– Я не мог тебя найти, – плакал он, когда я приходила к нему. – Я не знал, где ты. Я не знал, кто я.
Для Джона я была сном, призраком прошлого – любви и прежней жизни, который чудесным образом появлялся из ниоткуда и столь же таинственно исчезал.
Иногда я брала его за руку.
– Ты прекрасен, – говорила я.
И тогда он на мгновение обретал не только себя – он обретал нас.
Со временем я стала замечать, как его сознание разлетается вдребезги, будто осколки старинной лампы. Он был гениальным человеком, и некоторые из этих осколков ослепительно сверкали.
В конце концов все исчезло из его памяти: его страсть к преподаванию, его радость от успехов студентов, воспоминания о людях и местах из прошлого. Но даже когда все это исчезло, он по-прежнему узнавал меня и нашу дочь. Детали нашей жизни – где мы жили, чем были наполнены наши дни – ускользали от его внимания, но он знал, кто мы и кем являемся для него.
Я никак не готова была назвать все это положительной стороной. В лучшем случае это был кусочек нормы.
– Мы с тобой женаты? – спросила я однажды, после того как его в очередной раз выписали из гериатрическо-психиатрической клиники. Прошло уже два года с тех пор, как Джон переехал в дом престарелых, он быстро угасал.
Джон бросил на меня свирепый взгляд. Это был осмысленный взгляд, несмотря на туман слабоумия и кучу транквилизаторов и антипсихотиков, которые он принимал.
– Конечно, – ответил он.
Через три дня он умер.
Его смерть породила новые вопросы. Как могла такая потрясающая (хотя и ослабленная) личность просто исчезнуть? Может ли он по-прежнему видеть меня? Возможно, одним прекрасным утром мы снова встретимся у ручья: он будет забрасывать удочку, а я – читать на берегу неподалеку?
Одна подруга рассказала мне, что ее покойный муж однажды весной вернулся к ней в образе дрозда и пропел песню с верхушки дерева. Может быть, птица, которая чирикала у меня за окном, на самом деле была Джоном?
На похоронах Джона наш друг Гэри, который знал его намного дольше меня, сказал несколько слов.
– Когда мы познакомились, Джон был добрым и серьезным человеком, хотя и эмоционально тяжелым, – начал он.
Старые друзья, собравшиеся вокруг могилы, понимающе закивали.
– В периодической таблице есть тяжелые металлы: серебро, золото, рубидий, – продолжал Гэри. – Когда Джон встретил Пэмми, на душе у него стало легче. Азот, водород, гелий – вот элементы, которые образовались в нем, когда он влюбился.
Все засмеялись, но я даже не улыбнулась. Я думала о том, когда же мне станет легче.
Однако со временем мне стало казаться, что уверенность Джона, вся его сущность стали частью меня и моего пути в мире. Я изменилась – обрела серьезность и твердость.
Я все еще паникую по пустякам, но и во мне теперь живут отблески тех металлов, о которых говорил Гэри: золота, рубидия и серебра.
Памела Джейн
Глава 8. Встречайте нового себя
Огонь внутри
Искупление не приводит к совершенству. Искупленные должны осознать свое несовершенство.
Белый флуоресцентный свет слепил мне глаза. Мои запястья и лодыжки были прикованы металлическими наручниками к каталке в травматологическом отделении больницы – щелк-щелк-щелк.
Резкая боль в колене.
– Вы имеете право хранить молчание.
Тупая боль в плече.
– Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде.
Острая боль в копчике.
– Вы имеете право на разговор с адвокатом…
Позже я узнаю, что оставил друзей в своей квартире недалеко от кампуса, сел в машину и проехал почти пятьдесят километров, после чего пролетел на красный свет и столкнулся с водителем Uber на скорости 140 километров в час. Водитель и три его пассажира получили травмы.
Затем я врезался в разделительный отбойник, перекувырнулся через две машины и приземлился на крышу, дважды перевернувшись в воздухе. В результате всего этого я лишился водительских прав, стажировки, работы, получил тюремный срок и потратил десятки тысяч долларов на судебные и медицинские расходы.
Однако в тот момент, в больнице, я ничего этого не знал. У меня болело все тело и двоилось в глазах. Впервые за двадцать два года своей жизни я оказался в наручниках.
Я провел три ночи в больнице и одну ночь в тюрьме, прежде чем меня забрали мои родители, до слез благодарные за то, что их единственный сын остался жив. У меня была повязка на глазу, я хромал и жалел, что выжил – так тяжела была моя вина. При этом я быстро понял, что независимо от событий в твоей личной жизни, мир продолжает двигаться вперед – с тобой или без тебя. В те выходные, через четыре дня после освобождения из тюрьмы, я вернулся в университетский городок и сдал выпускные экзамены за осенний семестр. Потом я выбросил учебу из головы: у меня были проблемы поважнее.
Как такое могло случиться? Это было совсем на меня не похоже. Я не садился за руль пьяным. Я в общем-то редко выпивал. Я учился на дневном отделении факультета финансов, подрабатывал продавцом в магазине одного из крупных операторов беспроводной связи и занимался пауэрлифтингом. Меня ждала стажировка и плодотворная карьера в лучшей бухгалтерской компании. Я увлекался спортом, чтением книг, начинал (и бросал) писать роман и любил возиться с автомобилем. Вот и все.
Но уже к началу следующего семестра у меня появились другие увлечения: посещение собраний анонимных алкоголиков и реабилитационных центров, а также попытки не сорваться каждый раз, когда в голову приходили мысли о людях, которым я нанес травму. Никакого автомобиля. Никакого спорта. Никаких встреч с друзьями, чтобы пропустить по стаканчику. В реабилитационном центре мне поставили диагноз «биполярное расстройство» и «обсессивно-компульсивное расстройство». Оказалось, что выпивка во время приступа мании – это прямой путь к катастрофе. Часть меня испытала облегчение от того, что у меня есть диагноз, который все объясняет, но другая часть никак не могла примириться с самим фактом существования некоего психического расстройства, с мыслью о том, что я неполноценен.
В то время мне казалось, что от прежней жизни у меня остался только мой разум – а значит, и способность читать. Поэтому я читал. Помногу. Это стало моим спасательным кругом, особенно когда пандемия коронавируса перевела мои занятия в Интернет.
Мудрость мужчин и женщин, более великих, чем я сам, – вот что позволило мне сохранить рассудок в этом кошмаре. Я читал художественную литературу, и она научила меня сопереживать, смотреть на мир с чужой точки зрения. Я читал рассказы о трагедиях, такие как «Человек в поисках смысла» Виктора Франкла. И понял две важные вещи. Во-первых, на протяжении всей истории человечества люди проходили через испытания, гораздо более сложные, чем те, что выпали на мою долю. К этим испытаниям их принуждали, они не сами навлекали их на себя. Во-вторых, я смогу пережить все это только в том случае, если найду в случившемся бедствии хоть какой-то смысл.
В моей прежней жизни был смысл. Она была воплощением американской мечты. Поступить в колледж. Выбрать востребованную специальность. Найти хорошую работу. Жить хорошо. По крайней мере, к этому было принято стремиться. Но не теперь. С двумя судимостями за вождение в нетрезвом виде и тюремным сроком я потерял стажировку и всякий шанс на будущее в бухгалтерии. Я уволился с работы. Учебу пришлось поставить на паузу, когда я попал в тюрьму. Раньше я бы даже подумать о таком не мог.
Что делать, когда планы рушатся, будущее туманно, а вера в себя пошатнулась? Встать прямо и расправить плечи. Сделать следующий правильный шаг. Поднять глаза на гору, которая возвышается перед тобой, и потихоньку начать взбираться на нее. То, что когда-то казалось непреодолимым, со временем станет подвластным. На другой стороне горы ты увидишь путь, который приведет тебя туда, куда нужно.
Что остается, когда исчезает мишура, которую вы раньше считали своим статусом? Ответ – вы. Ваша суть. Сядьте. Закройте глаза. Дышите. Обратите свой взгляд внутрь, загляните в глубину своей души и прислушайтесь к треску пламени, горящего внутри. Это и есть вы. Чувствуете голос в голове и покалывание в кончиках пальцев? Это жизнь, текущая по вашим венам. Почувствуйте ее. Научитесь дорожить ею. Не принимайте ее как должное, потому что никто не знает, когда и где наше пламя погаснет.
В чем был смысл моего краха? Может ли вообще быть какой-то смысл в пьяной автокатастрофе? Кто-то скажет, что нет. Но я считаю, что он есть.
Я чуть не лишился жизни. Это помогло мне понять, что является самым важным. Не деньги, не статус, не материальные блага. Все это не имеет значения, когда смерть смотрит вам в глаза. Не ищите удовлетворения вне себя, его там нет. Все, что нужно вашей душе, находится внутри.
Когда случится беда, вы узнаете, кто поддерживает вас на самом деле. Дорожите этими людьми.
В чем смысл моей жизни? В том, что надо быть честным с собой. Я чувствую, что должен писать, делиться своей историей с миром. Я наконец-то осуществил свою мечту – закончил роман и запланировал еще много других. Это приносит мне больше радости, чем любая работа или стажировка. Я надеюсь, что кто-то отчаявшийся сможет применить мой опыт для преодоления трудностей в своей жизни. Главное – помните: даже на извилистом пути вы не одиноки.
Джон Апель
Он все-таки был грандиозным
Оказалось, что «зарабатывать на жизнь» – это не то же самое, что «жить».
Я вздохнула и попыталась сосредоточиться на своем коврике для йоги. С тех пор как закрыли тренажерные залы, фитнес у бассейна в жилом комплексе стал моей новой нормой. В любой другой день это было бы приятно. Даже идеально. Однако сегодня все мои попытки достичь состояни