Папа правильно меня понял, однако с подарком он не угадал. Я и сама могла купить себе новую книгу. Но так уж повелось – многое в моей жизни складывалось не так, как я хотела. Я пролистала книгу до рецепта шоколадного печенья. При определенном свете фотография вполне могла показаться зеленоватой. А если очень постараться, то можно было почти услышать мамин смех.
Отцу становилось все хуже, состояние его рассудка тоже менялось. Раньше он помнил дни рождения всех членов семьи, друзей, бывших коллег – даже тех, кого не видел десятилетиями. Он разработал целую систему рассылки анимированных электронных открыток, которая автоматически отправлялась именинникам в нужные дни. Мы с братьями постоянно шутили над отцовскими открытками. Но после смерти мамы они были самым надежным якорем нашей жизни.
Вскоре после того Рождества папа совсем забыл про мой день рождения. В тот период у него начали возникать трудности с речью. Он терялся в собственном районе, а как-то раз даже въехал на машине в дверь гаража.
С тех пор мы много времени провели в больницах. Мне удалили опухоль из груди, а ему сразу после этого сделали операцию на мозге, в которую верили, как в чудо. Вскоре после этого папа неудачно упал, и мы не уверены, что он когда-нибудь полностью оправится, несмотря на мужественную борьбу. Он по-прежнему физически слаб и несколько дезориентирован. Однако память – забавная штука. Подозреваю, что у папы до сих пор перехватывает дыхание при упоминании его любимого блюда из маминой «Кулинарной книги» – печенья с патокой, которое мама всегда пекла для него на Рождество.
Через некоторое время мы наконец перевели папу в дом престарелых. Упаковывая вещи, я наткнулась на мамину книгу. Она лежала в куче старых папиных журналов на захламленной полке в его кабинете. Я тихонько взяла книгу домой и поставила рядом с моим собственным неиспользованным экземпляром.
Сейчас в моем лечении наступил перерыв – считается, что мое состояние «стабильно», хотя мне кажется совсем иначе. Как и папа, я сейчас нахожусь в состоянии некоторой разбалансировки. Я не знаю, что делать со всем, что произошло, и как подготовиться к тому, что будет дальше. Даже мамина «Кулинарная книга», хранящаяся на моей полке, не может дать мне того, чего я действительно хочу.
Иногда я достаю свой экземпляр «Кулинарной книги». Удивительно, но она уже начала мне нравиться. Эта книга безупречна, ярко раскрашена и не содержит никаких подозрительных пятен. Несмотря ни на что, я знаю, что настало время двигаться вперед. Возможно, я смогу увлечь кулинарией своих детей, и они будут печь вместе со мной, как когда-то я пекла вместе с мамой. Я представляю себе кухню, наполненную теплом, смехом и шоколадной крошкой. Мы даже сможем приготовить для папы печенье с патокой.
Лиза Павлак
Глава 7. Надо двигаться вперед
Вот что я узнал о маме
Тьма не может изгнать тьму, это может сделать только свет. Ненависть не может изгнать ненависть, это может сделать только любовь.
В один солнечный весенний день моя мама, Джун Лоррейн Овертон Райт, рассказала мне невероятную историю. Мы сидели на крыльце бабушкиного дома – на нашем излюбленном месте для бесед.
Я недавно вступил в подростковый возраст, и, наверное, для моей мамы это была важная веха. Она сказала:
– Кельвин, сейчас я расскажу тебе кое-что, что ты должен знать. Никто другой, даже твоя бабушка, не знает об этом. Я никогда ни с кем не делилась этим, кроме твоей прабабушки, которую ты никогда не видел.
Рядом смеялись и играли дети. Машины проносились по оживленной улице Джонатан-стрит, которая проходила через черный район Хейгерстаун, штат Мэриленд, и служила главной дорогой из центра города. Здесь всегда было оживленно. Но когда мама начала рассказывать мне свою историю, все звуки стихли, и остался только мамин голос.
Я знал, что мама собирается рассказать мне что-то очень особенное. Мое внимание было приковано к ней безраздельно. Наклонившись, мама сказала:
– Тебе уже тринадцать лет, и я хочу, чтобы ты знал, как ты появился на свет. Мне нужно, чтобы ты знал обстоятельства своего рождения.
Она рассказала, как в свои шестнадцать лет с энтузиазмом смотрела в будущее. Я знал, что моя мать была блестящей ученицей и одаренной вокалисткой – она пела в церквях и на светских мероприятиях. Однако теперь выяснилось, что она стремилась стать психотерапевтом, несмотря на то, что ее мать хотела, чтобы она пошла в консерваторию и стала профессиональной оперной или госпел-певицей.
Музыка всегда была неотъемлемой частью жизни нашей семьи. Моя бабушка играла на органе и руководила хором в семейной церкви. До этого прабабушка играла на фортепиано и пела в той же церкви. С другой стороны, желание моей матери стать психотерапевтом тоже было вполне объяснимо. Она всегда была готова дать мудрый совет мне, моим друзьям и всем людям, стоящим на пороге важных жизненных решений.
Мама рассказала, что подружилась с женой пастора другой церкви в нашем небольшом поселке. Тот человек с женой часто ходили по утрам в центр города за покупками. Однажды в субботу мама должна была встретиться с женой пастора у ворот его дома, но немного опоздала. Пастор открыл дверь и сообщил, что его жена уже ушла, но пригласил маму зайти в дом и подождать. Мама была так наивна, что ничего не заподозрила.
И тогда пастор, человек, которого она уважала, совершил над ней сексуальное насилие. Сначала она пыталась бороться, но испугалась, что он причинит ей боль за то, что она сопротивляется. Поэтому она молча вытерпела унижение и побежала домой.
В маминой голове одновременно теснилось множество мыслей. Страх, сердечная боль, унижение и растерянность захлестнули ее. Она задавала себе одни и те же вопросы: «Неужели это я виновата? Неужели я как-то спровоцировала его? Может быть, я неправильно оделась?»
Она думала о том, чтобы рассказать все матери, но боялась ее реакции. И не решилась обратиться в полицию, чтобы не усугублять ситуацию. Окружающие могли подумать, что она пытается оклеветать пастора, который был очень уважаем в местном сообществе.
Мама сохранила эту тайну при себе. Она больше никогда не посещала жену пастора и продолжала заниматься школой и музыкой. Она старалась сосредоточиться на своем будущем. Она не собиралась позволить ужасному происшествию помешать ей достичь целей. У нее по-прежнему были большие мечты. Но все мечты пошли прахом, когда она узнала, что беременна.
Это было летом 1954 года. Милая шестнадцатилетняя девочка в полной мере ощутила презрение своих так называемых друзей и разочарование собственной матери. Все хотели знать, кто отец ребенка, но моя мама не произнесла ни слова. Она стойко переносила отчуждение и позор. Маму поддержала только ее бабушка, которая постоянно молилась вместе с ней.
У меня буквально оборвалось сердце, когда мама дошла до момента, когда, придя домой из школы, увидела свой чемодан посреди гостиной. Ее мать, работавшая домашней прислугой, объяснила, что она и один из ее богатых боссов собрали достаточно денег, чтобы отвезти девочку в Небраску для проведения аборта. Они хотели, чтобы она училась музыке. Ребенок сорвал бы эти планы и разрушил шансы на успех.
Но мама проявила мужество и веру. Она спокойно, но твердо сказала:
– Нет, я не поеду в Небраску и не буду делать аборт. Бог говорит мне, что это единственный ребенок, который у меня будет.
На этом вопрос был закрыт.
Я родился через пять дней после того, как моя мама отметила свой семнадцатый день рождения. По ее словам, она сразу же почувствовала всепоглощающую любовь ко мне. Перед ней стояла тяжелая задача: «Как помочь сыну стать кем-то, если я сама еще не стала никем?»
Моя мама очень много работала. И хотя она так и не стала психотерапевтом, зато стала моим самым лучшим советчиком.
И Бог не соврал маме – у нее больше не было детей. Во время своего короткого брака она не успела родить. Но спустя много лет узнала о девочке, которую родная мать подвергала жестокому обращению. Мама вмешалась и удочерила эту девочку, теперь она стала моей сестрой.
Моя мама влила в меня жизнь. Она влила в меня веру. Вопреки всему, эта мужественная и любящая чернокожая женщина помогла мне стать тем, кем я являюсь сегодня. Не проходит и дня, чтобы я не думал о ней.
Я скучаю по нашим разговорам. Мне не хватает ее улыбки. Мама умерла в 2005 году от рака, мы провели последние два месяца ее жизни в радости. Наша семья устроила для мамы праздник в конференц-зале больницы, где она лечилась. Самые близкие родственники и друзья собрались, чтобы поблагодарить ее за советы и верную дружбу. В трудные времена она назначала им самое лучшее лечение – свою поддержку.
Важно, чтобы меня правильно поняли: я появился на свет не в результате изнасилования, в результате огромной материнской любви и бесконечного мужества!
Келли Райт
Мечты о Нью-Йорке и разбитое сердце в маленьком городке
Каждое утро я просыпаюсь и говорю себе: «Уф, я все еще в Нью-Йорке. Спасибо тебе, Господи».
В двадцать один год мое сердце было разбито. Произошло это так.
Мы с Итаном встречались больше трех лет. Наши отношения были наполнены смехом, весельем и приключениями. Мы все делали вместе: прыгали с парашютом, покупали байдарки, катались на велосипедах, занимались парасейлингом. Он был моим настоящим лучшим другом.
Примерно через два года наших отношений Итан поступил на службу в ВВС США. Он переехал в Техас, а затем в Сиэтл, а я в это время училась в колледже в Висконсине. Поначалу перемены только сблизили нас, но очень скоро расстояние между нами стало непреодолимым препятствием.
Впервые я почувствовала, что что-то идет не так, когда, завершая очередной разговор, мы оба сказали: «Я люблю тебя», но его слова показались мне странно пустыми.