Кто эта девушка – та, что в красных очках?
Я ее не знаю.
Но хочу узнать.
Первая знакомая, увидевшая меня в тот день, расхохоталась – заливистым, от всей души смехом, тем самым, от которого текут слезы и щиплет глаза.
– Что это ты на себя нацепила? О боже мой, пожалуйста, скажи мне, что это розыгрыш!
– Что? Вот это? – переспросила я, стягивая с лица красные очки.
Новый взрыв хохота.
– Ой, вот умора-то! Бог ты мой, да у меня сейчас тушь потечет. Это что, часть клоунского костюма? Ты же не собираешься их носить, правда?!
Я отошла от нее, хотя все во мне требовало не идти, а бежать – спрятаться и больше никогда носа наружу не высовывать. Стащила с лица красные очки и надела черные. Вытерла слезы с глаз.
Я не буду плакать.
– О, эти намного лучше. Какие миленькие! Вот это – твое.
Я коснулась черных очков, стараясь не морщиться. Когда она ушла, сняла черные и надела красные.
Они смелые. Они прекрасные.
Они делают меня смелой и прекрасной.
Не давая себе времени передумать, я схватила ключи от машины и поехала в город, где мне пришлось бы ходить в них до тех пор, пока я не покончу с покупками.
– Ой, какая прелесть! Чудесная оправа!
– А разве вы раньше носили очки? Я и не замечал.
– Сто лет уже хочу такую оправу! Где вы ее купили?
Следующие несколько дней меня засыпа́ли вопросами. А я продолжала носить очки в красной оправе до тех пор, пока они не стали частью моего лица. Частью моей личности. Частью меня.
Я – девушка в красных очках.
На дне моего ящика с косметикой перекатывается тюбик красной помады. Я время от времени думаю о нем – как о старом друге, с которым давно не виделась. Все наши встречи проходят в обстановке секретности. Я наношу на губы этот цвет, цвет спонтанности, и смотрю на девушку в зеркале. Она – та, кем я мечтаю быть.
Она сильна.
Она ходит, расправив плечи, не боясь мира, лежащего у ее ног.
Я пока не ощущаю ее – собой.
Я хватаю ключи от машины и поскорее еду в город. Пока меня никто не остановил. Заставляю себя проходить с этой помадой на губах весь день. Может быть, после этого она тоже станет частью меня. Я – девушка с красной помадой.
Глава 6Преодолеть страх
Борись со страхами – и тебе придется вечно вести бой. Осознай свои страхи – и ты вечно будешь свободен.
Все началось с открытой двери
Когда встречаешь человека, из-за которого твое сердце начинает биться по-другому, танцуй с ним в этом ритме, пока длится песня.
15 лет – столько мне было, когда я познакомилась с будущим мужем.
19 лет – в этом возрасте вышла замуж.
25 лет – столько мы прожили в браке, пока не развелись.
10 лет – я была одинока.
Друзья наперебой советовали мне зарегистрироваться на сайте знакомств, но я побаивалась этого способа, мечтая познакомиться и влюбиться каким-то более естественным образом.
А потом давняя подруга Кэрол пригласила меня на барбекю. Я оказалась в незнакомом окружении. Люди общались между собой. Я вышла на веранду, потом решила вернуться, но дверь неожиданно распахнулась, и я увидела высокого мужчину с выразительными карими глазами. Он смотрел прямо на меня.
– Похоже, нас не представили, – сказал он.
– Я – Нэнси, подруга Кэрол.
– А я – Тим, но, думаю, вы уже наслушались обо мне дурных историй.
Я сразу же поняла, что передо мной бывший муж золовки Кэрол. Она сохранила с ним хорошие отношения даже после развода. И я с удовольствием ответила абсолютно честно:
– О вас я слышала только хорошее.
Он улыбнулся, и мы расстались.
Несколько месяцев я вспоминала красивые глаза Тима. Снова и снова проигрывала в голове нашу маленькую беседу на веранде. Мне ужасно захотелось увидеть его опять.
Когда я позвонила Кэрол, чтобы поздравить ее с Рождеством, она сообщила, что Тим тоже вспоминал меня. На следующий день после того барбекю он позвонил Кэрол и сказал, что среди гостей увидел женщину, с которой хотел бы познакомиться поближе – и в точности описал меня!
– Прости, – сказала Кэрол, – но я не дала ему твой номер телефона. Он – бывший муж моей золовки. Как я буду смотреть ей в глаза, если сама сведу вас вместе.
Но на этом наша история не закончилась. В мае умерла мать Кэрол. Об этом она сообщила по электронной почте родным и друзьям. Прочитав письмо, я заметила в списке адресатов имя Тима и его электронный адрес и сохранила это письмо.
В следующие несколько дней я помогала Кэрол и была очень занята. Возможность встречи с Тимом волновала меня. Я тщательно продумала прическу и наряд, терзаясь стыдом за неподобающие мысли. Мать Кэрол была мне очень дорога! А я иду на ее похороны, надеясь встретить Тима. Отличная из меня подруга!
У входа в церковь я увидела его. Мы поздоровались. Он помнил мое имя! Больше в тот день мы не разговаривали.
Примерно через месяц я рассказала про Тима своей парикмахерше (разве не за этим мы к ним ходим?), и она посоветовала мне найти повод – и написать ему.
Я не была на «первом свидании» тридцать девять лет.
– Твоя судьба – в твоих руках, – сказала эта мудрая женщина.
Я как раз узнала, что дочь Тима ждет ребенка. Короткое письмо с добрыми пожеланиями будущему деду я писала два дня. Кнопку «отправить» нажимала с замиранием сердца. Неужели я действительно сделала это?!
На следующий день я получила ответ. «Даже не надеялся, что вы еще помните обо мне, – писал он. – У нас ни разу не было возможности толком поговорить. Я был очень рад получить ваше письмо. Не хотите ли встретиться как-нибудь? Если нет, я пойму».
Мы встретились в местном баре. Как же я нервничала! Я не была на «первом свидании» тридцать девять лет. Тим рассказал, что недавно купил лодку, а я всегда любила рыбачить. Мы отправились на рыбалку – и мне даже удалось поймать рыбу!
Сегодня я – самый счастливый человек на свете. Как подросток люблю мужчину, который любит меня. Все говорят, я наконец-то выбралась из скорлупы. Сияю и хихикаю. Я рада, что набралась смелости написать то письмо.
Пытка для интроверта
Поющий отпугивает свои болезни.
Я— интроверт. Даже в детстве никогда не оставалась у подружек с ночевкой. Нет, не то чтобы я совсем ни с кем не дружила, но всегда предпочитала полежать на диване с хорошей книжкой.
С возрастом ничего не изменилось. Корпоративы, свадьбы, даже семейные праздники были для меня пыткой. Я радовалась, если все выходные могла провести дома в одиночестве (за исключением похода в церковь), но в глубине души понимала, что хотя бы минимально, но общаться нужно.
Каждое воскресенье я ходила в церковь и вместе со всеми пела гимны, но очень тихо, почти беззвучно. Хотя петь люблю и делаю это неплохо. Но однажды я закрыла глаза и запела в полный голос, вспоминая, как девочкой сидела здесь вместе с мамой и бабушкой. Я вспомнила, как смотрела на хористов и мечтала вырасти и присоединиться к ним.
В тот день, когда я уже выходила из церкви, пожилой джентльмен, который иногда играл на трубе, догнал меня и коснулся локтя:
– Вы должны петь в хоре! Приходите в среду на репетицию.
Но я не пошла.
В воскресенье все повторилось. Я снова пела в голос – и на сей раз женщина, сидевшая передо мной, повернулась и сказала:
– У вас – прекрасный голос. Вы должны петь в хоре.
Покраснев от смущения, я ее поблагодарила. И решила-таки попробовать. Но в день моей первой репетиции я долго сидела в машине, сомневаясь, стоит ли начинать. Когда я все-таки вошла в церковь, репетиция шла полным ходом. Я чудовищно опоздала из-за своей нерешительности и теперь стояла и таращилась, не зная, куда деться, пока на меня не обратили внимание.
– Добро пожаловать, – сказал регент[44]. – Мы рады, что вы пришли. Что вы хотите спеть?
Первая репетиция оказалась трудной. Я оказалась в окружении людей, значительно более грамотных в музыкальном отношении. Я же с трудом читала по нотам.
Когда все кончилось, я сбежала, едва кивнув на прощание регенту. Вернуться мне было страшно. Я надеялась, что мне станет легче, когда я привыкну и познакомлюсь с другими участниками хора.
Но легче не стало – прошло довольно много времени. Во время первой службы я страшно нервничала: куда идти, где остановиться, где повернуться, встать и сесть. Однако гимн прозвучал на удивление хорошо. Моих мелких ошибок никто не заметил, хотя я страшно устала от переживаний. То же самое повторилось и на второй службе. И еще несколько недель. И несколько месяцев.
Приближалось Рождество, нужно было выучить много новой музыки. Я почти ни с кем не познакомилась. Мы улыбались и обменивались парой слов, но времени было так мало, а репетиции – такими напряженными, что поговорить не удавалось.
Как-то я умудрилась пережить Рождество, и тут мы начали учить музыку к Пасхе. Учить пришлось еще больше! Но музыка была прекрасна, и мне нравилось петь.
Однажды я решила не убегать сразу после репетиции, а подождать других хористов. Оказалась, одна приятная дама жила совсем недалеко от меня, и мы разговорились по дороге. Она рассказала о перенесенной недавно операции и о том, что у нее вот-вот родится первый внук.
Я пришла домой с улыбкой на лице, счастливая от того, что у меня случился такой душевный разговор. Оттого – что скоро Пасха. Что я делаю что-то прекрасное. И что я не позволила тревогам и застенчивости заглушить мой голос, который и правда очень красивый.