Мягкое слово, добрый взгляд и улыбка могут творить чудеса.
По мне не скажешь, что я похожа на солдата. Мой рост ниже среднего, я люблю дизайнерскую одежду, высокие каблуки и украшения. И уж точно меня никогда не привлекали армейские сапоги. Но все изменилось 11 сентября 2001 года.
Я жила всего в нескольких милях от Нью-Йорка. Мой мир (как и мир многих других людей) перевернулся в тот день, когда два самолета врезались в башни Всемирного торгового центра. Учеба в колледже потеряла для меня всякий смысл. Я стала донором, но этого было недостаточно. Однажды в какой-то телевизионной программе я увидела репортаж про армию. И сразу подумала: хочу быть среди этих людей.
Теперь передо мной стояла невыполнимая задача – убедить родителей в правильности своего решения. Мне было трудно выразить это словами, но в глубине души я точно знала, что хочу служить в армии. Вместо того чтобы гордиться мной, родители испугались. Их можно понять: в детстве я воротила нос от военных фильмов, а теперь вдруг захотела надеть форму. И все же, спустя всего несколько недель после 11 сентября, я записалась в армию.
Поначалу солдат из меня вышел неказистый. Самой большой проблемой стало то, что я слишком много улыбалась.
Сержанты как могли перевоспитывали меня при каждом удобном случае. Они знали, как довести меня до полного мышечного изнеможения. Приходилось подчиняться и работать на пределе сил и выносливости.
Мне было что доказывать – не только сержантам, но и самой себе, родным и друзьям. Никто не верил, что я подхожу для службы в армии. Честно говоря, я и сама в этом сомневалась. Но недостаток физической подготовки я компенсировала яростной решимостью. Девиз нашего батальона был «Всегда вперед». Я научилась никогда не сдаваться.
Даже ночью требовательные сержанты не давали нам передышки. Если удавалось поспать более четырех часов подряд, можно было считать, что тебе повезло. Однако за нескольких месяцев я освоила науку крепко высыпаться даже в эти короткие часы. Мы могли практически целый день тренироваться, изучать новые боевые задачи, а среди ночи подниматься для дополнительных дежурств, таких как пожарная охрана или патрулирование. Не успевало солнце подняться над горизонтом, как в казарме уже пронзительно выла сирена и кричали сержанты. Это было ужасно, изнурительно… и очень весело. Улыбка по-прежнему не покидала моего лица. Я любила абсолютное безумие армейской жизни. Всегда вперед!
Через несколько месяцев после окончания военной подготовки я встретилась со своим бывшим сержантом. Даже после учебы он по-прежнему внушал мне страх!
Мы перекинулись парой слов. Я поблагодарила его за то, что он так мотивировал меня. Он был первым военным, которого я боготворила. Сержант улыбнулся и ответил:
– Спасибо за то, что каждый день встречала с улыбкой. Ты скрашивала мои дни.
Мы сказали друг другу «Всегда вперед» и пошли каждый своей дорогой.
Прошло почти двадцать лет с того разговора, но мысль о нем не покидает меня. Я и не подозревала, что моя улыбка может что-то изменить. Мне казалось, что она только создает проблемы. Я даже не задумывалась о том, как тяжело на самом деле приходится нашим сержантам.
Оказалось, что даже в самых сложных ситуациях простое выражение симпатии играет важную роль. Иногда мы даже не подозреваем, какую радость доставляем другим.
Я прослужила в армии десять лет. Я была в Ираке. На моем пути постоянно возникали трудности, но я никогда не теряла своей улыбки.
Чем бы вы ни занимались в своей жизни – в военной форме или нет, – никогда не забывайте, что поднять настроение окружающим можно и без единого слова. У каждого из нас есть свои собственные сражения. Пусть улыбка и простое проявление доброты станут вашим главным оружием. Всегда вперед!
Лизл Марелли
Истинное отражение
Принимать и любить себя – это самое смелое, что мы когда-либо делали.
Я стояла и дрожала. Я была очень слаба, но при этом и сильна как никогда. Я смотрела в глаза своему отцу. Я говорила то, о чем думала на протяжении десятилетий. Наконец-то это вырвалось наружу:
– Ты должен гордиться тем, что я твоя дочь.
Он закатил глаза и пожал плечами. Такую же реакцию я получала от обоих родителей всю свою жизнь.
Однако на этот раз важна была не его реакция. Важно было то, что я наконец-то набралась смелости и смогла постоять за себя. Я любима. Я достойна того, чтобы меня любили мои родители.
Но он все равно ушел, так и не узнав, что я особенная.
Несмотря на мой смелый поступок, ребенок внутри меня все еще страдал. В конце концов, мы всегда смотрим на родителей как на главных арбитров. Когда они говорят нам: «Ты умная», «Ты добрая», «Ты красивая», «Ты желанная» или «Мы гордимся тобой», мы отражаемся в них. Но если в их глазах мы читаем разочарование, неодобрение и критику, то начинаем сомневаться в себе.
Критика родителей не соответствовала тому, кем я себя ощущала в глубине души. Я словно смотрелась в разбитое зеркало.
Сегодня, заявив отцу, что я замечательная дочь, я разбила это зеркало на тысячу осколков. Я больше никогда не буду смотреться в него.
И вот я стою на пороге, а мой отец уходит.
Проходят месяцы, а я все еще пытаюсь понять, кто я на самом деле. Но в глубине души я верю, что я необыкновенная, замечательная, достойная. И неспособность моих родителей любить меня еще ничего не доказывает. Я читала книги. Я проходила терапию. Я писала самой себе те слова, которые мне нужно было услышать. Я составила список всего замечательного, что знаю о себе. Я внесла туда все удивительные истины обо мне. Все то, что делает меня любимой. Это было прекрасно. Этот список пролежал на моем компьютере несколько месяцев. Но истина никогда не приносит пользы, если ее прятать.
Поэтому я распечатала свой список – страницы и страницы со всеми уникальными и прекрасными фактами обо мне. Я приклеила их на зеркало, полностью закрыв всю его поверхность. Теперь, глядя в зеркало, я вижу свое истинное лицо. Оно выглядит так:
«Ты мудрая».
«У тебя отличное чувство юмора».
«Ты достаточно сильна, чтобы постоять за себя».
«Ты хорошая мать».
Затем я опускаюсь на колени перед своей маленькой дочкой и говорю ей:
– Ты мудрая.
– У тебя отличное чувство юмора.
– Ты достаточно сильна, чтобы постоять за себя.
– Ты замечательная дочь, и я горжусь тобой.
Кэти Берген
Кризис материнства
Самый большой подарок, который вы можете сделать своим детям, – это дать им корни ответственности и крылья независимости.
В солнечный майский день я сидела на коричневом диване напротив своего нового психотерапевта. Доктора звали Ким. Она внимательно слушала меня, тридцативосьмилетнюю женщину, которая не знала, что ей делать со своей жизнью. Я проплакала весь час, отведенный на нашу встречу. Я была подавлена и встревожена и все никак не могла понять, как умная, образованная женщина, какой я себя привыкла считать, могла дойти до такого состояния.
– Не знаю, что происходит, – в очередной раз сказала я.
Мой голос звучал глухо от разочарования и усталости. Я сделала паузу, чтобы высморкаться, пополнив гору использованных салфеток, скопившихся у меня на коленях. Интуитивно мои плечи подались вперед, и я съежилась, будто на меня давила тяжесть всех оставшихся без ответа вопросов.
– Мне кажется, у меня кризис среднего возраста, – предположила я.
Я и сама понимала, что дело совсем не в этом, но выразить свои ощущения как-то иначе у меня не получалось. Я погладила диван, ощущая ладонью его грубую рельефную текстуру.
Ким поправила юбку, а затем произнесла, мягко и тихо:
– Джули, вы еще слишком молоды для кризиса среднего возраста. Я думаю, что у вас может быть кризис материнства.
В то время моим сыновьям было девять и одиннадцать лет; старший из них собирался поступать в среднюю школу. На первый взгляд моя тревога казалась неуместной: никто не уезжал в колледж и не переезжал из дома. Но человеческие чувства неуправляемы, они не всегда поддаются логике.
Целый год я приходила к Ким, и все это время мы постоянно возвращались к этому моменту, к этому диагнозу, разбирая его истоки и последствия.
Пока наши дети еще маленькие, их потребности поглощают нас целиком. Подгузники, еда, истерики, безопасность, ласка. Мы не задумываясь жертвуем важным в угоду срочному. В эти дни можно быть занятым и скучать одновременно. Но это прекрасные дни, полные удивления, благоговения и ритма. Те первые годы материнства были лучшим временем в моей жизни.
Но потом дети вырастают и становятся самими собой. И это всегда неожиданно, даже если мы знаем, что наши дети – это книги, которые нужно читать, а не писать. Им суждено быть нашими только на время. Рано или поздно нам придется их отпустить, и это необходимая и здоровая часть процесса. Но теоретическое знание не дает ответа на вопрос, как жить, если все время понемногу прощаешься. Где взять силы, чтобы пережить свою маленькую сердечную боль: момент, когда сын больше не захочет держать нас за руку на публике, момент, когда дочь в раздражении закатит глаза или когда ее предательский подростковый мозг убедит ее в том, что мама – круглая дура.
В день, когда я впервые сидела напротив Ким и смотрела на ярко-зеленые листья дерева за окном, мои сыновья как раз начали меняться, отдаляться от меня крошечными, почти незаметными шажками. И я горевала. Но я отмахнулась от этого чувства, не позволяя себе признать, что время пришло. Я вложила в этих маленьких людей больше десяти лет своей жизни. И что теперь?
Мой кризис среднего возраста случился именно тогда, в момент между детской зависимостью и их же свободой.