваша работа.
За обедом я обдумывала его ответ. Здорово говорить о настойчивости, когда уже пришел к успеху – со второй попытки! А если написать пять, десять, пятнадцать романов – и ни один не будет опубликован? Разве бросить в таком случае – признак слабости? Или, наоборот, благоразумия?
После обеда всех участников конференции разбили на группы. Мы должны были читать друг другу свои произведения, а потом критиковать. И хотя мне уже приходилось писать критические статьи и самой получать отзывы на онлайн-семинарах, вживую я никогда этого не делала.
Первой прочла свой рассказ одна из участниц, и все мы принялись его честно, но жестко разбирать. Вскоре подошла моя очередь.
Один из участников нашей группы первым взял слово и начал высказывать свои замечания весьма энергичным тоном. Я съежилась в кресле и могла только кивать. В глубине души я была в ужасе. Остальные члены группы критиковали меня гораздо мягче, но вывод был однозначен: мой рассказ никуда не годится.
У моих сомнений есть название: синдром самозванца.
В номер я вернулась окаменевшей.
Я выбрала для семинара именно этот рассказ, зная, что он нуждается в доработке. Я уже получила несколько довольно вежливых отказов из разных журналов. Но теперь я поняла: исправить недостатки невозможно. Рассказ годился лишь для мусорной корзины.
Пожалуй, то же самое можно сказать и обо всей моей писательской карьере.
Если только это можно назвать карьерой. Первый роман продать не удалось. Новый роман наверняка ждет та же печальная судьба.
Зачем я вообще приехала на семинар? Неужели мне было недостаточно электронных отказов? Слушать все вживую – по-настоящему больно, хотя участники семинара вовсе не хотели быть жестокими. Может быть, я слишком тонкокожая для такой деятельности?
Я начала прокручивать в голове все замечания, которые в тот день услышала. Большинство из них были вполне разумны: мне стоит изменить завязку. Пожалуй. Глубже раскрыть отношения между матерью и дочерью. Согласна. Уделить больше внимания постапокалиптическому выживанию. И правда, не помешает. Я приехала на этот семинар, чтобы стать лучше. И в первый же день получила конкретные советы, как улучшить свой рассказ. Так чего же я раскисла?
На следующий день все снова собрались в конференц-зале, поникшие после вчерашней критики. Мы выполнили несколько творческих упражнений, а в конце дня снова разбились по группам и каждый принялся рассказывать свои истории отказов и побед. Это расслабило и сблизило нас. А еще появилось желание вернуться домой и сразу же приступить к работе.
Но теперь я поняла: исправить недочеты невозможно.
За две недели я переписала рассказ практически целиком, оставив нетронутыми лишь нескольких фраз. История приобрела новую эмоциональную окраску. Я повысила ставки – и для своих героев, и для себя самой.
В первом журнале мне отказали. Я стиснула зубы и отправила его в другой журнал. Снова отказ. Еще раз. Отказ. На четвертый раз мой рассказ приняли! Причем в журнал, о котором я могла только мечтать! Получив электронное письмо, я разрыдалась. Это была победа, доказательство того, что семинар и переделка были не напрасны. Я – настоящий писатель.
А следом пришло другое замечательное известие. Мою книгу купило одно из крупнейших издательств мира!
Не могу сказать, что с тех пор все пошло как по маслу. Впереди меня ждали редакторские правки и разгромные рецензии. Я продолжаю бороться с синдромом самозванца. И продолжаю писать. Ведь я – писатель, и это моя работа.
Нежные девочки могут перекинуть мужчину через плечо
В зоне роста нет комфорта, а в зоне комфорта нет роста.
Все девочки в нашей семье – «такие девочки». Моя мать, три моих дочери, две внучки и я сама – все мы любим красивое и женственное. Я вяжу, вышиваю, пеку красивые торты, делаю украшения, с удовольствием воспитываю малышей в детском саду и читаю журналы про кинозвезд. Мы с дочерями обожаем макияж, прически, моду и все атласное и кружевное. В разное время занимались балетом, степом и чирлидингом[42]. Все мы предпочитаем розовый цвет.
Жизнь моего мужа проходит в окружении женщин. Он говорит: «Я всегда хотел иметь гарем красивых женщин, но у Бога оказалось странное чувство юмора: он сделал меня отцом этого гарема».
А еще, помимо красоты и уюта, мы, девочки, всегда поддерживаем своих мужчин. Когда мой муж, обладатель черного пояса по китайскому боевому искусству кунг-фу, открыл собственную студию, мы с дочками решили заглянуть к нему в гости. К нашему глубокому огорчению, в школе не оказалось никого, кроме моего мужа. Он один стоял в зале, ожидая учеников.
Нужно было что-то предпринять!
Мы надели красивую спортивную форму, убрали волосы наверх и стали первыми ученицами школы. Муж принялся обучать нас движениям и приемам. Некоторые оказались очень похожими на балетные па. Мы научились ставить блок левой рукой, отступать вправо, наносить удар правой рукой, менять ногу и валить противника. Это забавно – и непросто!
Конечно, пять учениц в зале привлекли внимание случайных прохожих, заглянувших в окно. Спустя пару недель в школе появились настоящие ученики – мужчины и подростки. А затем подтянулись девушки и женщины.
Мы и сами увлеклись, поэтому занятий не прекратили. Научились защищаться. Теперь мы можем швырять мужчин через плечо и знаем, как уберечься, когда на тебя нападает противник с ножом или сразу несколько человек. Мы раскалываем доски и пользуемся разными видами оружия – китайскими мечами, боевыми звездочками, копьями, посохами и нунчаками. Конечно, больше всего мне нравятся боевые веера, они не только функциональны, но и красивы.
Мы принимали участие во множестве показательных выступлений. Получили черные пояса. Я – одна из десяти американок, обладающих черным поясом в этом очень сложном единоборстве. В конце концов, я сама начала вести курсы самообороны для женщин. В школе кунг-фу мы отработали семнадцать лет. Это сплотило всю нашу семью.
Мы сделали нашу школу красивой и гостеприимной. Придумали призы для детей, которые отлично успевали не только в спорте, но и в школе. Помимо традиционных пластиковых мечей, журналов с Брюсом Ли, головных повязок с символами «инь» и «ян» и вещей, которые так нравятся мальчишкам, мы запаслись куклами «Барби» и разнообразной бижутерией. У нас должны были быть призы для всех. И это оказалось очень правильно!
Жизнь моего мужа проходит в окружении женщин.
Моей любимой ученицей стала хрупкая семилетняя девочка, очень болезненная. Она постепенно слепла. В нашу школу ее привела мать, и мы начали работать. С помощью и поддержкой моих дочерей маленькая девочка стала настоящим мастером карате. Ей нравилось учиться и участвовать в показательных выступлениях. Сегодня она – взрослая женщина, уже полностью слепая, но сильная и уверенная в себе.
Этот опыт научил нас с дочками выходить из зоны комфорта и в других сферах. Наши «женственные увлечения» мы чередовали с парасейлингом[43], участием в родео на механическом быке, плаванием с акулами. Я начала учить испанский язык, когда мне было уже за пятьдесят. Далеко не во всем я добилась успеха, но это – не самое главное. Я точно буду пробовать и дальше!
Я не из тех, кто пользуется красной помадой
Когда сомневаешься – надевай красное.
Я поставила корзинку с косметикой перед кассиром. Не глядя на меня, она провела под сканером крем для рук, влажные салфетки, гель для умывания, а потом взяла тюбик красной помады и с почти незаметной ухмылкой быстро взглянула на меня. Может быть, все это мне только кажется, но скорее всего она в тот момент подумала: ты никогда не будешь ею пользоваться, так зачем покупаешь?
Я отвела взгляд и схватила с ближайшей полки бутылочку лосьона.
– Вам нравится эта марка? Никогда не знаю, какой лосьон купить! У меня очень чувствительная кожа, и ароматизированные лосьоны ее иногда раздражают, – одним духом выпалила я.
Отвлечь.
Отвлечь.
Отвлечь.
Она смерила меня взглядом.
– Конечно, это хороший лосьон. Он подойдет для любого типа кожи, но вот этот… – она указала на другую бутылочку. – Вот этот имбирный, за его праздничный аромат и умереть не жалко.
– Фантастика! – лживо восхитилась я. – Беру.
Потом я подарила этот ненужный мне лосьон своей двоюродной сестре на Рождество. Расплатившись, я скрылась бегством в безопасное убежище – салон своей машины. Открыла пакет. Она была там – новенькая красная помада. Целлофан защищал ее от всего остального мира.
А меня – от нее. От последствий, которые мог бы повлечь столь кричащий штрих.
Красный – опасный.
Красивый.
Сексуальный.
Красный – это все то, что не я.
Все то, чем я никогда не буду.
Словно я недостойна его носить.
А еще мне были нужны новые очки. Купить их в Интернете оказалось намного легче: не приходилось выслушивать суждения продавцов. Я долго не могла выбрать и в итоге купила две пары. Первая была в черной оправе.
Простой.
Нормальной.
Моей.
Вторая – в красной.
Авантюрной.
Спонтанной.
Которая была всем тем, чем я хотела быть.
Тот день, когда доставили заказанные очки, принес и восторг, и страх. Я прятала их от всего мира. От чужих оценок. Оставшись в одиночестве, надела красную оправу.