Два месяца спустя дорожные патрульные обнаружили его в машине на обочине шоссе в 38-градусную жару в неадекватном состоянии. Он чуть не умер от теплового удара. А еще он выпил антифриз. Три дня он находился без сознания в отделении реанимации.
Во время одной из консультаций в клинике я узнала, что он слышит голоса с восемнадцати лет. Я почувствовала себя ужасным родителем – как я могла не заметить этого? Сын сказал, что никогда никому не рассказывал об этом, потому что не хотел, чтобы люди считали его сумасшедшим. Оказалось также, что он употреблял метамфетамины и другие галлюциногенные наркотики, «чтобы заглушить голоса».
Однажды поздним вечером, не успели мы с мужем вернуться домой после прогулки, как возле нашего дома раздался какой-то шум. Муж достал ружье и крикнул:
– Кто там?
Ответа не последовало, но шум продолжался. Внезапно погас телевизор и свет на крыльце. Я попыталась набрать 911 с домашнего телефона, но тот тоже отключился. Я крикнула:
– Я вооружена и вызываю полицию!
Но в этот момент в дверь постучали, и мы услышали голос сына:
– Мама, это я. Вызови «скорую помощь». Мне нужно в больницу. У меня сильный приступ.
Первым делом я хотела открыть дверь, но муж меня остановил:
– Мы не знаем, что у него на уме. Не открывай дверь. Звони 911.
Я позвонила в службу спасения с мобильного телефона и сказала диспетчеру:
– У моего сына психическое расстройство, и его нужно отправить в больницу. Он не представляет угрозы, он не вооружен.
Я уточнила, потому что боялась, что полицейские в случае сопротивления застрелят моего чернокожего сына не задумываясь.
Когда машина «скорой помощи» уехала, сотрудник, прибывший на место происшествия, сообщил, что мой сын пытался повеситься на крыльце с помощью проводов от фонаря и антенны телевизора. Мы осмотрели крыльцо и действительно обнаружили там кирпич, принесенный с заднего двора, и провода, торчащие из потолочного светильника.
Я не могла понять, почему он пришел к нам домой, чтобы совершить самоубийство. Я представляла, как возвращаюсь домой и вижу труп своего сына, свисающий с крыльца. А ведь я могла застрелить его, решив, что какой-то злоумышленник пытается пролезть к нам в дом.
Параноику трудно мыслить логически, бесконечные мучения заставляют его в конце концов свести счеты с жизнью. Помню, что когда сын ехал со мной в машине, он постоянно смотрел в зеркала, в полной уверенности, что за нами следят. Однажды мы увидели на обочине шоссе припаркованную полицейскую машину.
– Вот видишь, мама! Я же говорил, что они за мной следят! – воскликнул сын.
Я ответила:
– Но они уже были там, а мы просто проезжали мимо.
Он даже слушать не стал. В его сознании все это было частью заговора. Он обращался во все правоохранительные органы с требованием прекратить за ним слежку, он обвинял их в преследовании. Он думал, что они следуют за ним тайно, нарочно пытаясь свести с ума.
Однажды ко мне домой пришла полиция. Оказалось, что сын отправил начальнику полиции электронное письмо. В нем он сообщал, что больше не может этого выносить и собирается покончить с собой. Я понятия не имела, где он находится. Я знала лишь, что, по его мнению, соседи по комнате строили против него заговор, и это не давало ему уйти из дома.
Он сутками не спал, иногда ночевал в машине. Я позвонила ему, чтобы узнать, все ли с ним в порядке, и попыталась выяснить, где он находится, но он не сказал мне ни слова. На следующий день мне позвонили из больницы. Он порезал себе запястья и выпил большую дозу таблеток. К счастью, в этот момент он находился у друзей, и они позвонили в службу спасения.
После очередной попытки самоубийства я спросила сына, почему он сделал это, ведь в последнее время все как будто бы немного наладилось.
Он ответил:
– Я был в порядке – а потом перестал.
В тот момент, когда я писала эту историю для книги «Куриный бульон для души», в 2020 году, мой сын уже восемь месяцев не предпринимал попыток самоубийства. Он пил лекарства и дважды в неделю ходил к психотерапевту. Он впервые прожил так долго на одном месте, а ведь раньше из-за своей паранойи он постоянно переезжал.
Я была так благодарна ему за то, что он наконец признал свой диагноз и стал предпринимать хоть какие-то шаги к выздоровлению. Кажется, он поверил, что жизнь стоит того, чтобы за нее бороться, и прилагал все усилия, чтобы помочь самому себе.
К сожалению, в феврале 2021 года я нашла его мертвым. Он умер от передозировки прописанного ему психиатром препарата.
Меня утешает только то, что в последние месяцы своей жизни он старался изо всех сил. Он боролся со своей болезнью так же, как кто-то борется с раком или другим страшным заболеванием. К сожалению, это утешение – единственное, что у меня от него осталось.
Энджела Эйерс
Дерись, как девчонка
Сильная женщина – не та, которой хватит сил, чтобы пройти свой путь, а та, которая знает – именно на этом пути она обретет силу.
– Ты дерешься, как девчонка! – крикнул мальчик и убежал.
Он бросил в меня эти слова, словно камень в стекло. И, как стекло, я разбилась вдребезги. Эта фраза разрушила мою веру в то, что я ни в чем не уступаю мальчишкам– одноклассникам.
С годами я загнала эту мысль поглубже. Дни пролетали мимо, моя жизнь была похода на чудесный фильм: каждый день – новая серия. А потом кинолента вдруг оборвалась. Мне сообщили: «У вас рак».
Последовали полтора года изнурительных операций и борьбы с осложнениями. Периоды затишья чередовались с рецидивами. Болезнь возвращалась трижды, и каждый раз слова «У вас рак» звучали одинаково страшно.
Каждый новый виток становился для меня возможностью открыть что-то новое на жизненном пути. Встретить новых людей. Напомнить самой себе, насколько я сильна. Показать себе и всему миру, что нет ничего невозможного. Нет ничего окончательного. Ничто не предопределено.
Однажды кто-то спросил меня:
– Как ты продолжаешь идти вперед и не сдаешься? Как тебе это удается?
И этот вопрос вернул меня на ту злосчастную игровую площадку из детства.
Слова, которые, убегая, выкрикнул тот мальчик, обрели в моем сердце новый смысл. Я повернулась к своему собеседнику:
– Я выжила, потому что дерусь, как девчонка.
Ванда Кристи-Шанер
Человек, который принес мне надежду
Надежда подобна звезде: ее не видно при солнечном свете, а только в полной темноте.
Несколько лет назад я тяжело заболела. Инфекция, поселившаяся в моем желудке, не поддавалась никаким антибиотикам. В конце концов, врачи решили удалить мне большую части желудка и установить остомический мешок.
Каждый раз, когда врачи заходили в палату, я замирала от ужаса. Они всегда приносили плохие новости и, казалось, вообще не знали, чем мне помочь.
Всю жизнь я была заядлой велосипедисткой и считала, что у меня крепкое здоровье. Мысли об испытаниях, которые еще только предстоит перенести моему телу, пугали и деморализовали меня. Я уже так долго лежала в больнице, что впала в глубокую депрессию. Один из докторов сказал мне, что я, скорее всего, не смогу продолжать ездить на велосипеде, если только не научусь делать это с мешком. Получается, что моя жизнь кончена.
В тот день у меня случился эмоциональный срыв. Я стояла в душе, вода омывала тело, которое я уже не узнавала. Это был момент полного отчаяния: я сомневалась, что смогу когда-нибудь выздороветь. Кое-как я добралась до кровати.
Внезапно дверь отворилась, и в палату вошел незнакомый мужчина. На голове у него красовалась прикольная шляпа, как у Индианы Джонса, а в руках он держал пластиковый контейнер со всевозможными вкусностями. Ко мне часто приходили волонтеры, поэтому и на этот раз я решила, что этот мужчина из их числа.
Между тем мужчина заявил, что получил специальное разрешение от медсестры и что я могу съесть все, что захочу, из этого контейнера – да еще и угостить посетителей и родственников. Я очень удивилась.
Потом он встал у моей кровати, посмотрел прямо на меня своими добрыми глазами и сказал вот что:
– Бог велел мне прийти сегодня в эту палату и сказать человеку, который здесь находится, что он не должна терять надежду.
Моей первой мыслью было: «Ничего себе, мощные они мне дали таблетки!» Я ответила, как мне приятно и что легко потерять надежду, пробыв в больнице так долго.
– Да, очень легко потерять надежду, – согласился незнакомец. – Но говорю вам: сам Бог велел мне сегодня прийти сюда.
Мы еще немного поболтали, и через несколько минут он ушел. Вскоре я провалилась в сон, а когда проснулась, то решила, странный разговор мне просто приснился.
Но в этот момент я увидела на прикроватной тумбочке контейнер с едой. Наша встреча случилась наяву. Совершенно незнакомый человек явился в самый тяжелый для меня день и заявил, что Бог послал его в мою палату с посланием и что я не должна терять надежду.
Конечно, чуда не произошло, и я не исцелилась в одночасье. Мне еще предстояло пройти долгий путь. Но после того визита что-то во мне изменилось. Каждый день ко мне приходили все те же врачи с теми же неутешительными новостями, но они уже не расстраивали меня так, как раньше. Я вдруг почувствовала, что обладаю неким знанием, гораздо более глубоким, чем все, о чем знают врачи.
Теперь я была уверена, что обязательно выздоровею. Надежда, которую принес мне тот мужчина, оказалась самым сильным лекарством из всех возможных. А детали со временем уладятся сами.
Так и случилось: я полностью выздоровела, и мне не потребовалось хирургическое вмешательство. Я вернулась к любимому велоспорту и посвятила свою следующую завоеванную медаль тому доктору, который сказал, что я, возможно, никогда больше не смогу ездить.