На стене висела фотография моего брата Джея в военной форме – он ушел от нас слишком рано. Под стеклом стоял флаг, подаренный маме на его похоронах. Рядом размещался снимок Джея с сыном – мы знали, что однажды он найдет нас и воссоединится с семьей. Он действительно нашел нас, в 2020 году.
Старая открытка несла послание о надежде, семье и Боге. И еще это было ежегодное напоминание о любви. Ведь гениальность исходит не столько от ума, сколько от сердца. Еще один славный год?
Да, еще один славный год.
Джек Байрон
Проверьте двигатель
Бог никогда не обещал, что путешествие будет легким, но говорил, что оно того стоит.
Десять лет назад, несмотря на врожденный оптимизм, я находился в сложном эмоциональном состоянии. Мне вдруг стало очень трудно ориентироваться в жизни. Все складывалось против меня.
Я с радостью согласился на работу на другом конце страны, в городе, где уже жили многие мои друзья. Я загрузил машину и отправился навстречу новому и, как я надеялся, приятному приключению. Моя старенькая машина едва выдержала этот путь, но я все же благополучно добрался до места.
Спустя два дня после моего приезда обещанная работа сорвалась. Поскольку все свои деньги я потратил на дорогу, то теперь не знал, как выживать. И именно в этот момент вежливый полицейский остановил меня, чтобы сообщить, что мне необходимо в ближайшее время получить новый номерной знак, если я хочу остаться в этом штате.
Устроившись на ночь на диване у друга, я стал думать о жизни. Мне нужна была работа. Мне нужен был второй шанс. Мне нужен был новый номерной знак. И мне нужна была моя вера.
Провалив собеседование, я отправился на парковку, сел в машину и проплакал целый час. Потом я повернул ключ в замке зажигания и увидел загоревшуюся лампочку: «Проверьте двигатель», – посоветовал бортовой компьютер. Я сразу понял: эта лампочка и то, что она символизирует, либо спасет меня, либо сломает окончательно. Я был на пределе, но поклялся пережить этот тяжелый период.
Окончательно пав духом, я поддался на уговоры подруги сходить на службу в местной церкви. Поначалу я твердил, что посещение церкви ничего не решит. Но подруга настаивала.
Мое упрямство быстро ослабло, когда меня с распростертыми объятиями встретили улыбающиеся незнакомые люди, которые, казалось, излучали ту же любовь к жизни, что и я когда-то. Было видно, что они очень близки друг другу. После службы меня пригласили на трапезу, и там я попробовал самую вкусную еду за последние две недели. Меня спрашивали, как я оказался за этим столом в тот день. В конце концов я сломался и выложил все, что со мной произошло. Со слезами на глазах я поведал, как лампочка «проверьте двигатель» стала последней каплей.
На выходе меня остановила женщина. Она протянула мне листок бумаги, на котором был написан стих из Библии. Я сразу узнал его, так как в детстве выучил слово в слово по просьбе учительницы воскресной школы. Это был стих из 1-го послания к Коринфянам 2:9: «Но как написано: “Не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку то, что Бог приготовил любящим Его“».
Я смотрел на листок и проникался написанными на нем словами. Потом я обнял женщину и пообещал вернуться в церковь в следующее воскресенье.
Чтобы получить новый номерной знак, мне нужно было пройти техосмотр, поэтому на следующее утро я решительно уселся в свою старенькую машину. Мой дух был почти сломлен, но я отказывался с этим мириться. Я вздохнул, помолился про себя и повернул ключ зажигания.
К моему удивлению, лампочка «проверьте двигатель» не зажглась. Я заглушил мотор и снова завел его, чтобы убедиться в очевидном. Через несколько секунд слезы радости наполнили мои глаза: я стал свидетелем маленького чуда. Моя вера вернулась!
В автоинспекцию я отправился с вновь обретенной уверенностью. Через час я прошел техосмотр, получил новый номерной знак – то есть был уже на полпути к тому, чтобы официально стать полноправным жителем нового штата. Это было прекрасное место. Теперь я знал: что бы ни случилось, со мной все будет в порядке.
Дэвид-Мэттью Барнс
Розовый – мой любимый цвет
Дети видят волшебство, потому что ищут его.
В пятницу около полудня, спустя ровно неделю после очередной порции химиотерапии, я вдруг подумала: «В мире пандемия, мне тридцать три, и у меня рак груди». Я не знала, что мне делать с этим грузом. Знакомая волна грусти и злости захлестнула меня. Помню, как после первого сеанса я срывалась на каждом любимом человеке из тех, что были рядом со мной. Но сегодня я просто ушла на задний дворик, чтобы посидеть там в тишине. Может, солнце согреет заодно и мою душу?
Как это все несправедливо. Я всегда вела здоровый образ жизни, и все же рак настиг меня. Разве правильно, что моя четырехлетняя дочь вынуждена учиться справляться со взрослыми эмоциями? С утра я стояла в душе и трогала то место на теле, где раньше была моя грудь. Я сделала так всего пару раз, потому что ощущение пустоты пугало меня и напоминало о реальности ситуации. Вытираясь, я увидела в зеркале свою лысую голову и подумала: «Ничего себе. Я выгляжу больной».
Через некоторое время я миновала улицу под названием «Это несправедливо» и завернула на площадь Одиночества. Я попыталась вспомнить, когда в последний раз обнимала свою сестру. Еще когда у меня были грудь и волосы, это точно. Я подумала о родителях мужа, которые живут в другом штате и очень переживают за меня, но никак не могут навестить нашу семью, обнять нас, увидеть своими глазами, через что мы проходим, и помочь.
Затем я ненадолго свернула на кольцевую дорогу Благодарности. Из окна мне было видно, как во дворе мои родители пинают футбольный мяч с моей дочерью. Я вспомнила о своем трудолюбивом муже, который сидит в своей комнате, работая долгие часы напролет, чтобы оплачивать медицинские счета. Это лучшая поддержка, о которой я только могла мечтать. Но как бы мне ни хотелось остаться на кольцевой Благодарности, вскоре меня все же затянуло в аллею Гнева. «Да как это вообще могло произойти? За что мне это? И почему это происходит во время пандемии?» – наперебой кричали голоса в моей голове.
Я переживала из-за рака, который убивал мое тело, и из-за потери частей этого тела, и из-за яда, который тек по моим венам. Хуже того, мне пришлось пережить одни из самых страшных моментов в своей жизни в полном одиночестве. Когда мне делали двойную мастэктомию, моего мужа не пустили в больницу. Никто не сидел рядом, когда мне впервые поставили капельницу и ввели яд в мои вены. Прошло уже больше двух месяцев с тех пор, как я получила диагноз, а мне нельзя было видеться ни с кем, кроме моего «пузыря».
Не поймите меня неправильно: я была безмерно благодарна за то, что у меня есть свой «пузырь». Мой муж, дочь и родители были самой замечательной системой поддержки и настоящими лучами света, но я так скучала по своим друзьям. Я скучала по своей сестре и ее семье. Хотела обнять племянниц. Скучала по бабушкам и дедушкам, двоюродным братьям и сестрам, тетям и дядям. Я знала, что мы поступаем правильно, оставаясь в изоляции, – я должна была беречь здоровье во время химиотерапии. Но это не значит, что мне это нравилось. Это было просто ужасно.
К реальности меня вернул голосок дочери:
– Мама, твоя очередь!
Я увидела, как она пинает футбольный мяч в мою сторону. Я как раз начала чувствовать себя получше после последнего курса химиотерапии, поэтому я отбросила уныние в сторону и поиграла с ней минут десять, пока не выдохлась. Ну и что – главное, что поиграла.
Позже вечером, когда я переодевалась в пижаму, моя дочь посмотрела на мою грудь и сказала:
– Мама, я все еще вижу твои полоски! – Так она называла шрамы от мастэктомии. – А они пройдут?
Я ответила:
– Нет, родная, но со временем они станут не такими заметными и перестанут быть темно-розовыми.
Я ожидала, что она ответит что-то вроде: «О, хорошо», или спросит: «А грудь снова вырастет?» Но вместо этого она грустно вздохнула:
– А мне нравится розовый. Розовый – мой любимый цвет. Надеюсь, они останутся розовыми.
Тогда я поняла, что наши чувства – лишь вопрос перспективы. Я смотрела на свои шрамы и видела в них боль и потерю. Моя дочь смотрела на них же и видела все ту же мамочку, которая была у нее всегда, но в красивую розовую полоску.
Я улыбнулась ей и сказала:
– Знаешь, что? Мне тоже нравится розовый!
Рэнди Грант
Игры разума
Психические заболевания сложнее, чем любые таблетки, которые может изобрести человек.
Я стояла у стойки регистратуры в отделении неотложной помощи и тихонько разговаривала с администратором. Никто из окружающих не должен был знать причину моего визита. У моего тридцатичетырехлетнего сына случился очередной приступ.
Полгода назад у сына была диагностирована параноидальная шизофрения. Он отказался от назначенного успокоительного и заявил, что просто продолжит принимать свои обычные лекарства. После того как медсестра вышла из палаты, сын попросил принести ему газировки. Я стояла у автомата, когда из палаты выбежала медсестра. Вернувшись, я увидела, что сына удерживают четверо охранников, а он кричит, чтобы я вызвала ему адвоката и что его гражданские права нарушают. Врач сообщил, что мой сын только что пытался повеситься на шнуре от телевизора.
Потом ему дали успокоительное и подключили к монитору ЭКГ. Его руки и ноги были привязаны к перилам кровати. У меня разрывалось сердце, когда я видела его в таком состоянии. Я вышла в коридор, чтобы собраться с мыслями, но вместо этого начала плакать.
Между тем драма в палате продолжалась. Лицо моего сына покраснело и распухло. Он сильно потел и мочился под себя. Я решила, что у него аллергическая реакция на успокоительное, и позвала медсестру. Однако, присмотревшись, я поняла, что он каким-то образом умудрился выдернуть шнур от монитора ЭКГ и обмотать его вокруг шеи. Это была далеко не последняя из его попыток самоубийства.